В результате этого самолет сел не в аэропорту Шереметьево-2, в Москве, а в рязанском аэропорту, в три часа ночи.
Бабуу-Сэнгэ, ожидавший Соболева в Шереметьеве, никак не выразил своих эмоций, когда диктор объявил об изменении пункта посадки парижского рейса, но это обстоятельство подвигло его на ответный ход, и прямо из Шереметьева он на вертолете вылетел к военному аэродрому в Гущине.
Матвей же, сойдя в аэропорту Рязани и отпустив наконец сознание пилотов, с ужасом осознавших, где они посадили самолет, сел в такси на привокзальной площади аэропорта, внушил водителю желание поспать в зале до утра и выехал по направлению к речному порту. Через двадцать минут он вышел из машины у причала, где стоял теплоход «Максим Горький».
Но еще при выходе из самолета на трап он почувствовал, будто спускается по скользкой тропинке в холодный, без единого проблеска света, застывший ад…
MORTAL COMBAT
Психофизически Рыков и Мурашов были гораздо сильнее Парамонова, Ульяны и Василия. Они почувствовали это при первой же ментальной атаке Посвященных II ступени.
Конечно, они подготовились к виртуальному бою как могли, соединив свои индивидуальные пси-поля в единый щит, но силы были слишком неравными.
До этого момента, то есть до появления Рыкова возле теплохода, все шло нормально. Василий и Иван Терентьевич спустились в трюм, обезвредили семерых боевиков, охранявших два люка в машинное отделение, и Парамонов вошел в мысленный контакт с Кристиной, сообщив, что пришла подмога. Переговоры длились минуту: раненный в плечо Валера Шевченко не сразу опознал голос Василия и не хотел открывать дверь. Наконец загремели кремальеры на железной дверце, и в коридоре появились бледные, измученные пленники. Обняли освободителей. Кристина всплакнула. Василий, удивленный и обрадованный встречей с бывшим коллегой по «Чистилищу», считавший его мертвым, с чувством пожал ему руку.
– Не думал тебя встретить, дружище! Правда, тебя не сразу узнаешь. Как ты здесь оказался?
– Стреляли, – улыбнулся Шевченко. – Долго рассказывать. Я сейчас в команде Юрьева, слыхал о таком деятеле?
Вася присвистнул:
– Ну и занесло же тебя в зверинец!
– Я не знал, что он из того же сволочного сословия, что и Рыков. Со мной всегда вел себя по-джентльменски.
– Ну, этого у них не отнять, – скривил губы Вася. – У джентльменов все честно: мухи отдельно, котлеты отдельно. Тебе он говорил одно, а делал другое. Ладно, с ним мы еще разберемся. Давайте выбираться отсюда.
Бегом поднялись на палубу: впереди Василий с Иваном Терентьевичем, сзади Шевченко, вооруженный двумя автоматами. Плечо у него болело, но, перевязанное Кристиной, стрелять не помешало бы.
И в этот момент Ульяна, ждущая их на берегу возле металлического ограждения стоянки с дверью, которую охранял один из рыковских легионеров (Уля его усыпила), подала сигнал опасности. Впрочем, Парамонов, видевший приближение противника, не нуждался в предупреждении и вовремя поставил паранормальный блок, защитивший его и Василия от первого пси-удара. Для защиты Валеры Шевченко этого блока оказалось недостаточно. Затем для Василия начался самый странный и страшный бой, жутко реальный, несмотря на то, что проходил он в психоинтеллектуальном, иллюзорном пространстве, и полный невыразимого драматизма и напряжения.
Пси-удар, нанесенный Рыковым и Мурашовым, мгновенно парализовал Кристину, Стаса и Шевченко, пробил мысленный соединенный щит Парамонова, Ульяны и Василия и вогнал их сознание в непостижимые ими самими глубины психики, глубины родовой памяти…
Пришел в себя Василий среди гигантских валунов на вершине плоского холма. Он был одет в шкуру какого-то зверя, подпоясан веревкой, на ногах имел нечто вроде кожаных чулок, а в четырех (!) лапах-руках держал целый набор метательных ножей странного вида.
