– Что… это… такое?! – сдавленным голосом проговорил Лобанов, очнувшись от шока и преодолев охватившую его вдруг внутреннюю панику.
– Монарх не соврал… – пробормотал Ельшин, завороженный увиденным, отвечая скорее своим мыслям, чем на заданный вопрос. – Они существуют… а я не мог… дурак! Надо было тогда еще проверить… ах, идиот! И был бы на коне…
– Что ты там бормочешь? – Голос Лобанова взлетел под купол пещеры, отразившись от стен, потолка, и вернулся серией отголосков, долгим эхом, так что все вздрогнули.
Ельшин посмотрел куда-то сквозь Олега Кареновича, продолжая что-то нашептывать, потом взгляд его стал осмысленнее, в нем проступили прежний ум и жестокая воля, а в глазах затеплилась надежда. Он решительно сказал:
– Надо спуститься.
– Зачем?
– Поищем кое-что…
– Говори! – Лобанов сделал знак, и второй телохранитель легонько прижал Ельшина к стене. – Никуда мы не пойдем, пока не расскажешь, что это все значит и что ты хочешь найти.
Ельшин обмяк и вдруг сделал непонятное ныряющее движение, от которого гигант телохран крутанулся как волчок и осел на пол с выражением полнейшего изумления на лице. Маюмура мгновенно стал в стойку, защищая Лобанова, но Генрих Герхардович глянул на него презрительно, разогнулся и сказал спокойно:
– Не держи меня за слабака, маршал, любой твой «черный пояс» я заткну за пояс… – Он ухмыльнулся собственному каламбуру. – Перед вами, господа, живое свидетельство существовавшей когда-то на Земле цивилизации разумных насекомых. Хотите верьте, хотите нет! Я сам сначала не верил, и когда Монарх выдал мне эту информацию, я посчитал ее мифом. А так как «дворец» Инсектоцивилизации существует, то вполне может существовать и…
– Что? Да не тяни ты резину!
–..оружие древних Инсектов, – помедлив, договорил Ельшин. – И это, брат, такое оружие, что… – Он оборвал себя на полуслове. – Ищите спуск, будем исследовать этот феномен!
После недолгих поисков обнаружили, что спуститься вниз, на глубину около ста метров, можно только по извивам двухметрового диаметра трубы, сделанной, судя по внешнему виду, из ажурной паутины тонкого и необычного рисунка. Телохранитель с сумкой попробовал спуститься первым и, не удержавшись на скользком изгибе, покатился вниз. Через минуту он подал голос со дна пещеры:
– Нормально, можете идти!
«Идти» означало катиться на спине со все возрастающей скоростью, но, к счастью, никому эта процедура вреда не причинила, хотя Лобанов привык преодолевать подобные препятствия более комфортабельным способом. Через некоторое время, невольно сбившись в кучу, участники экспедиции уже глазели на изумительной гармонии «замок» и странное сооружение перед ним – не то скульптуру, не то часовню.
Тишину в зале не нарушал ни единый шорох, поэтому и гости старались не производить шума, не делать резких движений, проникшись торжественно-нереальной атмосферой подземелья.
Ельшин пришел в себя первым.
– Нечего вертеть головами, ищите вход в эту «крепость». Монарх мне говорил, как она называется, но я не запомнил. Да это вовсе и не «крепость», и не «замок», и не «храм». В таких вот сооружениях жили древние Инсекты, то бишь насекомые.
– Тогда это муравейник, – хмыкнул Лобанов.
– Не похоже. Такое впечатление, что тут поработали гусеницы тутового шелкопряда или пауки. Впрочем, не это главное. Итак, вперед!
Они разошлись по залу, не отрывая пальцев от спусковых крючков автоматов, прислушиваясь к дребезжащему эху своих шагов, к каждому шороху, стараясь не приближаться к «скульптуре», глядящей на них с непередаваемо холодным и отчужденным выражением.
