– А чо грубишь? – укоризненно покачал головой Василий, мгновенно прокачивая обстановку и замечая кое-какие детали, говорящие о нездоровом интересе продавца и еще некоторых граждан к дому номер три по Головинскому шоссе и к подъезжающим по этому адресу автомобилям.
– Может, у меня кислотная недостаточность, – продолжал валять ваньку Балуев, – и мне нужно съедать в день по килограмму лимонов. А может, я ими торговать собираюсь. Так почем твои желтенькие, говоришь? Ценника не вижу.
– Да отвали ты, козел! – сдавленным шепотом проговорил продавец, впившись взглядом в подъехавшую черную «Волгу» и заметно напрягаясь. Впрочем, он тут же расслабился, потому что из машины вышла толстая мадам и поплыла к первому подъезду.
– Сам козел, – философски зевнул Василий, понимая, что мордатый, трое ругавшихся шоферюг у «девятки» с раскрытым капотом и двое «пожилых алкашей», разливающих водку под грибком на детской площадке в глубине двора, явно кого-то ждут. – Щас позову корешей, они из твоей поганой палатки бесплатный туалет сделают.
Продавец сунул было руку за отворот рабочего халата, прикрывающего наплечную кобуру, но опомнился и прошипел, чтобы не услышали редкие прохожие:
– Кровью умоешься, студент, если не сгинешь!
– Батюшки-светы, – покачал сочувственно головой Василий, – это что же они с тобой сделали?
– Кто, что? – опешил продавец.
– Что-что, «опустили», наверно. Я же вижу, человек не в себе: такой молодой, красивый, а уже использованный.
Верзила побелел, буквально испепеляя наглого покупателя бешеным взглядом, и Вася вынужден был ласково хлопнуть его по плечу.
– Да успокойся ты, дохляк, я уже ухожу. – Добавил, понизив голос, когда продавец, икнув, сел на подогнувшихся ногах на перевернутый ящик: – Кого пасете, «федепасы»? Не генерала случайно?
Глаза мордатого готовы были вылезти из орбит, но сказать он ничего не мог, касание Васи не усыпило его сквозь одежду, но привело в состояние нокдауна.
В это время к дому подъехала еще одна «Волга», из которой вышел Первухин, и Вася понял, что засеченная им спецгруппа действительно ждет генерала. Во всяком случае, все ее члены сразу начали вести себя по-другому. Василий набрал в грудь воздуха, собираясь брать темп и начать контрдвижение, когда на плечо ему легла твердая и сильная ладонь.
– Не спеши, капитан!
Вася змеиным движением вывернулся, в повороте наметил удар локтем и… едва успел остановить удар, узрев перед собой невозмутимое лицо Тараса Горшина.
– Мать твою!.. Я же мог тебя…
– Спокойно, улыбайся, на нас смотрят… не мог ты ничего. Пошли в машину.
– Эти пришли за генералом, надо помочь…
– Эти пришли за тобой, просто я здесь обосновался раньше и сбиваю их внимание. Поэтому они тебя как бы не видят, но место здесь грязное, кто-то наблюдает за двором издали, очень неприятный человек и не совсем обычный, так что нам лучше побыстрее убраться отсюда.
Вася думал мгновение, оглянулся на неторопливо идущего к подъезду генерала Первухина в сопровождении двух телохранителей, посмотрел на «продавца» с вытаращенными глазами, сделал ему ручкой и сел рядом с Тарасом в стоящую неподалеку бежевую «Ниву».
– Откуда ты узнал, что я буду здесь?
– От верблюда, – хмыкнул Тарас.
– Понятно. – Вася помолчал, пока машина сворачивала с Головинского шоссе на улицу Адмирала Макарова. – А откуда коллеги узнали о моем предполагаемом появлении?
– Оттуда же. Телефоны Первухина прослушиваются, Ельшин знает почти о каждом его шаге.
– Кто меня хотел взять и зачем?
– Зачем – понятно даже и ежу, ты свидетель, как были свидетелями Шмель, Тамерлан и Кир, а кто – мог бы и сам догадаться.
– Ибрагимов.
Горшин увеличил скорость, глянул в зеркальце заднего обзора.
– Будь очень осторожен с непосредственными контактами, ганфайтер, особенно со своим начальством. На тебя началась охота, а Первухин вряд ли сможет защитить, даже если захочет.
– Не сможет – научим, не захочет – заставим, – пробормотал Вася, несколько перефразировав поговорку.
– Ты такой крутой? – иронически посмотрел на пассажира Горшин. – Или просто злой?
– Злым я бываю очень редко, – вздохнул Василий. – Впрочем, добрым тоже. Столько всего во мне намешано, что самому иногда разобраться трудно. А как с этим у Посвященных?
– Примерно так же. Это просто мне повезло меньше, я человек твердых принципов и правил и коней на переправе не меняю вот уже две сотни лет.
– Это что же, – изумленно глянул на соседа Вася, – ты так долго живешь?!
– Не только я, все Посвященные. Чем выше степень Посвящения, тем дольше может сохранять свой биологический возраст человек Круга. Мне двести двенадцать лет.
– Еще один Горец! – фыркнул Василий, с удовольствием когда-то в детстве смотревший известный телесериал. – Дункан Маклауд. Чтобы убить вас – тоже надо голову сечь?
Горшин улыбнулся.
– Много будешь знать, скоро состаришься. Сколько, на твой взгляд, лет Парамонову?
– Ивану Терентьевичу? Лет пятьдесят.
– Сто с лишним. А Ульяне, между прочим, за тридцать.
– Чего?! – Вася ошеломленно глянул на профиль Тараса. – Шутишь?
– Не веришь? – Горшин с насмешливым сочувствием похлопал по колену Балуева. – Если сможешь избрать верный Путь в Круг, станешь таким же, а задатки у тебя есть.
– Спасибо, – пробормотал не сразу пришедший в себя Василий, считавший, что Ульяне лет двадцать, не больше. – А сколько же тогда Соболеву?
– А вот с ним дело обстоит сложней, он твой ровесник, – сказал Тарас. – Возраст в данном случае ничего не значит, так как он – потенциальный аватара.
– Если бы Соболев был аватарой, он не ошибся бы с оценкой мощи пентарха и чеченских кардиналов. Зачем он вообще полез меня спасать? Чтобы показать, насколько я слаб, а он силен?
– Возможно, когда он завершит цикл необходимости аватары, то перестанет ошибаться. А насчет оценок «сильный – слабый» ты ошибаешься. Сильный должен помогать не слабому, а сильному! Слабые уже давно научились объединяться… в стаи… и способны не только защищаться, но и успешно навязывать свою волю.
– Это ты говоришь не о слабых, а об умных.
– Пусть будет по-твоему, спорщик. Сам-то ты к какой категории относишься?
– Умных, – подумав, ответил Василий, – и сильных.
Тарас засмеялся.
– Да уж, ты не человек стаи. Интересно даже, кто был твоим предком, явно не таракан.
– Я и забыл, что мы потомки насекомых. Формулу про сильных и слабых ты сам придумал?
– А что?
– Мысль оригинальная, я под таким углом нашу действительность не рассматривал. Куда мы едем?
