Кавалькаду он догнал быстро. Все внимательно слушали Делию,
а она рассказывала:
– …и когда королю предсказали, что он будет поражен на балу
ударом в сердце, сам он лишь посмеялся, потому что был совершенно бесстрашным
человеком. Но начальник тайной полиции обязан относиться серьезно решительно ко
всему, когда речь заходит о жизни монарха. Начался бал, где ликторов в
маскарадных костюмах было едва ли не больше, чем гостей. Короля опекали искусно
и неустанно, не отступая ни на шаг, отчего то и дело происходили разные мелкие
недоразумения. Бал близился к концу, а злоумышленник все не появлялся. И тут
вошел курьер с письмом. Любимый и единственный сын короля погиб на попавшем в
шторм корабле. Король рухнул, как подкошенный, и в ту же ночь скончался…
– Это сказка? – спросил Сварог.
– Это правда, – ответила Делия. – По крайней мере,
именно так хронист описывает конец династии демурских Рогесов…
Потом Шедарис вспомнил про одного своего дружка из Вольных
Топоров, которому было предсказано, что смерть он примет от кошки. К
пророчеству дружок отнесся с величайшей серьезностью, ни за что не
останавливался в доме, где были кошки, более того, со временем пошел дальше,
стараясь прикончить любую мурлыку, имевшую несчастье попасться ему на глаза, за
что в конце концов заработал среди своих прозвище Кошкодав. Несмотря на все
предосторожности, Кошкодаву все же случилось раньше срока отбыть из нашего
мира, когда во время пустячной стычки в крохотном городишке на голову ему
рухнула тяжеленная вывеска трактира «Синяя кошка»…
Капрал склонен был считать, что от судьбы не уйдешь (правда,
больше всего его удручало, что сделанное ему предсказание лишено всякой
конкретности), Леверлин придерживался иной точки зрения, и они долго
забрасывали друг друга соответствующими примерами из жизни и из книг, но так и
остались каждый при своем убеждении. Мара непочтительно оборвала ученый спор,
заявив обоим, что они, по крайней мере, точно знают теперь, какой образ
действий следует избрать, чтобы побыстрее покончить счеты с жизнью, буде
потеряют к таковой охоту – одному следует быстренько дослужиться до генерала, а
другому – сутки напролет слушать нежные песни, каковые его непременно доканают…
Глава 6
С комфортом и уютом
Никто и не догадался бы, что они вышли к Хелльстаду, если бы
не остатки древних пограничных знаков и укреплений. Несколько тысяч лет назад,
в смутную и до сих пор загадочную эпоху забытых потрясений, уже после Шторма,
когда лары ушли за облака, а на земле царил сущий хаос, от Хелльстада ждали
ужасных нашествий невиданных чудищ. И тогдашние правители пытались обезопасить
свои рубежи, как умели. Вдоль границы сооружали засеки на много лиг в глубину,
рыли грандиозные рвы, возводили длинные стены, магические кромлехи, часовни,
сажали завороженные деревья, посвященные забытому ныне лесному богу Даргасу,
даже натягивали серебряные цепи и устраивали целые поля серебряных
колокольчиков, звеневших при малейшем ветерке. Время шло, никаких нашествий не
происходило (хотя слухов о вышедшей из Хелльстада одиночной нечисти хватало, и
вряд ли все они были сказками), и понемногу успокоившиеся короли переходили к
более насущным делам вроде войн с соседями и усмирению то бунтующих крестьян,
то разгулявшихся баронов. Рвы и часовни пришли в запустение, засеки сгнили и
сгинули без следа. А серебро частью разворовали, частью успели вернуть в казну.
Остатки такого рва они сейчас и увидели – заросшую травой
канаву с оплывшими краями, уардов в полсотни шириной и глубиной в локоть, не
более. Слева возвышался покосившийся менгир со стершимися остатками то ли
надписи, то ли магического рисунка-оберега, а рядом – наполовину вросшие в
землю плиты рухнувшего строения, заросшие зеленым лишайником. Канава тянулась в
обе стороны, насколько хватало взгляда. А по другую сторону – те же сосны, те
же тисы, плавно поднимавшаяся вверх долина, а за ней – поросшие лесом округлые
холмы и голые скалы. Пейзаж, где демонического и зловещего было не более,
нежели в канцелярии равенского департамента освещения улиц.
Сварог оглянулся на спутников. Их лица не выражали ни особой
бравады, ни особого страха – просто все тягостно напряглись в ожидании
неизвестных опасностей. Кто знает, кому было неуютнее: им, ногой туда не
ступавшим, но с детства привыкшим считать Хелльстад воплощением зла, или
Сварогу, убравшемуся оттуда живым, но едва не наделавшему в штаны при общении с
глорхом. Одна Мара, получившая чуточку иное воспитание, во всем блеске не
ведавшей смерти юной беззаботности нетерпеливо теребила поводья.
Медлить далее было глупо, назад все равно не повернуть, и
Сварог первым тронул коня, бросив:
– Ну, с богом, что ли…
Пересек ров. И ничего не произошло. Он даже засомневался в
глубине души, что перешел границу. Но сомнения тут же рассеялись, стоило
мимоходом глянуть на кроны сосен. По обе стороны рва росли могучие сосны – и
тени от них падали навстречу друг другу. Оглядевшись внимательнее, Сварог с
неприятным холодком под сердцем обнаружил, что его собственная тень протянулась
навстречу тени Мары, первой двинувшейся за ним. Он смотрел во все глаза – но
прозевал неуловимый миг, когда тень юной всадницы изменила направление на сто
восемьдесят градусов, протянувшись к солнцу, светившему Маре в спину.
– Видел тени? – спросила Мара, подъехав.
– Видел, – угрюмо сказал Сварог. Остальные тоже все
видели, но ехали, словно ничего не произошло.
– Куда теперь? – совсем буднично спросил Шедарис, когда
они на пару ферлонгов
[42]
углубились в таинственные земли.
Сварог огляделся, прикинул направление по солнцу и махнул в
сторону скал:
– Туда, пожалуй…
– Может, сначала подеремся? – спросила Мара.
– С кем это?
– А вон с теми назойливыми типами.
Сварог оглянулся, зло сказал сквозь зубы:
– Ну, это меня уже достало…
По другую сторону рва стояла тесно сбившаяся кучка
всадников, человек двадцать. Половина – в форме синих мушкетеров, которую
Сварог начинал уже тихо ненавидеть, половина в зеленых с желтым шитьем мундирах
пограничных егерей. Почти все они были без шляп – несомненно, часть большего
отряда, отполовиненного пусть недолговечным, но свирепым и тяжелым в общении
колдуньиным волком. Колдовство бабки-гусятницы дало сбой – они все должны были
остаться в той ложбине с порванными глотками или, по крайней мере, лишиться
всех лошадей. А они прошли. Причина, скорее всего, в Арталетте – в том, что за
ней стоит…
Арталетта стояла впереди, у самого рва, яростно
жестикулируя, взмахивая плеткой, но не похоже было, что ее пылкие речи и
строгие приказы двигаться вперед находят горячий отклик в массах. Со стороны
противника последовало несколько выстрелов, вслед за чем на границе вспыхнули
ослепительно огненные шарики и тут же погасли. Свиста пуль беглецы так и не
услышали – Хелльстад, судя по всему, умел защищаться от направленного извне
хамства. Сварог кивнул Маре. Она выхватила пистолет и наугад выпалила. Еще один
огонек полыхнул и погас точнехонько на границе.
