Она пискнула:
— Это как?
— Делай все, — сказал я, — что хочешь, только старайся этим не задевать других людей. Будь толерантной.
— А это что?
— Толерантность, — сказал я, — это когда вот тебе люди не нравятся, но ты свое мнение держишь при себе. Просто оставляешь их там, где они есть. И такими, какие они есть. Иначе говоря, плюй на всех и занимайся собой.
Она смотрела озадаченно, слишком уж какое-то извращенное мировоззрение, потом решила явно, судя по ее выразительной мордочке, что я придумал такое специально для нее, чуточку успокоилась, прошла к бревну и чинно сила, ровненькая такая, кукольно красивая, даже прекрасная, глазища необыкновенные настолько, что только бы и смотрел в эту дивную манящую глубину, бесподобно удлиненную к вискам, лес ресниц густой, длинный и с чарующе загнутыми кончиками, глаза в их обрамлении выглядят особо таинственно мерцающими, как утренние звезды, чистые и омытые росой.
— Что-то случилось? — спросила она встревоженно и оглядела себя, вдруг да где сопля повисла. — Я где-то испачкалась?
— Лапочка, — сказал я, — тебе надо привыкать к таким взглядам. Люди будут откровенно любоваться тобой! Женщины… вряд ли, но люди… гм… мужчины будут смотреть вот так. Это восторг и трепет в сердце, ясно, дурочка? Будь к этому готова, но… не иди навстречу. Или всякий раз спрашивай меня, как строгого родителя, что можно, а что еще как можно. Я побуду папой, будь ты хоть в сто раз старше меня.
Она посмотрела на меня искоса, мне показалось, что готова улыбнуться. Уже хорошо, а то просто ледышка, все время ужасающаяся своему благородному порыву, что привел ее к этим чудовищам.
Глава 9
Через час, как и ожидали, раздался далекий тяжелый гул. Я вышел из шатра, эльфийка поспешила следом и зачарованно смотрела, даже ротик распахнула, как голодный галчонок, что просит у мамы червячка, на великолепную рыцарскую конницу, где во главе скачут прекрасно одетые рыцари в сверкающих доспехах с перьями на шлемах и в красивых плащах, гордо ниспадающих с плеч на конские спины.
Кони убраны не хуже всадников, все под цветными попонами, со стальными налобниками с укрепленными на них рогами единорогов, украшенными золотыми нитями уздечками, под стать хозяевам рослые, гордые и величественные, несокрушимые в стальной броне, любую оборону проломят, как забор из тонких щепочек…
Будакер остановил коня, оруженосец перехватил повод, а Будакер соскочил и преклонил передо мной колено.
— Ваше высочество!
Лалаэль зачарованно смотрела на него, потом с удивлением перевела взгляд на меня.
Я сказал царственно:
— Встаньте, дорогой друг. Вы сумели привести армию на сутки раньше, чем я ожидал! Это прекрасно.
Будакер поднялся, суровый и серьезный, как всегда, не умеющий улыбаться и шутить, на эльфийку лишь метнул взгляд, а потом смотрел только на меня и отвечал строго и четко:
— Ваше высочество, но пехота все-таки подтянется через несколько часов.
Я кивнул:
— Хорошо. Но вы и кони отдыхайте эту ночь, утром нам всем долгий марш.
— Как скажете, ваше высочество.
— И чем дольше, — добавил я, — усидите в седлах, тем лучше.
— Усидим, — ответил он серьезно. — Сколько надо.
Я улыбнулся.
— А теперь прошу вас в ваш шатер. Поговорим о деталях операции «Спасение благородной дамы».
Он последовал за мной, а эльфийка, как существо, которому я велел быть рядышком, засеменила задними лапками, держась так, чтобы между нею и этим человеком в железе с головы до ног был я.
В шатер мы вошли одни, за это время здесь поставили еще стол и две лавки, Будакер немного задержался, а когда появился, на нем уже не было железа, кроме блестящих поножей из прекрасной вестготской стали, но их не стал снимать, как понимаю, чтобы не заставлять меня ждать.
— Вы быстро, — сказал я одобрительно. — Уверен, вы так же вели и всю армию. Итак, дорогой друг, вот вам карта герцогства Ламбертиния. Вы пойдете вот по этой дороге… У вас на пути крепости, вот я их отметил, а это города… Большие пометил красным, синим помельче, зеленым совсем мелкие. Крепости обходите с осторожностью, города можете захватывать, но только если ворота распахнуты, я не хочу терять людей там, где можно обойтись без потерь…
Он следил внимательно за моим пальцем, даже не погладил Бобика, что прибежал и подставил голову под его пальцы, помня этого рыцаря как соратника по охоте.
Бобик сделал вид, что обиделся, подошел к застывшей столбиком эльфийке, подышал на нее жарко, она вытянулась и закрыла глаза, Бобик фыркнул и выскочил из шатра.
Будакер измерил пальцами расстояние от города до города, задумался. Эльфийка из уголка следила за ним настороженно, эти непонятные и грозные люди такие странные, наконец он проговорил с осторожностью:
— Ваше высочество, к герцогу гонца посылать будете?
Я насторожился:
— Зачем?
— Ну, — проговорил он несколько неуверенно, — насчет объявления войны… Так принято…
Я покачал головой:
— Сэр Будакер, какая война? С чего бы я стал воевать с герцогством, что мне ничего не сделало?.. Никакой войны!.. Мы просто явились освободить мою жену, королеву Мезины Ротильду Дрогонскую. Надеюсь, что герцог тут же, устыдившись своего недостойного поступка, выедет навстречу и передаст мне ее с извинениями. Мол, был не прав, вспылил, такая уж у нас фамильная черта, горячий нрав, простите…
Он спросил с недоверием:
— А вы… простите?
Я изумился:
— Конечно!.. Ради этого и пришли.
— Гм, — сказал он.
— И войско, — сказал я твердо, — именно для этого! Явись я один, вряд ли надменный герцог отдал бы мне пленницу. Он стал почему-то слишком самоуверенным в своем герцогстве… Подумал бы, что у меня своих проблем хватает, да еще королевство Шателлен отделяет его от Турнедо…
Он поразмышлял, лицо оставалось серьезным.
— Думаю, — сказал он наконец, — отдал бы. У вас достаточно грозная слава. Однако вы правы с этим вторжением. Герцог будет намного сговорчивее. И кланяться станет ниже.
— Кланяться не станет, — возразил я, — у него уйма предков, что никому не кланялись. Но сговорчивее ему стать придется. Утром поднимайте всю армию и, перейдя границу, продвигайтесь вглубь. Придерживайтесь пути, обозначенного на карте, но помните, это пожелание, а не приказ. Если надо — отклоняйтесь в сторону. Но не слишком, потому что справа ведет армию Клемент Фицджеральд, а слева — граф Альбрехт.
Он поежился:
— Да, соседи…
— Какие-то трудности?
Он пробормотал:
— Оба опытные воители. Не опозориться бы с такими рядом.