В нескольких шагах от него стоял четырехрукий Парамонов, но одетый иначе: в кольчугу, латы, шлем с шишаком, сапоги с поножами, – и вооруженный арбалетом и длинным, чуть ли не двухметровым мечом, лезвие которого «дышало»
– то удлинялось языком прозрачно-стального «пламени», то укорачивалось. Другой парой рук он держал необычной формы щит – звездообразный, перепончатый, испещренный узором жилок. Ульяна стояла поодаль, пригнувшись, глядя вверх, экипированная примерно так же, как и Иван Терентьевич, но вместо меча второй парой рук она держала шпагу с огоньком на конце.
– Держитесь! – крикнула она, прикрываясь щитом.
Зеленая молния ударила сверху в щит, отразилась, задев один из валунов, и тот развалился надвое, расплылся алой лужицей. Василия сбило с ног, он откатился за камень, посмотрел в небо и обмер.
Чуть в стороне, над соседним холмом, всего на высоте девятиэтажного дома висело удивительное ячеистое сооружение цвета бутылочного стекла: два гигантских крыла, напоминающих крылья самолета, держали три складчатых башни разной высоты, но одинаковой длины, образуя как бы трехпластинчатый фюзеляж самолета. Сложный узор рытвин и каверн на поверхности «фюзеляжа» создавал впечатление гармонии и эзотерического иероглифического текста. Рисунок же отверстий на днище корпуса и на крыльях точно воспроизводил форму пчелиных сот, хотя каждая ячейка была размером с футбольный мяч. Это был зоэрекс, летающий замок-гнездо древних разумных ос – Веспидов.
Но не он поразил Василия.
На кромке ближайшего крыла стояли, вытянувшись вверх, два кошмарных существа, похожих на гигантских тараканов с человеческими лицами, затянутые в сетчатые, отсверкивающие золотом «скафандры». Но оружие в их руках-лапах было гораздо современнее того, чем были вооружены люди на холме. Рыков («таракан» черный) держал нечто вроде огнемета, Мурашов («таракан» лиловый) – громадный «пистолет» с длинным решетчатым дулом. И Вася понял, что разница в вооружении отражает уровень противостояния Посвященных I и П ступеней. Сам же он и вовсе был практически безоружен по отношению к врагу со своими ножами.
Мурашов поднял пистолет, из дула которого вырвалась знакомая зеленая молния. Но за мгновение до этого Парамонов и Ульяна подняли щиты, удивительным образом соединившиеся в единый зонтик из полупрозрачной перепончатой пленки, который накрыл всех троих. Молния вонзилась в зонтик, пробила его, породив оглушающий треск, и погасла в почве холма, проделав в ней оплавленный шрам. Ульяна и Парамонов на ногах устояли, Василия же швырнуло в сторону на несколько метров, едва не вмазав в камень.
Сгруппировавшись, он перекатился под защиту валуна и швырнул нож вверх изо всей силы, так что застонали мышцы плеча.
Нож до платформы зоэрекса не долетел, зеленая молния превратила его в облачко дыма.
– Не отвлекайся на них! – снова крикнула (не голосом, а мысленно, и Вася это понял) Ульяна. – Твоя задача увести отсюда пленников и пробиться сквозь охотников.
Только теперь Василий увидел невдалеке, в воронке за камнями, два скорчившихся тела – Кристины и Стаса, и почти полностью сгоревший труп Шевченко. Одетые в какие-то лохмотья, Кристина и мальчик не шевелились. Вася понял, что близкие Матвея без сознания. Увидел он наконец и тех, кого Ульяна назвала охотниками. Снизу вверх по склону холма двигалась цепь волосатых карликов с палицами и луками в руках. Это были телохранители из команд Рыкова и Мурашова, превращенные фантазией Васи в «пещерных людей». Но он знал, что драться с ними надо всерьез.
