Радужный Демон застыл, распростерши руки. Колыхались тени,
ползли минуты. Делия горячо дышала в щеку Сварогу. Он высвободился, прошел
вперед и остановился прямо перед демоном, весь озаренный теперь радужным
светом. Страх и растерянность понемногу таяли, сменяясь прежней решимостью.
Потому что ничегошеньки с ними не происходило, разве что незнакомые запахи
стали сильнее. Вблизи физиономия демона напоминала застывшую карнавальную маску
– фасеточные глазищи занимают добрых две трети треугольного лица, ушей не
видно, нос на манер клюва, сливается с верхней челюстью…
– Что, не получается? – спросил Сварог едва ли не
сочувственно.
– Вы давно должны были… – протянул демон.
– Да пойми ты, – сказал Леверлин. – Ушли не только
твои хозяева, но и те, кто пришел им на смену. Миллион лет, а то и дольше… Тебя
никогда не учили, что в мире нет ничего вечного? Здесь уже не остров, часть
континента, никто и не знал, что тут когда-то был остров…
Они со Сварогом полностью овладели собой, только Делия
держалась поодаль. Демон медленно-медленно опустил руки, его голос оставался
столь же бесстрастным, но меж словами появились долгие паузы,
соответствовавшие, быть может, эмоциям:
– Континент… ничего прежнего… никого прежнего… миллион лет…
«Не помер бы, – подумал Сварог. – Такая плюха
любого уложит».
– Это что еще за сумасшедший фонарщик? – раздался юный
дерзкий голосок.
Сварог оглянулся. Мара стояла, отвязывая с талии конец
спущенной сверху веревки.
– Это демон, – сказал Сварог. – Из прежних времен.
Совершенно выдохся, бедняга. Сущее привидение демона, я бы сказал…
– Ну, перепугали вы нас. Бог знает что подумали, а вы тут с
привидениями демонов шушукаетесь… – Мара задрала голову и закричала наверх: –
Все в порядке!
Обошла вокруг радужно сиявшего демона, задумчиво его
разглядывая, хмыкнула, пожала плечами и направилась к помосту. Леверлин пошел
следом, даже Делия стала с любопытством озираться. Демон торчал посреди
гробницы перестоявшей все сроки новогодней елкой, нелепый и бессильный. Сварогу
стало его немного жаль, и он громко сказал:
– Орлы, поуважительнее, что вы, как деревенщина в музее.
Великий вождь все-таки…
– Один из самых великих, – печально подтвердил
демон. – Он разбил войска фоморов, срыл крепости Змеиного мыса, спустился
в подземную страну вераджей и захватил драгоценности их гнусных владык, изгнал
жрецов Змееногого, нанес рану Великому Кракену…
– Что? – повернулся к нему Сварог. – Эта пакость
уже тогда жила в глубинах?
– Великий Кракен уже обитал здесь, когда наши предки пришли
на Йорхор. Твой друг прав – для живущих вечности нет. Но она существует для
Зла…
– Да? – усмехнулся Сварог. – Что-то твое зло
испытание временем не выдержало…
– Ты уверен, что я представляю зло по отношению к твоему
добру? Что наши добро и зло друг на друга похожи?
– Ни в чем я не уверен, – сказал Сварог. – И
вдобавок – не философ. Я авантюрист на государственной службе. Это вот он –
ученый, да и то недоучившийся. Хоть ты не втягивай меня в философские споры, я
их по темноте своей старательно избегаю, о чем что-то не сожалел…
Он подошел к помосту. Из-под плотной материи, расшитой
странным узором с преобладанием спиралей и треугольников, выступала верхняя
половина скелета. И скелет был не человеческий, судя по черепу. Больше всего
череп напоминал физиономию стража гробницы – те же огромные глазницы, верхняя
челюсть-клюв, редкие клыки странной формы. Сварог осторожно прикоснулся пальцем
к уголку покрывала, и уголок рассыпался хлопьями тяжелого праха. Миллион лет – это
серьезно… Наряд покойника, должно быть, рассыпался пылью уже давно – меж ребер,
сходившихся острым клином, отчего грудная клетка напоминала лезвие колуна,
валялись в беспорядке то ли бляшки с выпуклым узором, то ли пуговицы, пряжки,
обрывки звеньев рассыпавшихся цепочек, тусклые прозрачные камешки. Из-под
покрывала виднелась рукоять меча – с гардой, похожей на четырехлопастный
пропеллер, вся в спиральных узорах.
– Три ночи горели костры, – бормотал за спиной Радужный
Демон. – Три ночи били барабаны, ритуальный напиток богов, шипя и пенясь,
лился в пламя, и падали под жертвенным ножом пленники, и ржанье Горлорга
походило на рыданье, ибо он ведал, что никогда уже не понесет вождя по Древним
Дорогам…
– Что? – Сварог обернулся. – Ваши кони могли
скакать по Древним Дорогам?
– Горлорг – не обычный конь. Это Конь Талисмана, –
Демон вытянул худую руку и указал на лежавший слева от черепа массивный
треугольный предмет, напоминавший наконечник копья с выпуклыми гранями. –
Конь Древних Дорог. Он все еще ждет зова, он и сейчас на тамошних пастбищах,
потому что время на Древних Дорогах течет иначе, а то и не течет, то оно есть,
то его нет…
Сварог, охваченный шальным желанием, не выдержал:
– Меня очень интересуют Древние Дороги…
– Иными словами, Талисман? Я могу предложить тебе то, что на
языке смертных существ называется сделкой. Отдам тебе Талисман и расскажу, как
с ним обращаться. Но ты уйдешь со своими людьми, ничего больше не тронув, и
никогда больше не потревожишь гробницу. – Его голос едва уловимо
изменился, что могло означать и злорадство. – То, что я оказался бессилен,
еще не означает, что ты можешь безнаказанно нарушать данное слово. И еще. То,
что наше добро и зло могут не совпадать с вашим, ты подметил верно. А потому
предупреждаю честно: вина за возможные последствия, каковые влечет обладание
Талисманом, ложится не на чьи-то древние козни, а на того, кто возжелал владеть
вещью, сотворенной не в его мире…
– Согласен, – сказал Сварог, отстранив легонько
потянувшего его за рукав Леверлина.
– Слово вылетело, – бесстрастно отметил демон,
протягивая Сварогу Талисман. – Я и сам не знаю, что из былых законов
потеряло силу, а что уцелело. И потому уговор…
– Я же дал слово, – сказал Сварог. – Идите, орлы.
Когда он после короткой беседы с демоном тет-а-тет последним
взобрался по веревке под звездное небо, Леверлин покачал головой:
– Тебе не кажется, что он тебя примитивно надул? Коли уж он
так легко расстался с Талисманом, там могло остаться что-то неизмеримо более
ценное, от него-то и отвлекал внимание, жертвуя меньшим…
– Все возможно, – пожал плечами Сварог. – Но в
конце-то концов, мы не гробокопатели и не археологи Королевской академии. И не
стоит печалиться о том, что осталось неизвестным. А Древние Дороги стали меня
чертовски занимать… Привычка у меня такая, как у сороки, – собирать
коллекцию всевозможных экзотических находок. Сам не заметил, как и появилась.
– Был у нас один придурковатый, – сообщил Бони. –
Все хвастал, что знает калиточку, выходящую на Древние Дороги, и порой там
гуляет. Врал всякое, благо не проверишь. Так и сгинул. Спохватились однажды,
что долгонько не появляется, стали искать, а он как в воду канул. Правда, нашли
у него в лачуге какой-то странный горшок, у нас таких сроду не делали…
