– Святой Круахан считал, что именно Серому Рыцарю суждено
сразить три оставшихся Черных Воплощения. Во всем остальном он ни разу не
ошибся… Нет, не думайте, что это предсказания, что они на что-то обрекают вас.
Речь скорее идет о том, что именно вы можете это сделать – а никто другой не
сможет… Вы вправе и отказаться от столь опасного и нечеловечески трудного
предприятия. Господь избирает, но не принуждает своего избранника пройти путь
до конца. Всегда остается свобода воли и свобода выбора. Даже ваш отец, человек
целеустремленный и непреклонный, однажды дрогнул, терзаемый сомнениями…
Простите. Возможно, жестоко было с моей стороны взваливать на вас такую ношу
перед завтрашним… Но иногда следует сказать все сразу. Как бросаются в холодную
воду… или в бой.
Какое-то время они шагали молча, незаметно для себя повернув
в обратный путь, к замку.
– Подождите, – сказал Сварог и остановился
первым. – Я не говорю, что готов… и не отказываюсь. Это слишком
грандиозно, вы понимаете? Я дерьмо, если смотреть широко. Я паршивый офицер из
засранного гарнизона. Мне до сих пор кажется порой, что непременно проснусь… Вы
уверены, что не ошибаетесь? И моя спина все это выдержит?
– А разве до сих пор вы смирно сидели в золотом углу,
пресыщаясь радостями жизни?
– Меня просто вовлекало во все эти дела, как в водоворот.
– Неудачная ассоциация. Водоворот увлекает щепки. Мусор.
– И еще – случайного пловца.
– Борьба добра со злом – не мертвая, нерассуждающая вода.
Лорд Сварог, вы искренне полагаете, что до сих пор занимались смешными
мелочами? Поймите, от вас не требуют, чтобы вы немедленно вдели ногу в стремя и
поскакали во весь опор, потрясая копьем. Просто-напросто вы знаете теперь, что
сможете это сделать. Никто больше не сможет, а вы сможете. Древние строки не
сулят вам ни легкой жизни, ни счастья, что, впрочем, не означает, будто вас
будут постоянно преследовать неудачи и потери… Вы знаете теперь, в чем ваша
судьба. И как вы этим знанием распорядитесь – ваше право. В конце концов, вы
видели достаточно зла – и с маленькой буквы, и с заглавной.
– Видел, – сказал Сварог. – Вот только добра я
что-то видел гораздо меньше. Я не говорю, что его вовсе не существует, но
маловато я его видел, откровенно-то говоря…
Ему показалось, что монах улыбнулся во мраке:
– Лорд Сварог, у вас никогда не возникало ощущения, что вы
невероятно молоды?
– Здесь у меня такое чувство не единожды возникало, –
признался Сварог.
– Ничего удивительного. Вы склонны к максимализму и
торопливым обобщениям, как любой юнец, потому что прожили здесь всего два
месяца. В определенном смысле это и есть юность. Я не из тех, кто схоластически
прячется за цитаты, но есть замечательное высказывание Катберта-Молота: «Тому,
кто не свершает добрых дел, глупо сокрушаться об упадке добра». Все в наших
руках… Простите, мне пора, – указал он на башню. – Скоро мой черед.
Они распрощались, и Сварог направился к замку, пребывая в
полнейшем смятении чувств. Как-то незаметно он свыкся с мыслью, что жизнь ему
здесь суждена запутанная и бурная, но не ожидал такого…
В обширной прихожей он постоял у старинных доспехов
неведомого рыцаря, бережно, без единого пятнышка ржавчины сохранявшихся в углу,
на дубовой подставке. Это не бутафория, а настоящий доспех, когда-то побывавший
в жарком деле – так и сям видны недвусмысленные вмятины.
Не без зависти послушал, как безмятежно и лихо веселятся
загулявшие соратники. Дагарас тренькал не в лад, но тетка Чари выводила со всей
возможной аффектацией:
А якорь счастья не приносит:
он одинок, его бросают одного;
причалят к суше,
уйдут – и бросят,
а если в море ураган,
уж обязательно бросят его…
Два хмельных баса вкупе с хмельным тенором старательно орали
припев:
По всей руке – татуировка:
русалка, шхуна, якорь, сердце и подковка.
Драчливый кортик,
бульдог-фиордик…
Зачем ты, юнга, себе ручонки портишь?
Сварог помнил эту песню по «Божьему любимчику». Он едва не
зашел туда отвести душу за чаркой, но вспомнил, что Маре обещали принести
микроскоп, и направился наверх.
И встретил Делию. Вот теперь она выглядела настоящей
принцессой – открытое короткое платье из тончайшего палевого бархата,
украшенное желтыми кружевами, золотистыми лентами, великолепные волосы уложены
крупными локонами, в золотых прядях сверкает огромными изумрудами древняя
диадема из сокровищницы Вентордерана, подаренная ей Сварогом. Принцесса, чье
предназначение в жизни – чаровать, пленять и похищать сердца. Правда, прическа
слегка растрепалась, а на открытом плече наливается розовым след долгого
поцелуя, но это лишь прибавляет прелести.
– Граф, отчего вы так серьезны? – Она послала ему
лукавый, чуть хмельной взгляд и хотела пройти мимо.
– Потому что думаю о серьезных вещах, – сказал Сварог,
довольно невежливо стоя у нее на дороге. Что ж, не встреться она сейчас,
пришлось бы отложить до другого раза, но коли уж так удачно вышло…
– Думаете о завтрашнем дне?
– Не только. Пытаюсь понять, что вы от меня скрываете.
– Я?! Великие небеса, с чего вы решили? – Она
нетерпеливо притопнула туфелькой. – Конечно, вы теперь король, но я же
дама. Согласно этикету я не могу обходить вас, как столб, вы должны уступить
дорогу. Достойно ли это короля – задерживать даму, спешащую к любовнику?
– Бросьте, – сказал Сварог. – Вы не так уж пьяны и
ветрены, как пытаетесь представить… Вы насторожились, я же чувствую…
– Допустим. И что же я, по-вашему, от вас скрываю?
– Я и сам плохо представляю, – сказал Сварог,
почувствовав себя довольно глупо. – Знаете, я никудышный маг, да что там,
я и не маг вовсе… Но кое-что я все же умею, вдобавок в последнее время стал
чутким к умолчаниям и логическим прорехам, должно быть, образ жизни, роль
загнанного зверя сказываются. Вокруг вас что-то многовато странностей и темных
мест. Почему вы, скрываясь в том домике, даже не пытались снестись ни с отцом,
ни с друзьями, хотя они у вас есть? Как вышло, что вы видите в темноте не хуже
меня? Почему я порой не могу определить с помощью магии, когда вы говорите
правду, а когда лжете? Как вам удалось сбить тот вертолет в Хелльстаде? Откуда
у вас вдруг взялся пистолет? Когда мы вас нашли, у вас его не было, такого
пистолета не было ни у одного из моих людей, мы его не захватывали в стычке,
Сезар ничего из оружия не дарил. А после схватки с вертолетами, когда можно
было все не спеша обдумать, у меня осталось стойкое убеждение, что вокруг вас,
когда вы этот пистолет выхватили, явственно стало холоднее… Что за магией вы
владеете? Владеете, не спорьте… Все по отдельности выглядит безобидно, но
вместе взятое заставляет ломать голову…
