Звездочка сякэна вошла в висок первого из охранников, второму Вася движением пальца раздробил переносицу, вталкивая в каюту. Заскочил туда и сам: три койки, лакированное дерево стен, пейзажи в багетах по стенам, стол посреди, освещенный красивым бра, двое застывших парней с картами в руках, на лицах только-только начинает зарождаться удивление. Ну и продолжайте в том же духе, ребята, только во сне. Вкушайте пранаяму, как учит Йога Видья.
Двумя касаниями Василий усыпил обоих, мельком подумав, что первый еще может выжить. Метнулся обратно в коридор, чтобы увидеть, как закрывается дверь каюты, откуда высовывался охранник, получивший звезду сюрикэна. Иван Терентьевич на несколько секунд задержал реакцию того, кто находился в каюте, но держать больше не мог, потому что это был зомби-легионер.
Раздумывать было некогда, и Василий ударом кансю – «рука-копье» – пробил дверь, достав того, кто ее закрывал. Второй удар сорвал замок, а третьего не потребовалось – в каюте находились лишь двое охранников.
Но оставались еще четверо, и это были уже профессионалы, ни на что не отвлекающиеся во время службы. Двое из них стерегли второй блок апартаментов – с другой стороны прохода, но, к счастью, сидели не в нише для часовых, а внутри каюты, в гостиной. Еще двое дежурили на носу, в тамбуре, ведущем в нижние помещения теплохода, и в каюту с барботажной ванной. Их Василий смог нейтрализовать в самый последний момент, когда оба уже собрались открыть огонь, заметив черный, несущийся по коридору вихрь. Его спасло лишь одно последствие зомбирования: у зомби-солдат реакция все же была замедленной по сравнению с нормальными людьми. Охранники не успели вызвать по рации начальника караула. Первый умер с кинжалом во рту, пронзившим мозг, второй лишился головы от удара меча-тамэ.
Вася остановился над телами, тяжело дыша, чувствуя, как сердце рвется через горло. Прошла целая минута, пока он смог восстановить силы и снова выйти в меоз. Краем глаза заметил какое-то движение сзади, вращательным взмахом кисти бросил сюрикэн и едва успел отклонить траекторию броска чуть в сторону. Это появился Парамонов.
– Тьфу на вас! – прошипел сквозь зубы Василий. – Зачем вы влезли сюда? Я же мог вас убить!
– Изменились условия. Приближаются Посвященные. Через четверть часа они будут здесь.
– Кто, Рыков?
– Трое: Рыков, Мурашов и Головань.
– О, черт! Ждите здесь, я нейтрализую еще двоих на этой палубе…
– Они уже спят, все в порядке, можно идти вниз.
– Вы усыпили зомби?! Как вам это удалось?
– Не время объясняться. Идите вперед, я прикрою спину. Ульяна предупредит, когда Рыков и компания будут близко.
Василий глубоко вздохнул, задержал дыхание, как перед прыжком в воду, перешел на темп и юркнул в колодец со ступеньками, ведущий в трюм и машинное отделение.
КТО СТОИТ НА СВОЕМ, ДАЛЕКО НЕ УЙДЕТ
Мурашов и Головань прибыли в Рязань на самолете частной авиакомпании «Шершень», на самом деле принадлежащей Службе внешней разведки. Но поскольку у Мурашова, как секретаря Совета безопасности, был допуск на любой военный сверхсекретный объект, он имел возможность пользоваться им по своему усмотрению.
Прибыли двое из Девяти со своими пятерками телохранителей, и встречавший их в аэропорту в два часа ночи на летном поле Рыков отметил про себя: Посвященные не стали передвигаться без подстраховки. Сам Герман Довлатович начал прикрывать спину зомби-командой давно.
Встреча Посвященных II ступени, кардиналов Союза Девяти, напоминала сход крестных отцов мафии: ни объятий, ни приветствий, ни рукопожатий – короткие поклоны и перекрест стали во взглядах. Сентиментальными эти люди не были никогда. Но все же в данный момент они представляли коалицию, группу людей, делавших одно дело, поэтому о разногласиях временно забыли.
– Докладывай обстановку, – сказал Мурашов, усаживаясь в бронированный «мерседес» Рыкова.
Герман Довлатович оглянулся на Голованя, не торопившегося к машине, кивнул на него:
– Что это с Кириллом?
Мурашов тоже оглянулся:
– Не знаю, чувствует что-то… всю дорогу молчал. О своей встрече с Соболевым он так ничего толком и не сказал.
– Просто он хорошо усвоил правило: в наше время все можно сделать, но не все сказать.
Мурашов усмехнулся:
– Возможно.
– Кирилл, время, – поторопил директора МИСИ Рыков.
Головань подошел, запахивая плащ.
– Знаете что, господа, я не поеду.
Оба Посвященных переглянулись, потом Мурашов вылез из машины.
– Что с тобой происходит, Кирилл? Уж не зомбировал ли тебя Соболев?
Головань покачал крупной головой, глаза его отразили звезды и синие фонари взлетной полосы.
– Мне не нравится это место… мне не нравится, что во всем деле с «глушаками» замешан Юрьев… мне вообще не нравится вся эта затея – со сменой координатора. Нет, джентльмены, я подожду влезать в болото сомнительных дефиниций и расчетов.
Рыков и Мурашов обменялись взглядами.
– Кирилл, ты что, боишься?
Головань отвернулся, помолчал.
– Я чувствую чью-то… смерть. Герман, ты сказал, что контейнер с «глушаками» под твоим контролем, но не уточнил, что они у людей Круга.
– Это всего лишь Посвященные I ступени, – с пренебрежением сказал Рыков.
– Парамонов и Митина. И по их следу идет Самандар, которого я соблазнил переходом в касту рангом выше.
– И все же это люди Круга, имеющие свой эгрегор. Неужели ты не чувствуешь его нарастающего давления? Но дело даже не в этом. Сюда скоро прибудет Соболев…
– Все-таки он тебя напугал, Кирилл, – нехорошо ухмыльнулся Мурашов. – Но с ним справится любой из нас, а уж тем более трое из Девяти!
– Начинать бой с Соболевым все равно что выпрыгнуть из окна двадцатого этажа и потом еще застрелиться.
Рыков фыркнул. Мурашов тоже рассмеялся, но Головань не поддержал их.
– Это не смешно, коллеги. Потенциал Соболева гораздо выше, чем принято считать, в скором времени вы убедитесь в этом. Прощайте, я возвращаюсь. – Кирилл Данилович кивнул и направился к двухэтажному зданию аэропорта в сопровождении пятерки телохранителей.
– Кирилл, – окликнул его Рыков. – Ты не ошибся в оценке ситуации? Тот, кто упорно стоит на своем, далеко не уйдет.
– Мне поводырь не нужен, – глухо, не оборачиваясь, ответил Головань и скрылся за стеклянной дверью сектора высадки.
Двое из Девяти молча смотрели ему вслед.
– Ну, что скажешь? – осведомился Мурашов. – Почему ты действительно не сказал ему, что «глушаки» все еще у Парамонова? Кстати, я чую, что он где-то близко… и не один…
Рыков очнулся, прислушался к своим ощущениям и, удовлетворенно улыбнувшись, сел в «мерседес».
