– Хорошенькое дельце, – сказал Шедарис, опасливо
оглядываясь во все стороны. – Как примется вдруг капризничать, еще
пришибет колонной или клозетной чашкой за седалище цапнет…
– Главное, не ковыряйте стены столовым ножом. – На
губах библиотекаря мелькнула мимолетная улыбка. – Капризы – это исключено…
– Твоим бы хлебалом, дедушка, да медок наворачивать… –
пробурчал капрал довольно громко.
Однако успокоился. Мара по-прежнему надзирала за
библиотекарем, но остальные понемногу разбрелись по углам. Леверлина отчего-то
особенно заинтересовали пантеры, Делия с профессиональным, надо полагать,
интересом озирала трон. Вызванные Сварогом золотые болваны выносили труп
короля.
– Куда ты его? – спросила Мара.
– За ворота, – хмуро сказал Сварог. – Пусть
закопают где-нибудь. Препустой человечишка был, и что-то не тянет меня
устраивать ему погребальную процессию с венками и факелами… Эй, эй! –
окликнул он благодушно. – Это что же, своего короля грабить?
Бони, подняв крышку ближайшего сундука, откуда так и
брызнуло радужным сиянием бриллиантов, запустил туда широченную ладонь и
горстью, как семечки, переправлял камни в карманы.
Ничуть не смешавшись, он хладнокровно пояснил:
– Когда выберемся, мне еще короля Арсара свергать, сволочь
старую. А такое предприятие требует серьезных денег. Тут еще до лешевой матери
остается, командир, не обожру я тебя…
– Да ладно, – великодушно сказал Сварог. –
Черпайте, ребята, в шляпы и за голеница, я ж обещал, что вы у меня либо голову
сложите, либо озолотитесь.
Мэтр Лагефель охотно пустился в пояснения – иные сундуки
были по крышки полны самоцветами, иные – украшениями, иные, – золотыми
монетами всех времен и народов, включая напрочь исчезнувшие из писаной истории
и людской памяти. «Бог ты мой, ну зачем он все это копил?» – недоуменно подумал
Сварог. Леверлин не проявил никакого желания набивать карманы, поглощенный
пантерами. Делия с Марой, не в силах побороть женскую натуру, мимо
драгоценностей не прошли, но угомонились довольно быстро. Остальные надолго
прикипели к королевским сокровищам, и Сварог получил немалое удовольствие, наблюдая
за ними: как они завороженно бродят от сундука к сундуку, хватая новое,
выкладывая прежнее и философски убеждаясь в конце концов, что пора
остановиться, потому что семи жизней у человека не бывает, а за
одну-единственную промотать любую добычу решительно невозможно. Тетка Чари
опомнилась первая, отошла, смущенно улыбаясь:
– Слышала я сказочки про такие клады, да по глупости не
верила. Теперь и гостиницу отстраивать как-то смешно. Впору снарядить эскадру
да поплавать вольной адмиральшей…
– Подождите, то ли еще будет, – сказал Сварог
рассеянно. – Отвоюем мы для Конгера земли, и сделает он вас всех графами
да герцогами, благо вакансий на означенных землях предвидится немерено…
Принцесса, не поскупится ваш батюшка для таких-то орлов?
Делия отрешенно улыбнулась ему, из чистой вежливости,
сказала тихо:
– Грустно. Вы не отсюда, граф, вам не понять, сколь жуткой
славой был овеян этот замок и весь Хелльстад. А в итоге – жалкий человечишка на
троне, зажравшийся фигляр…
– В жизни так оно частенько и бывает, знаете ли, –
сказал Сварог.
