Сварог рассказал.
– Вот оно что, – задумчиво сказала старуха. –
То-то от королевского дворца в последние дни веет таким злом, что людям
понимающим оно прямо-таки видится в облике черного ветра…
– Можете вы ее отыскать? – спросил Сварог.
– Попробую увидеть, где она, что вокруг нее… Достаньте ее
вещичку, любую, хоть носовой платок. Попытаюсь. Человека с гиманом трудно
отыскать белым колдовством, сразу вас предупреждаю, но черной магией, хвала
Единому, и вовсе невозможно…
– Тем лучше, – сказал Сварог. – Значит, Сенгал
ничего не добьется. А Орк со Стахором – тем более.
– Сенгал-то не добьется, магией Изначальных он ее не
достанет. Что до горротцев – тут, ваше величество, вы крупно ошибаетесь. Они –
самые опасные. Потому что никакая это не черная магия…
– Как так? – не на шутку удивился Сварог. – Всем
известно…
– Заблуждение – это и есть то, что всем известно, –
сказала старуха. – Стахор вовсе не черный маг. Ну да, Горрот разместился
на месте древнего королевства Шелориса. Ну и что? Под Джетарамом, глубоко в
земле, покоится капище Черного Бела, но нынче там черной магией и не пахнет… Стахор
оказался умнее многих и хитрее. Пока другие гонялись за тайнами старинной
черной магии, он искал знания, забытые и новые, искал там, где до него никто
искать не додумался. И набрал нешуточную силу. Так я чувствую, а словами
объяснить не могу, не знаю я столь ученых слов… Берегитесь Горрота. Будь это
магия, с ней не в пример проще и легче было бы справиться, а знания побиваются
лишь знаниями. Идите, ваше величество, побыстрее раздобудьте вещичку от
принцессы – коли уж вы появились, мне осталось недолго, нужно успеть, сколько
смогу…
– Ну, дела, – сказал Паколет во дворе. – Что же,
мне теперь вас вашим величеством называть?
– Зови просто – командир, – сказал Сварог. –
Смекнул?
– Ясно. Вот только не нравится мне, что бабка о смерти
заговорила. Ох, не нравится. Бабка сроду не ошибалась…
– Должны же и колдуньи когда-нибудь ошибаться, – Сварог
похлопал его по плечу. – Сам я до сих пор сомневаюсь насчет королевских
корон над моей непутевой головушкой… Ну, держи ухо востро. Связь через «Жену
боцмана».
Он под гогот гусей захлопнул калитку, шагнул в накренившуюся
на рессорах коляску, откинулся на обитое кожей сиденье.
Извозчик мгновенно проснулся:
– Едем, ваша милость?
– Едем, – сказал Сварог. – Давай на Королевскую.
Особняк графини Дино. Знаешь?
– Еще бы. С неделю назад возил туда художника, так ейные
дворяне, пока ждал, у меня с упряжи три серебряных бляхи срезали, так
мимолетно, что и концов не найти…
– Кстати, почему улица так называется? Короли там в самом
деле жили?
– Да нет, ваша милость. Жила там лет двести назад одна кондитерша,
и была она, надо полагать, весьма соблазнительная – раз тогдашний король к ней,
одевшись ловчим, ездил пять раз на неделе. Шило в мешке не больно-то утаишь, со
временем опознали его величество, прозвали улицу Королевской, а потом оно так
приклеилось, что старое название забыли, а новое в официальные бумаги залетело
да так и осталось… Гуся ездили подбирать, ваша милость?
Он принял Сварога за любителя гусиных боев, каким оказался
сам, и пустился в длиннейшие рассуждения о любимом виде спорта. Как всякому
фанату, ему наплевать было, что Сварог молчит, – болтал за двоих, вполне
серьезно подавая за Сварога реплики и вопросы, свято веря, что судьба послала
ему родственную душу и оба оживленно беседуют.
Сварог лениво глазел по сторонам. В небе сиял Юпитер –
стояло полнолуние, вернее, полноюпитерье, или, совсем точно, полносемелие
(Юпитер здесь именовался Семел). Далеко перевалило за полночь, но жизнь
продолжалась, самая разносторонняя, а то и непонятная, как всякая ночная жизнь.
Наслаждаясь свободой, разгуливали «ночные дворяне». Дело в том, что по здешним
законам должника дворянского звания кредиторам изловить было непросто. С
восхода солнца до заката (отмечаемых ударами колоколов Главной Башни) дворянина
можно арестовать в его собственном доме только за строго определенные
преступления (в число коих неоплата долгов не входит). Точно так же его нельзя
сцапать за долги на улице – с заката до восхода. Легко сообразить, что
неисправные должники днем отсиживались дома, а с первым ударом закатного
колокола величаво выплывали на улицы, от чего возникали разнообразные
детективные коллизии: шпики кредиторов шныряли по пятам, стараясь подпоить или
иным способом удержать потерявшего бдительность должника на улице – до
рассветного колокола. Дошло до того, что на иных злостных неплательщиков стали
принимать ставки – сколько они продержатся в столь пикантном состоянии. А там,
понятно, пошли и махинации…
Улицы заливало алое сияние; тени пролегли невероятно четкие.
Кто-то устроил серенаду под окном, наглухо задернутым тяжелыми портьерами. Они,
однако, порой вздрагивали, когда уголок легонько приподнимала девичья рука. А
через несколько домов кто-то непринужденно разлегся посреди улицы, пристроив
под локоть оплетенную бутыль. Прогуливались парочки, кого-то оттеснили подальше
от уличного фонаря и лупили доской от забора, из распахнутых дверей кабачков и
заведений для гусиных боев валили табачный дым, пьяные песни и ругань, а из
распахнутого на третьем этаже окна донеслись нежные звуки флейты. В доме
напротив жена торжественно встречала загулявшего супруга – звонко разлеталась
глиняная посуда, грохотали опрокинутые табуреты. В переулках кое-где звенели
мечи, вдоль стен пробирались личности, пытавшиеся прикинуться невидимыми,
проезжали тяжело груженные купеческие возы и шибавшие в нос издали бочки
золотарей, скакали дворяне, рысили полицейские…
Район был не из респектабельных, но Сварогу такая жизнь
нравилась. Было в ней что-то от того загадочного, бурного, кровавого и
романтичного времени, когда жестокие пираты писали недурные стихи, талантливые
поэты выполняли грязные шпионские поручения, ваятели, не догадываясь, что
потомки провозгласят их безгрешными гениями, вспарывали животы недругам и
совращали кто служанок, кто мальчиков, священники наблюдали звездное небо и
защищали осажденные крепости. Собственно, здесь сейчас именно такое время и
стояло. Быть может, ему когда-нибудь предстояло заслужить у потомков титул
Великой Эпохи. А может, уместиться в паре строчек пухлого академического труда.
Король Конгер удостоится короткого абзаца в учебнике, а имена тайных агентов и
потаенные политические игры, как водится, канут в небытие. И никому не будет
дела до людей, сто лет назад мучительно старавшихся переиграть противника,
потому что прошлые заботы и тревоги покажутся устаревшими и мелкими в сравнении
со своими…
Сварог прекрасно понимал, что многое от него не зависит, как
ни пытайся воспрепятствовать. Но Орка он обязан был взять на себя и выставить
из Равены. Во-первых, Орк с помощью горротцев может найти Делию первым.
Во-вторых, он станет серьезнейшей помехой, едва поймет, что Сварог все же начал
свою собственную игру. Выставить Орка из Равены, но так, чтобы герцог не
заподозрил Сварога, – сущая головоломка… Головоломка…
