Стол был великолепен!
Чтобы перечислить сорта вин, водок и других напитков, а также количество закусок и блюд, не хватило бы, очевидно, и школьной тетради. Единственное, что отсутствовало на нем, по мнению Казанцева, так это целиком запеченный хобот слона.
Отобедав, гости разбились по группкам и разбрелись кто куда по комнатам дачи; Коваль и Казанцев остались в каминном зале, где уютно потрескивали сосновые поленья, источая легкие запахи смолы, коры и древесины. Майор Хватов тоже присутствовал тут, но держался поодаль, тихо и незаметно.
– Мои спецы разработали план выхода на «Чистилище», – сказал благодушно настроенный Сергей Вениаминович, располагаясь в кресле перед камином и закуривая тонкую сигару с фильтром. – Присоединяйте свой «Харон», будем долбать эту проблему вместе.
– Без Коржакова и Гусева?
Коваль пыхнул ароматным дымком.
– Коржаков метит в абсолютные лидеры, поэтому и мечет икру, пытаясь всех нас объединить под своим крылом. Но никто на это не пойдет, тем более наш уважаемый Федор Иванович. Он будет землю рыть, чтобы выйти на «ККК» раньше, чем она найдет его. Да и после гибели Плотникова Пашин тоже хочет отличиться перед президентом, его люди все чаще стали появляться в поле зрения моей наружки. Но речь не о них, все они – пешки. Вот что предлагается конкретно.
Коваль докурил сигару, взял с подноса бокал с сухим «Анжуйским», посмаковал глоток.
– «Чистилище» должно опираться на три кита жизненно важных потребностей: финансовые институты, спонсирующие его деятельность, силовые структуры, рекрутирующие кадры исполнителей, и банки данных, снабжающие любой необходимой информацией.
– Логично, – согласился начальник ГУБО, давно и заранее проанализировавший деятельность перечисленных «китов».
– Следуя в этом направлении и надобно действовать, а именно – пощупать все подозрительные организации в трех названных вами социосферах. Это Русский национальный освободительный фронт, ассоциация «Барс», Международный исследовательский центр боевых искусств, Московский казачий уряд, Международная ассоциация национальных организаций карате, Ассоциация боевых искусств, школы безопасности предпринимательской деятельности, воинских искусств, охранно-сыскные частные бюро, офисы некоторых коммерческих банков и фирм…
Коваль остановился, видя, как собеседник недоверчиво качает головой.
– Возражения?
– Нельзя объять необъятное, Сергей Вениаминович. – Казанцев налил себе «брют», пригубил. – К тому же не понятно, как вы собираетесь щупать все эти конторы.
– Самым натуральным образом, по обычной, правда, слегка упрощенной схеме: два-три дня – наблюдение и прослушивание, день – компьютерный анализ посещений, разговоров и телефонных бесед, затем штурм и захват подозрительных лиц, информбазы, документации. Затем допросы, сверка и анализ данных, выход на командиров «ККК» и новый захват. Финита!
Казанцев снова покачал головой.
– Слишком у вас как-то просто все получается. К тому же для проведения таких операций надо иметь веские основания, а не подозрения плюс карт-бланш прокурора. Я таких оснований не вижу, ваш план смахивает… на авантюру. На произвол.
Сергей Вениаминович снисходительно глянул на собеседника.
– Прокуроры, от районного до генерального, сами заинтересованные лица, любой из них подтвердит правильность наших действий. Что же касается обоснований нравственных, внутренних, так сказать… – Коваль растянул губы в усмешке. – Кому они нужны, Руслан Владимирович? Пардон, Ибрагимович. Лес рубят – щепки летят. Главное, что мы избавимся от напасти, а сколько при этом пострадает невиновных людей, неважно. Против силы работает только сила, террор можно сломать только террором. Разве не так?
– Так-то оно так… – как-то неопределенно заметил Казанцев, с грустью подумав, что придется, очевидно, самому уходить в отставку. С директором ФСБ ему было явно не по пути, что выяснилось уже давно.
– Ты учти еще одно обстоятельство, – добавил Сергей Вениаминович, стараясь не обращать внимания на внутреннюю борьбу, переживаемую начальником ГУБО. – Скоро у нас появится оружие, равного которому не имеет ни одна спецслужба мира. С его помощью мы уничтожим не только «Чистилище», но и Сверхсистему, и террористов любых мастей и… вообще кого угодно! Нравится тебе такая перспектива?
Казанцев скептически поджал губы.
– Что же это за оружие? «Глушак», что ли? «Болевик»? Или ваш легендарный «дырокол», о котором ходит столько разных слухов?
– О нет, речь идет действительно об абсолютном оружии, – раздался из затемненного угла голос майора Хватова. – Оружии, оставшемся в наследство от древних цивилизаций. Перечисленные вами виды – лишь бледная тень настоящего психотронного оружия.
Казанцев выглядел растерянным, но по всему было видно, что слова майора его не убедили.
– Допустим, такое «абсолютное» оружие существует. Где и как вы собираетесь искать его? В археологических экспедициях? В Италии, Египте?..
– Поближе. – невозмутимо ответил Хватов. – Под Москвой.
Казанцев, понявший его слова буквально топографически, засмеялся.
– В Мытищах, что ли?
– Непосредственно под Кремлем, – улыбаясь чему-то, сказал директор ФСБ.
* * *
Комиссар-пять и комиссар-четыре «Чистилища» встретились как бы невзначай в кафе «Ладья» на Пятницкой, на втором этаже, где Илья Боченков предлагал изготовленные вручную пельмени в чугунных горшочках, плавающие в бульоне. По мнению Шевченко, лучше Ильи пельмени в Москве никто не делал.
Съев порцию, Боханов, гурман по призванию, вынужден был с этим согласиться. Но разговор шел вовсе не о качестве пельменей и других блюд.
– Валера, я хотел бы тебя предупредить, – сказал Владимир Эдуардович. – Шеф недоволен твоими колебаниями и настроениями. Но самое главное, что ты приблизил к себе Балуева. Спец он отменный и хорошо справился с ролью водителя гаишной «волги», которая завела кортеж Генпрокурора в ловушку, но ты учти: Балуев продолжает дружить со своим приятелем Соболевым, что может пагубно отразиться на здоровье всех вас троих. Для них и… – Боханов проглотил пельмень и закончил:
– И для тебя. Тем более что зондеркоманда ФСБ «Гроза», где теперь обретается Соболев, все активнее начинает подбираться к нам. Когда-нибудь интересы «Грозы» и наших коммандос пересекутся… а какую сторону примет Балуев, неизвестно.
Шевченко действительно в последнее время под давлением обстоятельств как-то растерял свою природную веселость, подозрительно заглянул в слегка затуманенные цыганские глаза комиссара-четыре.
– С чего это вы обо мне печетесь, Эдуардович? И почему шеф не выскажет свои претензии мне лично?
– Отвечаю на первый вопрос. Я не альтруист, сентиментальным бываю крайне редко, но вы мне симпатичны. Перестаньте кукситься, восстановите былую форму, меня всегда заражал ваш оптимизм. Теперь о втором вопросе, ответ на него более прозаичен: Громов не прощает ошибок никому, даже самому себе, а то, что Соболев и Балуев оказались в разных командах, – ваша ошибка, Валера. Если произойдет утечка информации об операциях фирмы, первыми шеф уберет Балуева и вас. Докажите, что вы по-прежнему на высоте, последите за Балуевым, нанесите удар первым…
