Сварог аккуратно взял его на мушку. Остальные ощетинились во
все стороны пистолетами и мечами. Но вокруг стояла тишина. Сварог мог бы
поклясться, что верзила был один.
Незнакомец ухмылялся напряженно-примирительно. Сварог
рассмотрел его повнимательнее. Совсем молодой, в темно-зеленом крестьянском
платье с фригольдерской бляхой и кожаной каталане, украшенной зубами небольшого
зверя, – какого именно, Сварог не брался с ходу определить. Из оружия,
кроме пулемета, только скрамасакс на поясе (на ношение коего крестьянину
требовалось особое разрешение). Откуда у крестьянина пулемет?
Молчание затягивалось, время не терпело, и Сварог спросил:
– Ну?
– Пулемет не купите? – осведомился детина. – Без
подначки, всерьез.
– Проходи, – сказал Сварог. – Не подаем. И не
покупаем ничего. Не сезон.
– Тогда по-другому, – сказал тот. – Может, вам
нужен компаньон с пулеметом? Согласен и за харчи.
– Самим жрать нечего, – прищурилась Мара.
– Не с тобой разговаривают, сопля, – сказал верзила.
– Молчать, – сказал Сварог подавшейся вперед
Маре. – А скажи, голубь, как это ты на нас набрел?
– Гулял по лесу и увидел, как вы тут развлекаетесь, –
он показал пальцем в небо. – Шуму наделали на всю округу. Давно хотел
посмотреть на эти штуки. А что, завлекательно… Только падать оттуда, должно
быть, невесело..
– Деревни поблизости есть? Или города?
– Гутиорс, – верзила показал пальцем
направление. – Минут сорок шагать, если быстро.
– Деревня?
– Город. Королевский. Дыра, конечно, в сотню домов, но что
касается статуса – полноправный королевский город. Аж три кабака и бургомистр.
– А лошадей там достать можно?
– Смотря каких. И смотря сколько.
– Верховых. Хороших. На всю компанию. И желательно бы еще
заводных.
– Вряд ли у них столько наберется на продажу. Разве что
поискать по окрестным поместьям, тут многие конные заводы держат, и ярмарка
была месяца полтора назад, а до новой еще месяц, так что имеет смысл…
– Понятно, – сказал Сварог. – Ну что ж, в
указанном направлении – шагом марш. А ты, найденыш, шагай рядом и подробно
рассказывай. Откуда пулемет, отчего ты завел столь барские привычки – гулять по
лесу… И почему корона на бляхе у тебя отнюдь не ронерская. Постарайся
произвести на меня хорошее впечатление, тебе же лучше…
Он взглянул на Мару, и та понятливо опустила веки, взяв
нежданного спутника под чуткую ненавязчивую опеку. Сварог размашисто шагал,
чуть петляя меж деревьев, слушая верзилу и частенько поглядывая на него – чтобы
проверить искренность.
Верзила звался Бони Скатур Дерс (Сварог уже знал эту систему
[31]
) и происходил из карликового королевства Арир,
принадлежавшего к Вольным Манорам и славного лишь тремя
достопримечательностями: королевской коллекцией штопоров для винных бутылок,
единственным в Вольных Манорах фригольдерским селом Скатур и редким
консерватизмом монархов в выборе имен – вот уже почти шестьсот лет на престоле
восседали исключительно Арсары, вплоть до нынешнего Сорок Второго.
А дней десять назад Арсар Сорок Второй решил, что с его
королевства довольно и двух достопримечательностей… Как и в большинстве
Майоров, хорошей пахотной земли там было мало, а со Скатура, обладавшего
многими старинными привилегиями, никак нельзя было драть три шкуры. Но хотелось
ужасно. Очень уж богатые были угодья. Маленькие тираны, как известно в сто раз
хуже больших – в крохотном королевстве не в пример труднее уберечься от алчного
взора монарха…
И была задумана ловушка, в которую Скатур не замедлил
угодить, прямо-таки влетел на полном ходу. В один далеко не прекрасный день
туда нагрянул один из королевских камергеров. Для начала он отказался соблюсти
ритуал вежливости и уважения к статусу фригольдеров, затем, объявив, что желает
осчастливить Скатур своим пребыванием, выступил с кучей оскорбительных и
совершенно неприемлемых для фригольдеров требований вроде девок на ночь для
себя и своих сержантов и мытья ног в доме старосты.
Камергеру вежливо напомнили о статусе села. Камергер совсем
невежливо оскорбил статус. Возникла перепалка, в ходе которой старосту съездили
плетью по голове. Фригольдеры сгоряча ударили в набат, благо у Скатура имелось
и право на колокол. Королевские сержанты из эскорта камергера начали палить во
все стороны – как теперь понятно, не сгоряча, а во исполнение строгого
приказа, – убив и ранив несколько человек. Двоим из сержантов удалось
ускакать, а остальным выдали сполна. Самого господина камергера, надежно
привязав, стали опускать в колодец вместо ведра, чтобы поостыл малость. То ли
купавшие чересчур увлеклись, то ли сердце у старика не выдержало – после
очередного подъема обнаружилось, что сановник не подает признаков жизни. Его
добросовестно попытались откачать, но камергер оживать отказался. После чего
его бесславно кинули под забор и, немного опамятовавшись, пришли к выводу, что
самое время запирать ворота и садиться в осаду. Во взаимоотношениях королей и
фригольдеров такое случалось далеко не впервые, процедура была отработана.
Происшедшее сулило долгие неудобства, но было злом привычным, как град или
бешеные волки в окрестных лесах. Согласно освященному столетиями опыту, все
должно было кончиться парой недель осады, кое-какой кровью, неизбежным выкупом
и очередным подтверждением вольностей. В конце концов, камергер нарывался сам.
Но не прошло и получаса, как стало ясно, что игра идет по
непредвиденному раскладу – ворота уже горели, полыхали первые дома, а в село
ворвались дворянская дружина, панцирная королевская пехота и самый страшный
враг, все уничтожавший на пути, – ополчение из крепостных крестьян. Сроду
не слышавшие о классовой солидарности, они люто ненавидели фригольдеров,
поскольку те были как бы свободными, а они сами – насквозь подневольными…
Скатурцы дрались хорошо, быстро сообразив, что драка пошла
на уничтожение, но они оказались застигнутыми врасплох и совершенно не готовыми
к бойне. А противник планомерно выжигал все перед собой, уничтожая все живое…
Угодья и скот виделись не в пример лучшей добычей, нежели отнюдь не бедные
крестьянские дома…
Верзила Бони был гуртовщиком, повидал свет, гоняя скот на продажу
и в Ронеро, и в Снольдер, и в Харлан, возил оттуда потребные товары, видел
море, бывал на иллюзорских пастбищах, единожды проезжал даже через Ямурлак, а
однажды чуть не улетел с купцами на Сильвану. Тяги к плугу он не испытывал
ровным счетом никакой, наоборот, предпочитал бродячую жизнь в седле и шумную
жизнь в сопредельных великих державах, проявляя живой интерес к достижениям
технического прогресса (хотя о существовании таких терминов, понятно, и не
подозревал). Когда старейшины решили тайком, на всякий случай, приобрести
пулемет, именно Бони выполнил эту деликатную миссию и обучился стрельбе. Это
искусство он и продемонстрировал, насколько мог, на улицах горящего Скатура. У
него еще оставалось полтора магазина, когда стало ясно, что все кончено. Никого
не осталось в живых, кроме горстки успевших прорваться в лес (в одном месте
подступавший вплотную к окружавшей село стене). Расстреляв еще полмагазина,
Бони пробился сквозь оцепление, поймал коня и помчался в полную неизвестность.
У Волчьих Голов
[32]
он остаться не захотел, перешел ронерскую
границу, лишившись по дороге коня, и положение у него стало – хуже не
придумаешь. Во-первых, бумаг с собой не было ровным счетом никаких, а те, кто
мог бы под присягой засвидетельствовать его личность, обитали слишком далеко
отсюда, и добраться до них было трудновато. Горстку беглецов из Скатура Арсар
Сорок Второй вполне мог объявить даже и не скатурцами вовсе, каковые поголовно
полегли в результате развязанного ими самими мятежа, а королевскими крепостными
или беглыми каторжниками. Кто взял бы на себя труд проверять, как там обстояло
на самом деле? До имперского наместника тоже нужно сначала добраться…
