– Но в первый раз ты и в самом деле покраснел. Этак пикантно
запунцовел…
– Р-разговорчики, – сказал Сварог. – Меня,
понимаешь ли, по-другому учили. Хватит. Давай о делах. Если, паче чаяния, нас
вздумают задержать на таможне, будем прорываться. Жестко.
– А это будет рационально?
– Пожалуй, – сказал Сварог. – Я обдумал. Графиня,
к которой мы едем, особа при дворе влиятельная. Из ее особняка нас согласно
здешним законам смогут извлечь только по «золотому листу», именем короля. И
заниматься нами будет личная королевская полиция. А у нас найдется чем
расположить к себе короля…
– Если прикажешь, я его расположу к нам очень быстро. Нас
учили…
– Молчать, – сказал Сварог. – Тебе известно, что
такое ревность?
– Но какое отношение это имеет к работе? – искренне
удивилась Мара.
Сварог мысленно плюнул и промолчал.
Таможенное дело здесь пребывало отнюдь не в зачаточном
состоянии и было поставлено на совесть. Причал оказался обнесен солидной
решеткой в два человеческих роста, и покинуть его можно, только пройдя через
низенький и длинный кирпичный домик (и у домика, и по ту сторону решетки там и
сям прохаживались стражники в темно-бордовом, выглядевшие отнюдь не лопухами).
Сварог не без грусти вспомнил патриархальные обычаи харланской столицы. Здесь
была более цивилизованная страна – следовательно, взятки брали не в пример
изящнее и культурнее, хорошо еще, что дворян первыми пропускали в таможню.
Внутри домик был разгорожен вдоль кованой решеткой в половину человеческого
роста, перемежавшейся десятком широких столов, за которыми восседали чиновники
в темно-зеленых вицмундирах таможенного департамента, судя по знакам различия –
мелкая сошка.
– Пустяки, – тихо сказала Мара, наморщив нос. –
Если что, хватай твой любимый топор и иди первым, я прикрываю…
Сварог положил перед пожилым узколицым чиновником свою
подорожную. Тот внимательно прочитал ее, потом еще раз, гораздо медленнее,
уставился в потолок, перевел желчный взгляд на Сварога:
– Так… Барон Готар – это вы и есть, надо полагать?
– Да уж надо полагать, – сказал Сварог.
– Где же это у нас Готар?
– В Пограничье, – сказал Сварог, чуть насторожившись.
Чиновник задумчиво уставился в потолок:
– Слышал что-то такое, как же… Ни суверена, ни порядка, ни
надлежащей администрации… Весело живете?
– Как посмотреть, – сказал Сварог. – С утра всякую
шваль вешаем, не одних только канцелярских крыс, хотя, если придет такая
потребность, любую чернильную душу с Конопляной Тетушкой повенчаем и слез лить
не станем…
Стоявший за спиной чиновника стражник откровенно заржал.
Чиновник поджал губы, с ног до головы оглядел Мару:
– Дочка?
– Племянница, – сказал Сварог.
– Понятно. Троюродная, надо полагать? Или родство еще более
дальнее? Что ничуть на теплоту тесных родственных отношений не влияет, вовсе
даже, я бы сказал, наоборот…
Стражник приготовился заржать, но встретил взгляд Сварога и
с ходу передумал. У Сварога же возникли стойкие подозрения, что дело нечисто.
Сначала показалось, будто таможенник примитивно вымогает взятку, но тут же
стало ясно, что все гораздо серьезнее.
Судя по жалкому серебряному шитью – всего-то по три
коротеньких веточки остролиста на каждом рукаве и узенькая кайма на
воротнике, – таможенник пребывал в убогом чине канцеляриста, сиречь третий
от конца согласно здешней Табели о рангах. Пояс на нем был не дворянский, а
серебряный, Сословия Чернильницы. Чиновник столь ничтожного класса, к тому же
не дворянин, ни за что не стал бы держаться столь нагло с благородным, пусть
даже захудалым бароном из Пограничья. Скорее наоборот – именно дворяне из
Пограничья не в пример более свирепо относятся к малейшему посягательству на их
честь. Будь Сварог обычным вольным ярлом, чиновник давно лишился бы половины
зубов – он вдобавок ко всему ни разу не назвал Сварога ни «вашей милостью», ни
даже «лауром». И неприятности у ярла были бы минимальными – благородные
свидетели подтвердят, что чернильная крыса сама спровоцировала барона столь
хамским обращением, грузный маркиз возле соседнего стола уже сделал Сварогу
недвусмысленный знак, могущий означать лишь одно: «Да заедьте вы ему в ухо,
ваша милость!» Сварог ограничился тем, что придвинулся к столу и грозно сказал:
– Шевелись, крыса чернильная, уши обрежу!
Чиновник, опустив глаза, стал копаться в бумагах.
А Сварог вдруг ощутил, как по вискам ему словно бы провели
чем-то мягким и пушистым, невидимой кроличьей лапкой.
Вот оно что. Здесь, в зале, был колдун, осторожно прощупывал
Сварога Заклятьем Ключа. Наверняка и Мару тоже. Дохленький колдун, признаться.
Интересно, где он? Кто-нибудь из праздно бродивших по залу стражников?
– Ну? – спросил Сварог. – Скоро ты там?
– Порядок в нашем деле необходим, ваша милость, –
ответил чиновник, не поднимая глаз от вороха печатных бумаг. – А то
случаются… бароны и племянницы…
Невидимая пушистая лапка продолжала оглаживать виски.
– Ну? – повторил Сварог. – Как там в вашем
розыскном списке? Насчет противоестественных сношений с чиновниками – типа
мужеложества или взятки – про меня ничего не написано? Не грешен?
Стражник заржал. Канцелярист поднял глаза:
– Добро пожаловать в славное королевство Ронеро, ваша
милость.
– Благодарю, – сказал Сварог. – Это вы, кажется,
со стола обронили?
Он положил прямо на розыскные листы медный полугрош – самую
мелкую монетку, какая ходила здесь в обращении. Чиновник очутился в пикантном
положении: взять грошик – засмеют сослуживцы, гордо смахнуть со стола – можно и
получить по морде. Поэтому он притворился, будто никакой монетки на столе и
нет. Стражник распахнул решетчатую дверь, и Сварог с Марой сделали первые шаги
по королевству Ронеро в качестве совершенно благонадежных приезжих. Два
носильщика волокли следом не подлежащий досмотру сундук благородного лаура – в котором
и не имелось ничего предосудительного, кстати.
В Равене наличествовали извозчики – еще один отличительный
признак цивилизации. И торговались они вполне цивилизованно – угадав приезжего,
заламывали несусветную цену. Сварог, однако, не видел смысла экономить, и через
пару минут они с Марой уже сидели в запряженном парой каурых габолере
[4]
. Извозчик болтал без умолку, расписывая достопримечательности и
исторические места, мимо которых они имели честь проезжать. Сварог ему не мешал
– это было даже интересно и позволяло, не вызывая подозрений, вертеть головой
во все стороны. В какой-то миг он вопросительно глянул на Мару, та чуть заметно
кивнула и подняла указательный палец.