Мэтр Лагефель с ноткой задетой гордости поторопился
уточнить:
– Сколь бы ограниченным ни был покойный король, это отнюдь
не лишает Хелльстад его нешуточного могущества…
Сварог, ничуть не пытаясь проникнуться этим могуществом,
столь неожиданно свалившимся прямо в руки, задумчиво погладил стену. Словами
это не описать, но ему чудилось присутствие огромного живого пса, теплого и
преданного. И обрадованного – самое подходящее слово. Слишком много пинков и
просто пренебрежения пришлось вынести от старого хозяина, пожалуй, и самого-то
себя не любившего из-за безмерной мании величия. Венец мании величия – когда
обожествляют даже не себя, а свой трон…
Пол едва заметно дрогнул под ногами – громада Вентордерана
двинулась, плавно скользила к восходу, к океану. Пес уловил желание хозяина и
торопился исполнить. Холмы и горизонты неспешно уплывали назад, скоро скрылись
из виду и сидевшие в ряд громадные хелльстадские псы, провожавшие взглядами
новоявленного повелителя, словно солдаты на смотру.
«Да ведь это ВЛАСТЬ, – вдруг подумал Сварог. –
Власть над краем, где бессильны и обитатели небес. И никто больше не сможет
дергать за ниточки, поучать и приказывать… вот только на что эту власть
употребить, против кого обратить и за что бороться?»
– Что ты так прикипел к этим кискам? – спросил он
Леверлина.
Леверлин сказал, не оборачиваясь, не вставая с колен:
– Об этих кисках с незапамятных времен кружит любопытное
поверье – будто они могут оживать. Но что для этого нужно делать, никто не
знает. А знаменитую историю с кошкой из черной бронзы, выкопанной крестьянами
на свою беду, многие считают сказкой. Да, те же самые, что в Акобаре, словно из
одной мастерской…
– Существует такое поверье, вы правы, – мэтр Лагефель
исправно играл роль предупредительного гида. – Эти статуи были антиками
еще задолго до Шторма. В Вентордеране немало подобных редкостей. Король
когда-то интересовался пантерами, но так и не доискался разгадки. Возможно,
ваше величество сможет продвинуться гораздо дальше на пути познания посредством
устройства, которое ваш предшественник, насколько я могу судить, использовал
далеко не в полную силу…
– Э, нет, – сказал Сварог. – Кажется, договорились
уже – новый король полезет внутрь этой штуки не раньше, чем разделается с
текущими делами… Стоп, я этого не заказывал!
В зал вошел золотой истукан и направился прямо к нему, неся
на вытянутых руках, прямо-таки благоговейно, пурпурную мантию, переливавшуюся
при малейшем колыхании всеми оттенками алого, багряного и малинового. Вид у
истукана был серьезный и сосредоточенный, как у какающей собаки.
– Он исполняет свои обязанности, ваше величество, –
сказал мэтр Лагефель. – Вы их еще не научились различать, но это ваш
камердинер. Король никогда не ходил без мантии, разве что в спальне снимал. За
тысячи лет появляются устоявшиеся привычки… Позвольте помочь?
– Форма одежды – дело святое… – проворчал Сварог. –
Надеюсь, это не та же самая?
– Ну что вы, ваше величество!
Оказалось, дело нехитрое и мантия снабжена удобными
застежками, совершенно незаметными снаружи, словно брежневский стульчик на
Мавзолее. Сварог, с непривычки наступая на полы, прошествовал к высокому, под
потолок, зеркалу, обозрел себя и нашел, что выглядит в должной степени глупо,
то есть именно так, как и надлежит королю-выскочке с живым замком и скопищем
жутких чудищ вместо нормальных подданных. Обернулся. Странная Компания, включая
Делию, таращилась на него серьезно и уважительно. Только Мара из-за спины
Шедариса показала язык без всякого почтения к торжественной минуте. Сварог
прошел к янтарному трону, ухитрившись ни разу не наступить на подол багряной
хламиды, сел, положил руки на подлокотники и вполне искренне попытался ощутить
себя грозным, могучим самодержцем, но в голове упрямо вертелся анекдот о
маленьком зеленом крокодильчике. Он махнул рукой, слез с трона и спросил:
