– Иди переоденься в мужское, – бросил Сварог
Маре. – Возьми свое оружие, какое есть.
Фокус с «черным настоем» он тоже знал. Настой на пепле из
сожженной вещи разыскиваемого человека, если его готовил знающий дело колдун,
багровеет и пенится, стоит ему оказаться неподалеку от хозяина вещи. Этот прием
не годится для поисков наугад – попробуйте обойти большой город вроде Равены,
вытаскивая скляночку под каждым окном, у каждой калитки… Зато этот метод
прекрасно срабатывает, когда есть подозрения на какой-то определенный дом. В
старину этим широко пользовались, чтобы уличить преступника, если находилась
оброненная им вещь, а женщины, заподозрив конкретную соперницу, бежали к
колдуну с платком мужа и ловили его на горячем.
Неужели Гинкер, владелец этого притона, ведет двойную игру?
Или дело в той самой логике непрофессионалов и он сам ни о чем не подозревает?
Бордель для педрил – последнее место, которое ассоциируется со словом
«женщина». А темнее всего – под пламенем свечи. Слухи об этом роскошном
притончике гуляли при дворе, могло дойти и до Делии…
Вот и все. Бабка-гусятница приютит. Лошадей у тетки Чари в
избытке. Нынче же днем группа всадников с железными документами и выправленными
по всей форме подорожными покинет город. А отъехав в безлюдные места, сядут на
пароход и поплывут в Харлан – туда ближе всего, там заправляет Хартог, не столь
давно взошедший на престол, чтобы успеть преисполниться неблагодарности. И
дальше – море…
Сунув Паколета за стол в красной гостиной напротив
равнодушного ко всему на свете, кроме «пятнашки», графа Дино, поставив перед
верным мошенником бутылку и стакан, Сварог побежал к себе в комнату, переоделся
в простой дорожный костюм. Собирать ему было почти что и нечего – Доран-ан-Тег,
пару пистолетов да несколько туго набитых кошельков и кое-какие бумаги.
Застегнул кожаный колет, глянул в зеркало – еще один дворянин-путешественник,
какие в превеликом обилии снуют по дорогам королевства. Застегнул на груди
перевязь, так, чтобы ножны меча оказались за спиной, а рукоять торчала над
плечом. Оказалось, так носить меч и в самом деле гораздо удобнее – выигрываешь
секунды, можно, выхватив, нанести удар без всякого замаха…
– Вот и все?
– Вот и все, Маргилена, – сказал Сварог,
обернувшись. – Сюда мы в любом случае не вернемся, хотя шпики должны
думать иначе…
– И это все, что ты можешь сказать?
Сварог смотрел в ее печальные серые глаза и лихорадочно
искал слова. Ну что тут скажешь?
– Ты удивительная женщина, – сказал он. – Серьезно.
– Я знаю. И постарайся никогда ко мне не возвращаться.
Во-первых, я не умею долго спать в одиночестве и терпеть не могу воскрешать
былые привязанности. Очень быстро забываю прошлое. Во-вторых, для тебя время
идет по-другому, ты и не заметишь за хлопотами, сколько лет пронеслось – а с
нами обстоит чуть иначе. Береги девочку. Удачи… Серый Рыцарь.
Приподнялась на цыпочки, чмокнула его в щеку, отвернулась и
вышла из комнаты. Сварог подумал, что лучшего прощания нельзя и выдумать.
Когда они втроем сели в коляску, Сварог спросил:
– Ты меч в руках когда-нибудь держал?
– Вот уж чего не доводилось, – сказал Паколет. –
Драться могу неплохо и с ножом тоже управлюсь. Если честно, найдется за мной и
полдюжины порезанных, и даже один жмурик. Но вот военного оружия в руках не
держал…
– Тогда не стоит и пробовать, – сказал Сварог. –
Будешь пока что пребывать в обозе.
Хвосты они рубили там же, где и в прошлый раз, когда ехали к
Леверлину. В одном из хитрых домов, охваченных вниманием барона Гинкера, –
входишь в сапожную лавку, ныряешь в дверцу за прилавком, и сидящий в задней
комнате посвященный человек бегом провожает тебя по лабиринту переходов,
лестниц, коридорчиков, тупиков и двориков, пока не окажешься за квартал отсюда,
на совершенно другой улице, вовсе даже перпендикулярной той, где размещен
исходный пункт. Помимо сапожной лавки, имелись другие входы и выходы, так что
лабиринтов было несколько – и все они затейливо вмонтированы в самые
обыкновенные доходные дома, так что жильцы ничего не подозревают и привыкли к
шмыгающим мимо незнакомцам.
…Паколета оставили в обозе, сиречь в карете отца Калеба.
Леверлин и капрал Шедарис заняли позицию у задней калитки, выходившей в
безлюдный переулок, где не было домов – лишь стена чьего-то парка. Сварог же с
Марой поступили как вежливые люди: подошли к парадным воротам в стене,
окружавшей ухоженный сад и двухэтажный красивый домик с желтой черепичной
крышей.
Рядом с воротами блестела начищенная медная ручка звонка в
виде бутона розы, но переигрывать с вежливостью не стоило – условного сигнала
они не знали, а на беспорядочный трезвон наверняка вышел бы неприветливый тип в
ливрее без герба и сообщил, что господа в отъезде, а ему настрого велено никого
не пущать, чтобы не пропадали серебряные ложки… Поэтому Сварог, определив по заклепкам
калитки, где с внутренней стороны находится засов, оглянулся и, убедившись в
полном отсутствии свидетелей, нанес в то место страшный удар топором. Толкнул
калитку ногой, и она бесшумно распахнулась на добротно смазанных петлях.
Они прошли по дорожке, никого по пути не встретив, как ни в
чем не бывало вошли в дом. В прихожей и в самом деле обнаружился хмурый верзила
в ливрее без герба, уставившийся на них несколько оторопело:
– Как это вы сюда? Здесь владение…
– Друг мой, – мягко прервал его Сварог. – У вас
есть нравственный стержень или высокие идеалы?
Верзила не испугался бы удара, но таким вопросом он на миг
был приведен в состояние полного отупения. Сварог ударил его локтем в
подбородок, подставив подножку, потом, когда верзила уже валился, резко выпрямил
руку и добавил ребром ладони по черепу. Прислушался. Где-то поблизости жеманно
смеялись, на втором этаже лениво позвякивали струны виолона – но никаких
признаков оживленного веселья. Должно быть, не время.
Верзила зашевелился. Сварог дал ему время привыкнуть к новой
ситуации и спросил:
– Где хозяин? – для вящего эффекта приблизив к горлу
лезвие топора. – Хозяин где? Зарежу, сучий потрох…
Тот на всякий случай вовсе не произнес ни слова, только
показал рукой на второй этаж.
– Вставай и веди, – приказал Сварог, убирая топор.
Верзила встал, потирая то челюсть, то висок, покорно пошел
впереди. Мара замыкала шествие. Сварог не волновался ничуть – скорее, в голове
была совершеннейшая пустота.
Распахнулась дверь, в коридор выпорхнули двое некрашеных
юнцов в женских платьях. Сварог молча показал им кулак, и они понятливо юркнули
назад, спасаясь от грубой прозы жизни. Верзила молча тащился впереди.
– Эй, ты, часом, не онемел? – полюбопытствовал Сварог.
Верзила угрюмо проворчал:
– У нас сегодня барон Гинкер ожидается, шли бы вы
подобру-поздорову, пока не огребли хлопот выше ушей…