В основании «крепости» было много ниш и каверн, но все они заканчивались тупиками. Повезло Маюмуре, он первым углубился в трехметровой высоты полость, которая куда-то вела, очевидно, в глубины сооружения.
За время поисков необычная тишина, призрачный свет, исходящий из ниоткуда, грандиозность «замка» стали настолько непереносимы для пришедших сюда, что поколебали даже фанатичную целеустремленность Ельшина. Лобанов, человек далеко не трусливый, и тот готов был поскорее убраться из этого зала подобру-поздорову; но, посовещавшись накоротке, пришли к выводу, что все же необходимо проверить, куда ведет обнаруженный коридор.
Внутри «крепости» освещение потускнело, приобрело серебристо-пепельный оттенок. Носы пришедших жадно ловили запахи каких-то смол, трав, эфира и мускуса, муравьиной кислоты и камфары, раздражающие обоняние. Но скоро неприятные ощущения прошли, запахи стали более тонкими и сложными, не поддающимися определению.
Коридор обогнул «крепость» и нырнул куда-то вниз.
Озадаченные, исследователи остановились.
– Дальше я не пойду, – решительно остановился Лобанов. – Если материал, из которого сделан ход, такой же скользкий, что у той трубы, нас может занести черт знает куда. Без спецснаряжения отсюда не выбраться.
Маюмура безмолвно исчез где-то сзади, пока остальные исследовали на прочность стены и пол, вскоре объявился снова, сообщил:
– Там есть другие ходы.
Они вернулись на два десятка метров назад, и японец показал на нишу в стене коридора, мимо которой они недавно прошли. Таких ниш они насчитали штук пятнадцать, не углубляясь в них, посчитав тупиками. Но, как оказалось, каждая имела нечто вроде гибкой и тонкой дверцы, не имеющей запора, отодвинуть которую не составляло труда.
Оттолкнув Маюмуру, Ельшин полез в нишу первым. Свой пистолет он давно положил в карман и об опасности не думал.
Полуметровые, круглые в сечении, по виду сплетенные из жил белого матового стекла туннели все, как оказалось, выходили в центральный зал «крепости» с таким сложным рисунком стен, пилястров, контрфорсов, «сталагмитов» и «сталактитов», что в глазах зарябило, а от долгого их созерцания не могла не закружиться голова, словно от доброй порции алкоголя.
В центре зала высилась полупрозрачная ротонда с шестью витыми колоннами и сложнейшим паутинным шатром. Ползала поднималось к ротонде шестью наплывами, состоящими словно из жидкого расплавленного сахара, с застывшими «шерстинками» в глубине. Ступив на первый такой наплыв, люди поняли, что «сахар» тверд и невероятно скользок. Удержаться на нем не удалось никому.
– Все, хватит экспериментировать, – заявил потерявший терпение Лобанов. – Возвращаемся. Ничего мы втроем, без техники, не найдем. Когда подготовимся как следует, вернемся. Генрих, ты точно знаешь, что оно здесь есть? – Маршал имел в виду оружие Инсектов.
Ельшин промолчал, неотрывно глядя на ротонду, внутри которой проглядывал сквозь сплетение «паутинного» узора некий снежно-белый сгусток, не то саркофаг правителей «крепости», не то их трон.
ПЛАЧ ПО ПРОКУРОРУ
Каждую субботу и воскресенье, будь то зима, осень или иное время года, Генеральный прокурор проводил в загородном доме, назвать который дачей было бы просто кощунственно. Дом представлял собой роскошный трехэтажный дворец из цветного кирпича на двадцать комнат, с подземным гаражом, сауной, зимним и летним бассейнами, солярием, прекрасным садом в два гектара и подсобными помещениями, упрятанными под землей. Дом был окружен кирпичным забором, оборудованным фотоэлектронной сигнализацией и телекамерами, охранялся собаками и сторожами числом двенадцать, поэтому Николай Григорьевич чувствовал себя здесь в полной безопасности, отдыхая от трудов праведных, не очень праведных и совсем не праведных.
