– Ну, во-первых, лучше работать вдвоем. Во-вторых… Я тоже
серьезно отношусь к работам Таверо. И склонен думать, что Серый Рыцарь – это
все-таки вы. Возможно, без вас просто не обойтись. Ее же нужно как-то доставить
к Воротам, и идти придется через Шаган. В Шагане недолюбливают и меня, и
Стахора. Я предельно откровенен, как видите. Что, по рукам?
– По рукам, – сказал Сварог.
«Похоже, я наконец научился лгать с непроницаемым
лицом, – подумал он, выходя из особняка Орка. – Но что прикажете
делать? Орк начал первым. И связался с черными силами, от которых нужно
держаться подальше…»
Сварог задумчиво шагал по улицам, высматривая извозчика, но
они, как назло, сквозь землю провалились. Смеркалось. Фонари на ночь зажигали
далеко не на всех улицах, и здесь их почти не было, но грабителей Сварог не
особенно боялся – на трезвых и вооруженных рыцари удачи предпочитали не
нападать…
Он не сразу сообразил, чего ему хочется, а сообразив, не на
шутку удивился.
Так и подмывало претворить в жизнь весьма странное желание:
вынуть из кармана кошелек, бросить его на землю и побыстрее уйти, не
оглядываясь. Самому ему такое и в голову не пришло бы. Кто-то внушал ему такую
мысль…
Улочка, по которой он шагал, была безлюдна, по обе стороны
расположились купеческие лабазы – глухие стены без окон, такие, что и пушкой не
прошибешь, высоченные заборы, усыпанные битым стеклом.
Медленно вынув кошелек, Сварог бросил его на землю и пошел
прочь. Сосредоточился. Резко шагнул вбок. Теперь тот, кто крался за ним следом,
видел быстро удалявшегося двойника, а самого Сварога видеть не мог. Если только
незнакомец был слабее в магии. Однако здесь попадаются крепенькие самородки,
как ни бдят наверху…
Нет, самородок все же оказался слабеньким. Худая фигура в
низко нахлобученном на глаза бонилоне, явно не замечая Сварога, кинулась к
кошельку. Сварог подождал, пока тот подберет туго завязанный кожаный мешочек,
вышел из невидимого состояния. Аккуратно взял воришку правой рукой за глотку, а
левой за правый локоть, спиной вперед протащил, наступая, до ближайшей стены,
притиснул к ней и вежливо спросил:
– Тебя мама не учила в детстве, что воровать нехорошо?
Пленник так ошалел, что не сопротивлялся вовсе. Сварог
рассмотрел молодое худое лицо с редкими кошачьими усиками, бляху Бронзовой
гильдии – содержатель домашней птицы, надо же…
Застучали копыта – неведомо откуда возник разъезд городской
стражи. Двое всадников проскочили мимо и остановились поодаль, третий
присмотрелся, держа копье наготове:
– Что такое?
– Морду бью, – сказал Сварог. – Свои счеты. Он не
жалуется. Ты ведь не жалуешься?
Пленник молчал.
– Видите, не жалуется, – сказал Сварог. – Сами
обойдемся, без всякой полиции…
Стражник оглядел обоих. Вообще-то «бордовые», служившие при
ратуше, старались, как могли, вытаскивать горожан из стычек с дворянами, но
пленник Сварога не просил помощи, и это сбивало с толку. Всадник махнул рукой,
не желая впутываться в непонятное дело:
– Ладно, только чтобы без трупов…
Все трое пустили коней рысью и исчезли за поворотом.
– Сдай я тебя как вора? – спросил Сварог.
– Магистратский суд, – уныло ответил пленник.
– А как колдуна?
– Королевский суд, а то и Багряная Палата…
– Оценил мое великодушие?
– Оценил.
– Не благодаришь, пощады не просишь… – задумчиво сказал
Сварог. – Гордый или понимаешь, что придется отслужить?
– Понимаю. Только уговор – без мокрого… И без
педерастических штучек.
– Сплю я только с женщинами, а убивать умею и сам, –
сказал Сварог. – Попробуешь убежать, только хуже будет.
– Понял…
– Тогда шагай рядом, как застенчивая невеста, и рассказывай
– как ты докатился до такой жизни и почему тебя, соколика, до сих пор не
изловили охотники за колдунами. Только без вранья, не пройдет…
Тот нехотя и вяло принялся рассказывать. Выяснилось, что зовут
его Паколет, потомственный вольный горожанин, двадцати четырех лет от роду.
Родитель с мамашей пятнадцать лет назад подались искать счастья на Бран Луг, да
так и сгинули – ни весточки, ни их самих, хотя бабка уверяет, что живы и не
особенно бедствуют. Кое-какое колдовское умение досталось как раз от бабки,
ухитрявшейся всю жизнь остаться незамеченной охотниками за колдунами и
передавшей это умение внуку. С честным трудом, бойцовыми гусями, которых бабка
разводила, как-то не заладилось. Военная служба не привлекала, на Острова не
тянуло, особых талантов, позволивших бы попытать удачи и сменить гильдию, не
отыскалось. Одним словом, получился приблатненный шалопай. Первое время
вертелся возле гусиных боев и игорных домов, но потом стало ясно, что его способности
вот-вот выявят. И хорошо еще, если сразу прикончат, – могут втянуть
шестеркой в крайне серьезные дела, где конец будет еще печальнее. Шустрый юноша
осторожно, не увлекаясь, стал заниматься кражами, благо бабка неосмотрительно
передала внучку старинную колдовскую премудрость – открывать без ключа любой
замок. Стоило прохвосту наложить руки и сосредоточиться, как сам собой
отворялся любой хитроумный запор…
Конечно, выложил он не все – но рассказал достаточно. И не
врал, как мгновенно определил Сварог.
– Вот такие дела… Что предлагать будете, ваша милость?
– Предлагать… – рассеянно повторил Сварог. – Друг ты
мой, а есть ли у тебя настоящая мечта?
«Нужно сколачивать команду, вот что. Леверлина в Равене
может не оказаться. Дворяне Маргилены не годятся – люди верные, но свыклись с
блаженной жизнью мелких прихлебателей. Одной Мары мало – не всюду ее пошлешь.
Нужны четыре-пять человек, накрепко привязанных к нему надеждами на будущее
вознаграждение, не особенно благонравных и решительных. Но вербовочного пункта не
откроешь и объявление в газету не дашь…»
– Мечта? – задумался Паколет. – Да надоела такая
жизнь, вот и все. Купить бы хороший домик под городом с куском земли, нанять
бабке служанку, чтобы смотрела за любимыми гусями… Я бы давно это устроил, да
бабка на ворованные деньги не соглашается. И плешь давно проела, требует
завязать. Говорит, людям вроде нас, с нашими способностями, ворованное счастья
не приносит, а сулит одни беды. Вообще-то не она одна так говорит…
– Домик – это пустяки, – сказал Сварог. – И деньги
будут… ну, не то чтобы благородные, но добытые честно.
От прежнего барона ему досталось четверть миллиона ауреев в
золоте и камешках. Богатства эти покойник с хомячьим упорством стаскивал по
зернышку в три равенских банка, и Сварог оказался единственным наследником.
– А что делать?
– Сам не знаю, – сказал Сварог.
– Я не заложу. В полицию как-то не с руки, могут и
вычислить, что за душой. Пока обходилось, да бабка что-то загрустила, говорит,
не к добру все это. Самое время к кому-то прибиться. А от вас, ваша милость,
черным вроде бы не попахивает…
