— С вашими наиболее высокопоставленными приближенными. И они подсказали мне замечательный план, как еще больше сблизить наши королевства, что пойдет на благо всему региону.
Я поморщился, в самом деле не люблю, когда переговоры ведут еще с кем-то, это действительно похоже на заговор и подкоп, но улыбнулся и сказал с подчеркнутым интересом:
— Какой же?
— Мы могли бы связать наши королевства, — сказал он, — узами брака… между вашим сыном или дочерью и, скажем, наследником престола Рудольфингом, если речь зайдет о вашей дочери…
Я вскинул руку, прерывая:
— Постойте, постойте!.. Не поверю в ваше незнание моего семейного статуса. Я даже не женат!
Он мягко улыбнулся.
— Ваше высочество, в наше бурное время с неустоявшимися и незакостеневшими традициями можно вести дела намного свободнее. У вас наверняка есть незаконнорожденные дети… уж простите, бастарды. Старые дворянские дворы с древними традициями могут морщить носы, однако с реальностью им приходится тоже считаться.
Я задумался на мгновение. Не секрет, что масса величайших людей, создавших мир, были бастардами: начиная от Геракла и Ромула и Рема до Вильгельма Завоевателя, князя Владимира, Леонардо да Винчи, Конфуция, Стива Джобса и массы других, но мне пока в голову не заползала вообще мысль о династических связях.
— Мысль интересная, — признал я, — но не лучше ли обратить внимание на сына герцога Годфрида Валленштейна Родриго Брабантского?
Он спросил с любопытством:
— Почему?
— У нас грядет смена династии, — сообщил я. — Как и полагается в просвещенном государстве, без убийств, крови и насилия. Его Величество король Кейдан готовится передать корону герцогу Годфриду, доказавшему всему королевству и рыцарству мудрость в управлении герцогством Брабантом и полководческие качества в разгроме варваров Гандерсгейма.
Он поинтересовался с осторожностью:
— До меня, естественно, доходили эти слухи… И с каждым днем они… все настойчивее, что ли…
Я улыбнулся.
— Мне тоже доводится их слышать.
— Вы уверены, — спросил он чуть ли не шепотом, — что королем станет герцог Готфрид?
— Народ за него, — заверил я. — Даже простолюдины, хоть их и не спрашивают.
— Я слышал, он отказывался…
Я ухмыльнулся.
— Это у нас фамильная черта. Я тоже отказался от короны Варт Генца. Можете не сомневаться, герцог станет королем, а его сын Родриго — принцем, единственным наследником трона.
Он мягко улыбнулся.
— Спасибо, ваше высочество, я буду счастлив доложить это своему государю. Думаю, он тоже будет рад этому предложению.
Я запротестовал:
— Погодите, погодите! Это не предложение, это совет. А договариваться вам нужно с герцогом. Я лишь, как его старший сын, лучше других понимаю, что приемлемо для герцога, что нет.
Он продолжал сладко улыбаться, заверил крайне учтиво:
— Ваше высочество, я так и понял. Вы заботитесь о своем младшем брате, это похвально. Я так и доложу… Однако как насчет ваших детей?
Я снова ощутил смятение, пробормотал:
— Знаете, я даже как-то и не думал о таких возможностях.
— Напрасно, — пожурил он с видом старого и повидавшего мир человека, — вас тоже… уж простите!.. наверняка не рассматривали как человека, который начнет оказывать такое заметное воздействие. Но теперь у вас, незаконнорожденного, власти и влияния больше, чем у вашего отца… Так что и ваши дети, как бы вы ни отнеслись пренебрежительно к иным связям с простолюдинками… могут оказаться великими людьми!
— Спасибо, — сказал я.
— Не за что, — ответил он мирно, — вы все знаете по себе.
Я подумал, пожал плечами.
— У меня как раз недавно родилась дочь. Ну, примерно с полгода, а то и меньше.
Он сказал обрадованно:
— Замечательно! Уже можно заключать предварительный брак!..
Я посмотрел на него с интересом.
— Она дочь очень знатной контессы…
— Замечательно!
— …из Эльфийского Леса.
Он вытаращил глаза.
— Ваше высочество?
— Наполовину эльфийка, — пояснил я. — Даже, наверное, не наполовину, полностью… Ведь я сам не Ричард, а эльф по имени Астральмэль. Ну, выполняю свой супружеский долг за одного эльфа. Точнее, выполняю его долг, так как он погиб, а долг выполнять все-таки надо, на этом мир и законность держатся. С другой стороны, она в таком случае вовсе не незаконнорожденная дочь, а вполне законная. Хотя тут надо разобраться с ее статусом… Все-таки она моя дочь, но в то же время юридически не моя, так как я не я, а эльфийский конт…
На него было жалко смотреть, как он старался выбраться из этой путаницы, из которой я сам не вижу выхода, наконец с жалкой улыбкой признал:
— Нужно будет посоветоваться с мудрецами и знатоками обычаев. Но для многих, нужно признать, огромным плюсом будет то, что девочка является законнорожденной.
Я буркнул:
— Только как доказать, что она моя?.. Или могу выдавать дочь моего погибшего друга на правах… на правах того, которому он завещал все имущество, в том числе и жену?
— Ваше высочество?
Я сказал досадливо:
— Вот и задайте вашим мудрецам эту головоломку. Ребенок, родившийся на правах аменгера и носящий имя погибшего отца, может ли в какой-то мере считаться и моим?
Он задумался, сказал виновато:
— Действительно, ничего не могу сказать, как правильно. Это должна решать целая комиссия.
— У нас тоже правовое государство, — заверил я. — Мое право никем не подвергается сомнению, а если кто и подвергнет, то я в полном праве отечески пожурить… как бы.
— Это залог стабильности, — сказал он. — Хорошо, что вам не приходится ломать голову над исполнением закона о сорорате. Там еще труднее разбираться с детьми…
Я насторожился.
— Точно?
Он кивнул.
— Да, прецеденты были. Но… ваше высочество, неужели?
Я поплевал в сторону и сказал ему сердито:
— Сплюньте!.. Я вообще хочу сперва довести до ума реформы. Вы же знаете, на возню с женщиной уходит усилий столько, как на войну с соседним королевством. А с двумя — так и вовсе война на два фронта, да еще и от саранчи отбиваться!
Он смотрел на меня с жадным интересом.
— Я знаю, — сказал он, как мне показалось, чуточку завистливо, — о законе в ряде народов, когда младший брат обязан брать жен погибшего старшего и рожденные дети наследуют имя, фамилию и титул старшего, но это вполне естественно, даже непонятно, почему в нашем королевстве это если и делается, то неофициально…
