Господи! Неужто и в самом деле она станет плакать о мужчине? О том мужчине?
Он заявил, что испытывает желание к Энн. К Энн, но не к Эллисон. Он даже не узнал, что она была той женщиной, которую ласкали его руки и губы. Спенсер – повеса, завсегдатай курортов – сегодня здесь, завтра там, человек, которого интересуют лишь собственные мысли и чувства. Лучше бы вообще не приезжал в Атланту. Он не создан для Энн. И конечно же, не создан для нее. И слава Богу, что она никогда больше его не увидит.
Тогда почему она чувствует себя такой одинокой и несчастной?
– Давай, Распутин! Вот молодчина! Ты такой красавец. Знаю, что я не объект твоей любви, но должна это сделать. Ну как, тебе приятно?
– Похоже, очень приятно.
Не вынимая руку из клетки кролика, продолжая оставаться все в той же не очень светской позе, Эллисон повернула голову и увидела Спенсера, стоящего всего в ярде от нее.
– Что вы здесь делаете?
– А что вы там делаете? – Он кивнул на клетку.
Эллисон вынула руку, потрепав на прощание кролика, и закрыла дверцу. На руке у нее была перчатка из кроличьего меха. Спенсер с любопытством уставился на Эллисон. В глазах сверкнули озорные огоньки, на губах появилась усмешка. Его спокойствие и абсолютное самообладание раздражали ее, тем более после этой кошмарной ночи, большую часть которой она проплакала.
Эллисон с вызовом приподняла подбородок:
– Я глажу его живот перчаткой из кроличьего меха.
– И для какой же цели?
– Мне нужно получить образец спермы. Это возбуждает его.
Глаза Спенсера снова сверкнули.
– Вы хотите добиться возбуждения? Тогда потрите мой живот.
Это был тот самый хриплый мужской голос, при звуке которого она испытывала слабость. Но не желая уступать, Эллисон сердито сдернула с руки перчатку и отбросила ее.
– Прости, Распутин, я займусь тобой попозже, – пробормотала она. Отойдя на безопасное, по ее мнению, расстояние, добавила:
– От вас я уже получила все, что мне требовалось, мистер Рафт.
В его улыбке не чувствовалось и намека на раскаяние, она скорее была самоуверенной.
– Вовсе нет. Вы еще много от меня получите.
В ней боролись между собой гнев и желание. Хотя она и пыталась проигнорировать его дерзкие слова, ее тело на них отреагировало.
– Я уже устала от ваших вульгарных намеков. Изображая сестру, я вынуждена была их терпеть ради душевного спокойствия Дэвиса. Но сейчас могу говорить от своего имени, поэтому заявляю, что вы ведете себя отвратительно.
– Вы очень эффектны! Ей вдруг захотелось зарыдать, и она поспешила отвернуться.
– Перестаньте насмехаться надо мной. – Она и до этого считала его высокомерным и эгоистичным, но подобной откровенной жестокости от него не ожидала.
– Насмехаться над вами? – Спенсер быстрыми шагами приблизился к ней и положил руки на плечи. Когда он попытался повернуть к себе ее лицо, она вырвалась из его рук.
– Ох и посмеялись вы, наверное, вчера в клинике после того, как я ушла. – Интересно, его пальцы действительно легонько ласкают ее затылок или ей так кажется?
– Не припоминаю никакого хохота. Дэвис и я заполнили несколько пробелов в этой истории. Энн ужаснулась тому, что произошло, и очень сочувствовала вам. Она пыталась даже дозвониться до вас и принести свои извинения.
– Я отключила телефон. – Освободившись наконец от его рук, Эллисон подошла к окну и стала играть со шнуром шторы, не поворачиваясь к Спенсеру лицом. – Мне ни с кем не хотелось разговаривать, даже с Энн.
– У нее грудь такая же, как у вас? Повернувшись, она метнула на него быстрый взгляд. Он что, уже затащил ее в постель и хорошо знает размер груди? Эллисон слышала, как стучало ее сердце.
– Такая же.
Спенсер смотрел на ее грудь, и длилось это бесконечно долго, целую вечность. Затем встретился с ней взглядом:
– И зачем ей это нужно было?
Эллисон показалось, что она тонет в его голубых глазах. Этот взгляд вызывал головокружение, пробуждал жар и томление в теле. Ей так нравились эти роскошные лохматые брови, шершавая кожа, морщинки на его лице. Эллисон до чертиков хотелось прикоснуться к нему пальцами.
Однако она заставила себя выйти из оцепенения и отойти на пару шагов.
Спенсер заговорил первым:
– Энн поддразнивала Дэвиса за то, что он целовал вас. А он был в шоке от того, что обращался с вами как со своей невестой. Боюсь, Дэвис еще долго не сможет смотреть вам в глаза.
Эллисон подошла к одному из лабораторных столов, где находились микроскопы, горелки Бунзена и мензурки. Посмотрела в микроскоп, прекрасно зная о том, что на предметном стекле ничего нет. Уголком глаза она видела, как Спенсер сел на стул рядом с ней. Он поставил ногу на перекладину, и его колено уперлось в бедро Эллисон.
– А что вы делали все это время, когда Энн поддразнивала шокированного Дэвиса?
– Я? Я испытал чувство огромного облегчения по поводу того, что мне не придется приносить в жертву свою дружбу с Дэвисом ради женщины, которая мне нравится.
Она живо повернулась к нему, оказавшись в опасной зоне между его бедрами.
– Что вы сказали? Неужели вы не поняли? Энн любит Дэвиса и собирается за него замуж. Она впервые увидела вас только вчера вечером.
– Я-то понял. По-моему, вы не поняли. – Каким-то образом он умудрился схватить ее за руки и притянуть к себе. Прежде чем Эллисон успела что-то сообразить, она ощутила, что их животы соприкоснулись. – Все эти дни я гоняюсь за вами, Эллисон, а не за вашей сестрой. Я не только не рассердился за розыгрыш и переодевания, а, наоборот, счастлив. Теперь вы и я вольны продолжить то, что мы начали в первый вечер.
Эллисон насколько возможно отвела голову назад и уставилась на него, словно на сумасшедшего.
– Вы не столь умны, как я полагала, мистер Рафт. Неужто до вас не дошло? Взгляните получше. Вы танцевали с Энн. Вы целовали Энн. Вы обнимали Энн, а не меня. – Эллисон развела руками. – А я – вот она.
Он бросил взгляд на конский хвост, на карандаш за ухом, на очки, которые Эллисон надела вместо контактных линз, поскольку от слез и бессонной ночи у нее появилась резь в глазах. Не оставил без внимания и ее халат, старомодную юбку и растоптанные туфли.
– Вы очаровательны. И особенно нравитесь мне, когда мечете громы и молнии, как это было вчера вечером. Вы были изумительно сексапильны! Мне хотелось завалить вас на пол и взять тут же, невзирая на присутствие Дэвиса.
Ошеломленная этими словами, Эллисон вырвалась из его объятий и отодвинулась подальше.
– Вчера вы пришли сюда, пробыли полчаса со мной и не признали во мне ту женщину, которую целовали за день до этого.
