– Следовательно, я могу с полным доверием отнестись к его
патенту на орден? Признаться, я не считаю этого шалопая способным на подделку
бумаг императорской канцелярии, но вся эта история весьма загадочна – столь
высокий орден на груди юнца столь сомнительной репутации… Поневоле
закрадываются сомнения…
– Отбросьте сомнения, – сказал Сварог. – Вам
известно, что случилось недавно в Харлане?
– Разумеется.
– Мы там были вдвоем. И это все, что я могу сейчас сказать.
– Барон, вы меня невероятно обрадовали…
– Будьте к нему снисходительнее, – сказал
Сварог. – Он серьезнее, чем вам кажется.
– Быть может, в таком случае следует поручить ему тяжбу?
– Вы с кем-нибудь судитесь?
– Да, только что подал бумаги в коронный суд. Видите ли,
барон, появление в Равене этих новомодных самолетов открыто и недвусмысленно
нарушает «Закон о колдовстве», принятый триста восемьдесят четыре года назад
королем Стениором Четвертым. Согласно этому закону, любое лицо, будь то
ронерский подданный или иностранец, поднявшееся на глазах свидетелей в воздух,
неважно, силой заклятья или с помощью каких-либо приспособлений, подлежит в
зависимости от своего общественного положения либо сожжению, либо заключению в
тюрьму, либо баниции
[22]
с непременным условием. Я – достаточно
просвещенный человек и понимаю, что колдовством здесь и не пахнет. Но поскольку
закон до сих пор не отменен должным указом, он продолжает действовать. Поле для
скачек, на котором нашли пристанище самолеты нашего нахального соседа, не
принадлежит ни королевскому домену, ни ратуше – это выморочная коронная земля,
подчиняющаяся юрисдикции коронного судьи Равены. Каковой в соответствии с
«Законом о колдовстве» обязан немедленно принять меры к задержанию
вышеозначенных лиц и преданию их суду с предварительным уничтожением
вещественных доказательств путем публичного сожжения…
– Великолепная мысль, граф, – сказал Сварог. – С
вашего позволения, я немедленно готов обсудить ее с вашим сыном, как и другие,
не менее серьезные вопросы, ради которых я и прибыл.
– Не смею вам мешать, барон. – Когда Мара поднялась
вслед за Сварогом, граф поспешно добавил: – Простите, лауретта, но я вынужден
просить вас остаться и удовольствоваться моим обществом. Юная незамужняя дама
не может находиться без камеристки в комнате, где присутствуют холостые
дворяне…
Мара обреченно уселась вновь. Сварог ободряюще ей подмигнул
и пошел за дворецким. Видимо, он не опомнился еще от беседы со старым графом –
войдя в указанную ему комнату Леверлина, начал было велеречиво:
– Позвольте, граф, узнать результаты возложенного на вас
поручения… – спохватился, досадливо махнул рукой. – Тьфу ты…
– Вот так и живем, – сказал Леверлин. – Рискнешь
остаться на обед – каждая новая тарелка будет ставиться перед тобой под звуки
четырех фанфар и вопли мажордома. «Жаркое его небесного великолепия!»,
«Салфетка его небесного великолепия!» Останься обедать, умоляю!
– Черта с два, – сказал Сварог. – Спасибо, что
предупредил… Итак?
– Ты не станешь на меня сердиться?
– За что?
– Да сожгли мы твою книгу, – сказал Леверлин. –
Под утро мы с отцом Калебом, найдя искомое, посоветовались и решили – лучше
этому ученому труду вылететь в трубу с пеплом. А гореть она не хотела, крайне
неприятное было зрелище…
– Да черт с ней, раз вы нашли… – сказал Сварог
нетерпеливо. – В чем там секрет?
– Целая глава была посвящена искусству создания виденного
тобою двойника – под благозвучным названием «чегаор-тетайн». Подробности этого
процесса не стоит повторять, да и вряд ли они тебя заинтересуют… Кроме одной,
самой существенной и объясняющей кое-что. Жизни такому двойнику отведено на три
недели. Три и семь – Изначальные, похоже, придерживались той же магии чисел,
что иные наши колдуны… Три недели. Отсюда следует: примерно через шестнадцать
дней пребывающее сейчас во дворце создание перестанет существовать – и зрелище
будет красочное, с эффектами… Правда, есть средство сохранить двойника
неограниченно долгое время. Для этого нужно, чтобы прообраз, настоящая Делия,
был с соблюдением особого ритуала принесен в жертву в присутствии двойника.
Тогда подменыш обретет плоть и кровь, долгую жизнь всецело подвластной
создателю куклы… Если с книги не сняли копии и никто после смерти Сенгала не
знает ритуала, мы наполовину выиграли. Но я склонен допускать худшее…
– Я тоже, – сказал Сварог. – У Сенгала не могло не
остаться сообщников. Такое предприятие требует организации…
– И что ты намерен делать?
Сварог достал сигарету и пустил дым в потолок:
– А ничего. Они сами загнали себя в ловушку. Им непременно
придется доставить Делию во дворец, к двойнику, а не наоборот. Если ее отыщут
раньше нас, именно те, кто собирается «закрепить» двойника, вмешаются люди
протектора. Если ее отыщут те, кому она нужна как ключик к трем королевствам,
бабка-гусятница сумеет определить ее новое укрытие. И мы перехватим их по
дороге. Наконец, нам самим может повезти. Видишь какие-нибудь изъяны в моей
задумке?
– Пожалуй, нет. Разве что ее попытаются убить…
– Убить ее попытаются не раньше, чем она попадет ко мне.
Никак не раньше…
Глава 12
«Я ее нашел!»
Сварог по сути бездельничал. Он навестил сначала Орка, потом
снольдерского любителя риска, разговаривал с обоими недолго, чуть ли не стоя,
создавая впечатление, что невероятно спешит. Уже возле особняка Орка к нему
обрадованно сели на хвост потерявшие было след шпики – с которыми он учтиво
раскланялся из коляски. Того, получившего от Мары монетой в глаз, он больше не
видел – но один из новых, хоть и не похожий внешне на горротца, при каждом
резком движении девчонки торопился отъехать подальше, что выдавало его
принадлежность к белому флагу с черным солнцем.
Остаток этого дня и весь следующий Сварог болтался без дела
по дому графини, готовому к любым неожиданностям: у ворот и в саду
прохаживались вооруженные дворяне, вдоль стен, позвякивая скользившими по
натянутым канатам цепями, бегали здоровенные псы мясницкой породы, черные,
гладкошерстные, с отрезанными ушами и хвостами. Гребень стены покрылся
железными «ежами», ворота закрыты плетенками из колючей проволоки. Все слуги
вооружены. Особняк стал наглядной иллюстрацией к историческому роману о войне
Кабанов с Волками
[23]
, когда лихие налеты средь бела дня на
городские дома недругов были делом самым обычным. Войдя в азарт, Маргилена
велела было выкатить из каретного сарая две старинные фамильные пушки, но
Сварог ее отговорил, пожалев пауков, давно устроивших в жерлах дачи. По городу
ползали пущенные людьми Гинкера слухи – что барон Готар собирается перевезти в
дом графини сокровища своего предшественника и загодя принял меры
предосторожности. На самом деле Сварог, превращая особняк в крепость, хотел
заставить своих конкурентов решить, будто найденную принцессу он намерен
укрывать у графини. Между тем укрыть ее должна была бабка-гусятница…
