Я не успел позвать, паж упал в ужасе, замахал всеми лапками, как опрокинувшийся на спину майский жук.
— Он меня съест.
— Вряд ли, — сказал я.
— Он уже напал!
— Бобик, — сказал я, — фу… Выплюнь.
Бобик посмотрел в недоумении, он всего лишь понюхал это пищащее с плотно зажмуренными глазами, а я отдаю такие странные команды…
Паж приоткрыл один глаз, взвизгнул и снова плотно зажмурился.
— Вставай, — сказал я доброжелательно. — И беги во дворец, надо сменить штанишки… Что ты за чудо такое? Остальные с моим песиком играют, кормят, балуют, чешут…
Паж поднялся, когда Бобик пошел ко мне, понесся со всех ног к двору, а на заднице в самом деле расплывается пятно, да и запах такой, словно не крохотный паж в щегольском костюмчике промчался, а стадо бизонов, нажравшихся тухлой рыбы.
Петляя между деревьев, мы с Бобиком вышли по его следу на поляну, что вообще-то не поляна, если судить по размерам, здесь поместился бы немалый город, но сейчас все укрыто яркой, как спина молодого лягушонка, травой.
Я открыл рот, благо никто не видит, а паж уже скрылся, в центре этого покрытого неестественно живой и сочной травой пространства высится… нет, даже возвышается громадный дворец, такой величественно роскошный, что захватило дыхание, а в черепе зашевелилась крамольная мысль: не потому ли дворец все громаднее и красивше, что я сам поднимаюсь по рейтингу эльфов?
Может, в самом деле дворец видится разным в зависимости от статуса?
По обе стороны входа на мраморных постаментах грозные львы из золота, но как живые. Показалось даже, что глазами грозно проводили, пока я осторожно пошел к ним, выбирая дорогу строго посередине, и заранее заискивающе заулыбался.
Бобик зарычал, короткая шерсть поднялась дыбом, глаза стали красными, а верхняя губа приподнялась, словно в сильнейшем отвращении, обнажая сахарно-белые клыки.
— Это не совсем кошки, — сказал я ему торопливо, — перестань… Это собако-кошки, даже кошко-собаки!
Он зарычал сильнее, мол, нужно быть тем или другим, а не коллаборационистами, это против правил, таких нужно рвать, давить и растерзывовать…
Львы медленно приподнялись на пьедесталах, глаза хищников налились гневом, обнажили клыки.
Бобик зарычал громче и припал к земле, готовый к прыжку. Оба льва зарычали в ответ, грозный низкий рык ударился в землю и потек по ней, как раскаленная лава.
Я вскрикнул:
— Не драться!.. Я с гуманитарной миссией, под защитой всех законов, обычаев, ритуалов, богов, предписаний и обрядов!.. Ваша королева будет весьма даже не в духе, если меня обидите или не окажете мне надлежащие услуги с поклонами и приседами.
Львы умолкли, ошарашенные, а я взял Бобика за холку и протащил между ними ко входу, а там пинком в толстый зад заставил бежать впереди.
Глава 5
Навстречу ринулись разряженные вельможи, настолько изысканные и утонченные, что у меня заломило зубы от злости, словно выпил кувшин ледяной воды, сразу представил их всех в кандалах в каменоломне.
— Сюда нельзя с собакой!
— Это не собака, — ответил я надменно. — Разве не видно?
Один, по виду старший, сказал торопливо:
— Идите в покои Ее Величества королевы Синтифаэль…
— … рожденный из Солнца и Света, — закончил я.
Он приятно изумился:
— А вы как запомнили?
— Скоро и вы запомните, — пообещал я зловещим голосом. — Меня… тоже. Собачку не давите, она нежная.
Бобика уже обступили и гладили, чесали, теребили за ушами, в самом деле эльфы почему-то его совсем не страшатся, если не считать этого игрушечного пажа. Хотя, может, прикидывается, а сам ржет втихую. Может быть, он не только паж, но и шут? Но тогда оскорбительно, если она послала за мной шута…
Хотя откуда шут, у эльфов чувство юмора на точке замерзания…
Я шел через залы, только их стало больше, эльфы мастера то ли иллюзий, то ли в самом деле умеют раздвигать пространство. Вот бы еще и время…
Перед последним залом у двери застыли великаны-эльфы, на меня и глазом не повели, так что служба оповещения тут на уровне.
Я приготовился открыть двери ногой, но обе створки распахнулись с таким испугом, словно легкая бабочка раскрыла невесомые крылышки.
Яркий свет, блеск и благородная роскошь, я пошел деревянными шагами, чувствуя, что да, я произошел все-таки от гориллы, а вот Синтифаэль — от ангелов, да и то улучшила их породу, она красивее ангелов настолько же, насколько я превосхожу гориллу…
Я приблизился к трону и преклонил колено, а потом, подумав, и голову.
Она проговорила чистым музыкальным голосом, от которого у меня сердце радостно подпрыгнуло к самому небосводу:
— Конт Астральмэль…
— Ваше величество, — выдохнул я, — только прикажите!
Она спросила медленно, в голосе слышится некоторое недоумение:
— Что приказать?
— Да что угодно! — сказал я истово. — Любую дурость!.. Я дурости особенно хорошо исполняю, мне они как бы сами даются, без всяких усилий, потому что способный я, даже одаренный! С детства мне это говорили и обещали, что далеко пойду… если не остановят. И вот я, как видите, уже и до вас дошел, любуюсь, упиваюсь, блаженствую, балдею, созерцаю, млею…
Она вскинула руку.
— Я вижу, вам в самом деле такое дается легко. Конт Астральмэль… как я узнала сегодня, вы прибыли в Лес уже несколько дней тому, но не явились засвидетельствовать мне свое почтение и преданность! Вы словно бы игнорируете, что вы — конт Астральмэль, а значит — мой подданный.
Я пробормотал в низком поклоне:
— Мне показалось, ваше сверкающее величество в позапрошлый раз было мною чем-то недовольно, вот я и… того… из жуткого страха и, можно сказать, дикой паники не стал вызывать ваше неудовольствие снова.
Она произнесла величественно:
— Но порядок есть порядок. Вы не рядовой эльф, конт Астральмэль! Потому ваше появление не должно оставаться незамеченным. Как себя чувствует Гелионтэль?
— Спасибо, ваше величество, в полном порядке.
— Я слышала, она болела?
— Враки, ваше величество. Гелионтэль здорова, а ребенок так вообще орел сизый и тигренок рыкающий.
— Это хорошо, — произнесла она. — Но я говорю о другом…
— Ваше величество?
Она произнесла строго, не сводя с меня пронизывающего взгляда, словно я первоклашка, а она строгий директор элитной школы:
— Я имею в виду, что Гелионтэль снова беременна!.. Вы можете встать и отвечать, глядя мне в глаза!
