– Это не очень-то справедливо. Когда он обратил взгляд на Эллисон, в глазах его сверкнули озорные искорки. Она с трудом сглотнула, отвела глаза и спросила:
– Не хотите ли кофе, мистер Рафт? И, не дожидаясь ответа, направилась в дальний конец комнаты, где на столике можно было заметить кофеварку, набор чашек, сахар и сливки.
– Да, благодарю вас. Черного, – сказал он, устремляясь за ней. – И пожалуйста, зовите меня Спенсер. – Он уселся на высокий стул и уперся каблуком в перекладину. Серые брюки плотно обтянули бедра.
Эллисон снова проглотила комок в горле. Руки ее тряслись до такой степени, что она едва не пролила кофе. Чтобы как-то скрыть волнение, она сказала:
– Я всегда рада показать людям лабораторию, но, полагаю, вы не за этим пришли сюда с визитом.
Она передала ему чашку с кофе, и взгляды их встретились, – Вы правы, Эллисон. Я пришел для того, чтобы поговорить об Энн.
Беря свою чашку, она прислонилась ко второму высокому столику.
– Об Энн? Что вас интересует?
– Я хочу затащить ее в постель. Эллисон поперхнулась, залив свой халат и его сто долларовую рубашку горячим кофе.
Она кашляла целую вечность, слезы ручьем текли из глаз, и ей никак не удавалось глотнуть воздуха.
Положив одну руку Эллисон на плечо, второй рукой Спенсер похлопал ее по спине.
– Ну как, получше? – спросил он, когда она перестала кашлять.
– Да, получше, – прохрипела Эллисон.
– Дать воды?
– Да, пожалуйста.
Он взял пустую чашку, наполнил ее из крана и подал Эллисон. Она вначале сделала один неуверенный глоток, затем выпила всю воду и скосила глаза на испачканный край халата. Спенсер подал ей носовой платок – уже второй за последние сорок восемь часов. Правда, он не знал об этом.
– Благодарю вас, – сказала Эллисон, возвращая платок. – Простите, что испачкала вам рубашку.
Он бросил взгляд на пятна, которые уже подсыхали:
– Это отстирается. С вами все в порядке?
– Да… Только… То, что вы сказали… вы…
– Я должен извиниться. Мне не следовало быть столь прямолинейным. Я полагал, что поскольку вы близнецы, то должны быть откровенны друг с другом.
– О да, мы очень близки… Просто я не ожидала, что вы вот так появитесь и скажете… то, что сказали.
Спенсер обворожительно улыбнулся.
– Боюсь, откровенность – один из моих недостатков. Я не трачу времени на то, чтобы ходить вокруг да около.
– Да, я знаю, – пробормотала она.
– Простите? – наклонившись к ней, спросил он.
Эллисон спохватилась:
– Да нет, ничего. Просто я хочу сказать, что вас ждет разочарование. Энн собирается выйти за Дэвиса через несколько недель. Она от него без ума.
– В самом деле?
– Да.
– Это непреложный факт? Эллисон знала, что это так. Энн любила Дэвиса.
– Да. Она только о нем и говорит. – Эллисон изобразила доверительную улыбку, но поняла, насколько она вышла неубедительной.
Спенсер легко соскочил со стула и зашагал по комнате. Стоя спиной к ней, он сунул руки в карманы брюк, которые натянулись, обозначив зад и крепкие бедра. Что с ней случилось? Уж не дьявольские ли это проделки? Она не помнит, чтобы раньше с таким интересом смотрела на ягодицы мужчины. Что с ней происходит? Ведь сейчас даже не его лицо, а его брюки, его спина приводят ее в трепет.
– Я с вами не согласен, Эллисон, – резко поворачиваясь, сказал Спенсер. Его глаза впились ей в лицо. – Энн не столь сильно любит Дэвиса, как заявляет об этом.
– Поч… почему?
– Потому что я поцеловал ее. Я считаю, что, если женщина собирается выйти замуж за любимого мужчину, она не будет целоваться с другим.
– Ах, вы целовали ее, – тихо сказала Эллисон.
– Пожалуйста, поймите меня. Я не отношусь к тем, кто целуется, а потом болтает об этом. Я никому не рассказываю о своей интимной жизни. Сейчас – исключительный случай. – Он провел ладонью по волосам.
Эллисон сняла очки, чувствуя, что начинает задыхаться. Но тут же надела их, потому что у нее все поплыло перед глазами.
– Исключительный? Как это понимать?
Он поднял бирюзовые глаза на Эллисон, и ей показалось, что сейчас у нее подогнутся колени.
– Попытаюсь объяснить. Я хочу ее так, как не хотел ни одну женщину. Это не просто похоть. Ее я мог бы удовлетворить с любой другой женщиной. Это, черт побери… ну, не знаю, что это. Я похож сейчас на идиота, который несет вздор. Но вы ведь знаете, какое пленительное создание ваша сестра!
Пленительное создание? Ее сестра? В конце концов понимает ли он, кто она? Или просто смеется над ней?
– Энн рассказывала мне о вашей встрече. Она считает, что опозорилась перед вами.
Спенсер тихонько засмеялся и снова сел на стул. Он слегка расслабился и, подавшись вперед, вытянул длинные ноги.
– Да, начало было довольно обескураживающее.
Эллисон взяла бумажную салфетку и стала промокать следы кофе на халате. Это должно было придать ей беззаботный, непринужденный вид.
– Если она вела себя столь неуклюже, то как вас, городского, привлекательного и умудренного опытом человека, повидавшего женщин по всему миру, могла привлечь женщина, подобная мне… хочу сказать, подобная Энн?
Он поднял бровь и посмотрел на нее сквозь частокол черных ресниц. Уголок рта его растянулся в ленивой улыбке.
– Кто вам сказал, что я городской, привлекательный и умудренный опытом? Энн? Она говорила вам обо мне?
– Кое-что, – уклончиво сказала Эллисон, бросая на стол салфетку, которая превратилась в бесформенный влажный комок бумаги в ее потной руке.
– А не очень неприлично будет спросить вас о том, что именно она говорила? – запустил он пробный шар.
– Я не могу распространяться о том, что сестра по секрету рассказала мне. Он откинул назад голову и вздохнул.
– Да, конечно, все правильно… Но, отвечая на ваш вопрос, скажу: Энн привлекла меня прежде всего своей красотой. – Он мягко улыбнулся. – Она так героически вела себя после того досадного падения, которое расстроило бы до слез многих дам. Я никогда не видел женщину с таким решительным характером. Ради Дэвиса она готова на все. Я понял, что для нее очень важно порадовать Дэвиса и произвести хорошее впечатление на меня. Она взяла себя в руки и была просто неотразима в тот вечер. Мне захотелось получше узнать женщину с такой силой воли.
Эллисон порадовалась бы комплиментам в свой адрес, но не могла себе этого позволить. Он был сражен внешностью Энн, а не Эллисон. Она ухватилась за одно утверждение Спенсера, чтобы попытаться убедить его в преданности сестры Дэвису.
