Шуточка была цинично-казарменная, но такие лучше всего и
действуют в подобных переделках…
Церковь святого Круахана, сложенная из темно-красного
кирпича, вздымала к небу три колокольни с острыми шпилями и немного походила на
крепость – малым количеством окон и толщиной стен. Последний раз ее отстраивали
из развалин пятьсот лет назад, до Латеранского трактата
[27]
, и
это сказалось на настроении зодчих. Впрочем, и новые храмы, принадлежавшие
Братству святого Роха, были построены так, чтобы отсидеться в них при осаде:
загадочное братство, посвятившее себя борьбе с черной магией, не без оснований
опасалось коварных сюрпризов.
Чем оно занималось, плохо представлял даже Гаудин – по
наблюдениям Сварога, державший в отношении Братства почтительный нейтралитет.
Но если где-то обнаруживался пробитый серебряной стрелой маг или таинственно
сгорала подозрительная антикварная лавка, грешившая продажей книг из Черного
Перечня, можно было прозакладывать голову, что в девяти случаях из десяти здесь
не обошлось без нелюдимых братьев в коричневых рясах…
Один такой встретил их у входа – мрачный широкоплечий монах,
на которого даже бывалый капрал косился с уважением. На поясе у него висел
скрамасакс
[28]
в железных ножнах и три символа Братства –
серебряный клеверный трилистник, бронзовая фигурка коня
[29]
и
вырезанный из дерева сжатый кулак.
Не задавая вопросов, он повел их в обход алтарного зала,
низкими коридорами без окон – в подземные этажи. К стагарцу и в самом деле
относились без всякой доверчивости: у входа в келью, где его поместили, сидел
еще один монах, столь же внушительного сложения, держа меж колен внушительный
посох, окованный с одной стороны широкими медными кольцами (вполне возможно, и
с выкидным клинком внутри, монахи это практиковали и были мастерами гойкара
[30]
).
Сварог вошел, оставив остальных за дверью. В углу ровно, без
копоти, горел масляный светильник. Табуретов здесь было два, так что Сварог
немедленно сел на свободный и без церемоний принялся разглядывать стагарца –
нарочито неторопливо, хмуро, чтобы тот понервничал и понял, что убивать его не
будут, но и марципанами потчевать не собираются.
Он был не старше Сварога. Мочки ушей, должно быть, обрезаны
в самом раннем детстве – не видно шрамов, кажется, что уши были такими отроду.
Значит, потомственный колдун – это-то Сварог о стагарцах знал. На левой щеке –
маленькое синее клеймо, неизвестный Сварогу знак. Морской колдун смотрел
исподлобья и благостностью характера, сдается, не отличался.
– Ну что, сукин кот? – ласково спросил Сварог в
качестве вежливого приветствия. – Докатился? Или, выражаясь изысканнее,
накликал на свою жопу приключений?
Стагарец глянул сущим волком и тихо напомнил:
– Я под защитой храма. Как приверженец Единого Творца.
– Твое счастье, – сказал Сварог. – Но меня что-то
не тянет пускать пузыри от умиления. Скажи-ка лучше, как это ты, приверженец
Единого, ухитрился во все это вляпаться?
Хмурый колдун, прямо-таки передернувшись, заторопился:
– Я потому и бежал, когда понял, во что ввязался…
– А лучше было не ввязываться вообще, – наставительно
сказал Сварог, подумав, что и сам бы охотно последовал сему золотому правилу,
да вот никак не удается. – Давай поболтаем. Я уже знаю, что Сенгал решил
подменить принцессу призраком. Но подробности и цели мне неизвестны. Как и твоя
роль в этом.
– Я познакомился с ним на Стагаре, и он уговорил меня
отправиться с ним на Диори. Похоже, он знал, где лежит клад. Но не знал языка
Изначальных.
– И ты ему по-дружески переводил. Совершенно бескорыстно, а?
По доброте душевной?
– Он обещал мне книги. Я возвысился бы над всеми, даже над
Варгасом с Совиного Мыса. Вам не понять…
– Что ж, я многого не понимаю, – сказал Сварог. –
И в особенности не понимаю дураков, которые ввязываются в такие вот игры –
свято веря, что никто не станет убирать лишних свидетелей по миновании в них
надобности…
– Ну, я еще долго был бы ему нужен, – усмехнулся
стагарец чуточку раскованнее. – Хватило бы времени, чтобы вовремя почуять
опасность и приготовить дорожку для бегства. А что до его замыслов… Простите за
цинизм, но я не здешний. Вассальной присяги здешнему королю не давал, и
принцесса мне чужая. Каждый за себя, в конце-то концов.
– Насколько я знаю, эгоистов на Стагаре не особенно любят. И
подобный образ мыслей там не в чести.
– Но за него вовсе не зачисляют в выродки без всяких
колебаний. Вы не читали Федра? Душа – это колесница, влекомая двумя лошадьми,
черной и белой, они тянут в разные стороны и плохо подчиняются вознице…
– Ладно, – сказал Сварог. – С земляками тебе
самому разбираться… А Федра я не читал. Давай о делах. Значит, Сенгал с твоей
помощью решил подменить принцессу… Отсюда и начнем.
– Род Сенгала имеет кое-какие права на трон. Как десяток
других родов. Если бы пресеклась династия Баргов…
– Без подробностей. Я и так верю.
– Если бы подмена прошла гладко, с соблюдением всех условий…
– То есть – с убийством настоящей принцессы?
Стагарец сделал пренебрежительный жест, означавший что-то
вроде: «Стоит ли о таких мелочах?»
– То существо… оно, будучи оплодотворенным смертью
оригинала, могло бы существовать десятки лет, став полностью послушным своему
хозяину. Конечно, при регулярном соблюдении иных ритуалов. Король очень болен,
хотя об этом никто почти не знает. Сенгал женился бы на «принцессе». Это
создание совершенно нематериально, но ребенок, которого все считали бы
родившимся у королевы, был бы сыном Сенгала, самым настоящим.
– Нужно признать, покойный искренне заботился о будущем
своего потомства, – сказал Сварог. – Ну а теперь выкладывай – что там
у вас пошло наперекос?
Стагарец сказал после долгого молчания:
– Я знал, что магические книги Изначальных добротой не
дышали. Но не ожидал такого дуновения зла. Впервые встревожился, когда мы
готовили… подмену. Потом стало еще хуже. У Сенгала были и другие помощники,
кроме меня. Порой даже кажется, что те, которых он считал своими слугами,
становились хозяевами. Когда в решающую ночь появились эти твари, сомнений не
осталось. Сенгал стал орудием. Я это понимал, а он – нет. Я ко многому отношусь
без особых предрассудков, но предавать душу в когти Великого Мастера…
