Падение прекратилось.
Панкрат висел, а может быть стоял или лежал, в центре черной сферы, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, и отдыхал, разглядывая «космос». Попытался пошевелиться, ожидая укола боли и потери сознания, но ощутил лишь короткий приступ тошноты, говоривший, что у него появился желудок. И вдруг почувствовал, что на него кто-то смотрит.
Напрягся, выдергивая голову из вязкой трясины тишины, получил-таки очередной болевой удар, но успел услышать чей-то рокочущий вибрирующий голос:
– Не спеши, воин, мешаешь собирать твои осколки…
Сознание померкло и вернулось через какое-то время, и, хотя перед глазами по-прежнему стояла темнота с редкими вспыхивающими и гаснущими звездочками, Панкрат понял, что неизвестному «мастеру мозаики» удалось собрать осколки его тела, которое действительно казалось состоящим из кусочков стекла и керамики, связанных ниточками артерий, а в них пульсировала не кровь, а горячий кисель. И еще он осознал, что лежит на чем-то твердом и холодном, как могильная плита.
– Теперь выкарабкивайся сам, – прилетел откуда-то изнутри желудка тот же доброжелательный раскатистый голос. – Будь осторожен и терпелив.
– Кто… ты? – задал вялый мысленный вопрос Панкрат. – Ангел-хранитель?
– Не ангел, но хранитель. Прощай.
– Постой…
Но голос втянулся в желудок, порождая судорогу, от которой сознание Панкрата померкло. Прошло не одно столетие, прежде чем погрузившийся в небытие и выныривающий оттуда, как пловец из воды, Панкрат смог выплыть и выбраться на «твердый берег». Открыл глаза.
Он лежал на голом цементном полу в позе ребенка в утробе матери, со связанными за спиной руками и связанными ногами. Помигал, привыкая к показавшемуся слишком ярким свету лампочки над дверью.
Помещение, судя по лестнице, ведущей вверх, к квадрату люка, было погребом. Стены кирпичные, неоштукатуренные. У стен ящики, полки с банками и бутылками, бочки, доски. Потолок низкий, из бетонных плит, с фестонами пыли. Не погреб – подвал.
Как он в нем оказался?
Панкрат напрягся, пытаясь собрать воедино разбегающиеся мысли и ощущения, осколки памяти, и сквозь очередной приступ дурноты вспомнил наконец свой бой с Телегиным, допросы в милиции и встречу с Валентином Асламовым. Застонал от бессильной ярости.
Асламов оказался предателем! И никто об этом не знал! Если не предупредить руководство Катарсиса, его ждет провал!
Но как это сделать? И кто ему помог выкарабкаться из комы после разряда «глушака»? Не сам же Асламов…
Панкрат попробовал пошевелить пальцами рук и едва не обмочился от слабости. Застонал, теперь уже от унижения. Еле ворочая языком, проговорил глубокомысленно:
– Так хорошо все начинается, а кончается жидко…
Засмеялся, чувствуя боль в груди, потом вспомнил совет неизвестного лекаря, расслабился и заставил себя думать о приятном. Медитация сказалась мгновенно: он уснул!
Проснулся через час (воскресла способность точно отсчитывать время без часов), чувствуя слабые ростки бодрости. С трудом сел, прислонился спиной к бочке. Захотелось пить и есть.
– Эй, кто-нибудь! – позвал он, облившись потом от слабости и не слыша своего голоса.
Никто не отозвался.
– Тюремщик, паскуда! – хрипло позвал еще раз Панкрат. – Покажись и развяжи, я в туалет хочу!
Где-то послышались голоса, шаги, звякнули запоры, откинулась толстая дубовая крышка люка, и в подвал спустились двое мужчин, в которых Панкрат с изумлением узнал Валентина Асламова и Михаила Васильевича Погребко. Присвистнул.
– Мать вашу!.. Так вы из одной команды?! Как же я раньше не догадался!
Вошедшие переглянулись.
– Ничего не понимаю! – сказал озабоченным тоном Погребко. – Он же был в шоке! Я думал, мы тут обнаружим хладный труп.
Асламов огляделся, прислушиваясь к чему-то, поводил носом из стороны в сторону, будто принюхивался, и с любопытством посмотрел на пленника.
– Как в сказке: чую, чую русский дух… А ведь здесь кто-то побывал, Михаил Васильевич. Сам он вряд ли пришел бы в себя. Ведь так, Панкрат Кондратович? Раскрой секрет, кто тебя навещал?
– Дед Пыхто, – с иронией ответил Панкрат.
– Да не мог никто сюда пробраться, – запротестовал Погребко. – О подвале мало кто знает, а ключи у меня.
– И все же кто-то оставил здесь следы, – покачал головой Асламов, еще раз пройдясь по подвалу. – Нарушена полевая структура. И сделать это мог только… – Директор рыбзавода остановился перед сидящим Панкратом, выдавил слабую улыбку. – Он тебе что-нибудь передал?
Панкрат вспомнил раскатистый голос «желудка», который принял за собственный бред. Значит, в подвале действительно побывал какой-то человек, для которого не существовало замков, дверей и стен. Он и вывел его из шока, подпитав энергетически и очистив сознание от бредовых видений.
Асламов кивнул, прочитав ответ в глазах Воробьева.
– Можешь не отвечать, майор. Здесь был кто-то из волхвов. Весь вопрос в том, почему он тебя не освободил. Не успел или не захотел? Или рассчитывал вернуться? – Валентин оглянулся на переминавшегося с ноги на ногу Погребко. – Боюсь, ваш схрон стал ненадежен. Сюда могут заявиться друзья майора. Его необходимо перевезти в другое место. Хотя, постойте… кажется, у меня появилась замечательная идея. Не устроить ли нам здесь засаду? Одним ударом убьем двух зайцев.
– Сучий потрох! – с трудом выговорил Панкрат. – Гнида!
– А вот и нет, – серьезно ответил Асламов. – Я агент для особых поручений секретаря Совета безопасности России. Естественно, служу Проекту… хотя в Катарсисе об этом пока не догадываются. Занимаюсь ликвидацией мешающих Проекту людей. К сожалению, Панкрат Кондратович, произошел сбой, Телегин должен был лишь сообщить вам дезинформацию, но он перестарался и погубил себя и вас. Ликвидировать вас я собирался позже.
– Спасибо. – Панкрат растянул губы в ненавидящей усмешке. – Весьма признателен. Только ошибаешься ты, Витязь дерьмовый, в оценке ситуации, волхвы знают, кто ты на самом деле.
– Не-а, – качнул головой Асламов. – Они чересчур заняты своими архиважными делами, строят защитный эгрегор России. Хотят создать великую духовную империю – Святую Русь. По их мысли, она должна быть построена на принципах непрагматичного отношения к природе и человеку, на принципах увязывания частного интереса с интересами общины и Рода, на принципах совести и справедливости… – Валентин прервал речь, пренебрежительно махнул рукой. – Это утопия, майор. Идеалы всеобщего равенства и благоденствия – миф, опасная иллюзия. Волхвы ищут путь к Благодати, которой просто не существует в нашей Вселенной. А вот цели Проекта достижимы.
– Валентин Юрьевич, – позвал Погребко от двери.
– Сейчас идем, – откликнулся Асламов, нагнулся к Панкрату. – Что ты хотел спросить, майор? Вижу по глазам, что хочешь, но не решаешься. Валяй, задавай, отвечу – в качестве компенсации за временные неудобства.
