Элис Эпплтон сидела на полу, скармливая Кловеру крошки «Фиг ньютонс». Овчарка тыкалась мордой ей в лодыжки, показывая, что лучшей подруги у нее нет и быть не может.
— Самая лучшая собака, которую я только видела, — поделилась девочка с Пайпер. — Как бы мне хотелось, чтобы у нас была такая.
— У меня был дракон, — сообщил всем Эйден, уютно устроившийся на коленях Каролин.
Элис пренебрежительно улыбнулась:
— Его придуманный Д-Р-У-Ж-Б-А-Н.
— Понимаю, — кивнула Пайпер. Решила, что при необходимости можно разбить окно в доме Маккейнов; если уж прижимает к стенке, то все средства хороши. Но когда она поднялась, чтобы проверить, как там кофе, в голову пришла более удачная идея: — Думегены! Мне следовало сразу о них подумать. Они уехали в Бостон на конференцию. Корали Думеген просила меня поливать цветы, пока их не будет.
— Я преподаю в Бостоне, — вздохнул Терстон. — В Эмерсоне. И редактирую текущий номер «Плугов». — Снова вздох.
— Ключ под цветочным горшком слева от двери, — объяснила Пайпер. — Не думаю, что у Думегенов есть генератор, но дровяную печь на кухне вы найдете. — Она замялась, подумав: Люди-то из большого города. — Сможете вы приготовить еду на дровяной печи, не устроив пожара?
— Я вырос в Вермонте, — ответил Терстон. — До того как уехал в колледж, растопка обеих печей, в доме и амбаре, лежала на мне. Такие навыки не забываются. — Очередной вздох.
— Я уверена, в кладовой еды хватит, — добавила Пайпер.
Каролин кивнула:
— Уборщик в муниципалитете нам так и сказал.
— А еще Мла-а-а-адший, — влезла Элис. — Он коп. Хитрый.
Уголки рта Терстона опустились.
— Хитрый коп, Элис, ударил меня. Он или второй. Я их различить не могу.
Брови Пайпер поднялись.
— Ударил Терса кулаком в живот, — подтвердила Каролин. — Обозвал нас масснюками — мы вообще-то действительно из Массачусетса, смеялся над нами. На меня это произвело самое ужасное впечатление — как копы смеялись над нами. Они повели себя лучше, когда привезли детей, но… — она покачала головой, — они вышли из-под контроля.
Этого хватило, чтобы Пайпер вспомнила Сэмми. На виске запульсировала жилка, медленными, сильными ударами, но голос преподобной еще оставался ровным:
— Как звали второго полицейского?
— Френки, — ответила Каролин. — Младший называл его Френки Ди. Вы знаете этих парней? Должны знать.
— Знаю, — подтвердила Пайпер.
7
Она объяснила вновь образованному семейству, как пройти к дому Думегенов (находился он рядом с больницей — немалый плюс, случись у мальчика еще один припадок), и какое-то время посидела за столом, с чашкой чаю. Пила его медленно. Маленький глоток — и ставила чашку на стол. Кловер заскулил. Он знал ее, как никто другой, и Пайпер предполагала, что пес чувствовал ее ярость.
Может, она меняет идущий от меня запах. Может, тот становится более горьким или каким-то еще.
Начала формироваться общая картина. Не очень-то приятная. У этих новых полицейских, очень молодых полицейских — не прошло и двух суток, как их привели к присяге — уже отказали тормоза. Что они и продемонстрировали с Сэмми Буши и Терстоном Маршаллом. Генри Моррисон и Джекки Уэттингтон, копы-ветераны, никогда бы на такое не пошли — так она, во всяком случае, думала, — но Фред Дентон? Тоби Уилен? Возможно. Вероятно. При Герцоге эти парни не выходили из рамок. Без нареканий не обходилось, они могли наговорить лишнего, остановив тебя за превышение скорости, но не более того. И разумеется, никого лучше городской бюджет позволить себе не мог. Но как говорила ее мать: «Задешево дорогого не купишь». И теперь, когда начальником полиции стал Питер Рэндолф…
С этим что-то следовало сделать.
Только от нее требовалось сохранить контроль над своей вспыльчивостью, чтобы вспыльчивость не контролировала ее.
Она сняла поводок с гвоздика у двери. Кловер тут же поднялся, замахал хвостом, уши встали торчком, глаза заблестели.
— Пошли, увалень. Нам предстоит подать жалобу.
Овчарка еще слизывала прилипшие к шерсти крошки печенья, когда Пайпер повела собаку к двери.
8
Пересекая городскую площадь — Кловер держался у ее правой ноги, — Пайпер чувствовала, что контролирует вспыльчивость. Чувствовала, пока не услышала смех. Он донесся до нее, когда она с Кловером приближалась к полицейскому участку. Пайпер увидела тех троих, чьи имена назвала ей Сэмми Буши: Дилессепса, Тибодо, Сирлса. Присутствовала и Джорджия Ру, та самая Джорджия, которая, по словам Сэмми, науськивала их: Трахните ее. Компанию им составлял Фредди Дентон. Они сидели на верхней ступеньке лестницы, пили, похохатывая, газировку, болтали. Герцог Перкинс никогда бы такого не допустил. Он, если бы увидел подобное из могилы, начал бы вертеться в гробу так быстро, что его останки воспламенились бы.
Мел Сирлс что-то сказал, и они вновь загоготали, хлопая друг друга по спинам. Тибодо обнимал свою подругу, кончики его пальцев ласкали Джорджии грудь. Она что-то сказала, и они засмеялись еще громче.
Пайпер подумала, что причина смеха — изнасилование (как классно у них все вышло), и после этого совет отца забылся напрочь. Ту Пайпер, которая пользовала бедных и больных, освящала брак и отправляла в последний путь, а по воскресеньям проповедовала о милосердии и терпимости, грубо затолкали в глубины сознания, откуда она могла наблюдать за происходящим лишь сквозь мутное стекло. Власть взяла другая Пайпер, та самая, что крушила свою комнату в пятнадцать лет, роняя слезы ярости, а не печали.
Муниципалитет и новое кирпичное здание полицейского участка разделяла вымощенная каменными плитами площадь Военного мемориала. В центре стояла статуя отца Эрни Кэлверта, Люсьена Кэлверта, которого за проявленный в Корее героизм посмертно наградили медалью «Серебряная звезда». На пьедестале этой статуи выбили имена всех жителей Честерс-Милла, погибших на полях сражений всех войн начиная с Гражданской. Тут же находились два флагштока, на вершине которых обычно развевался звездно-полосатый флаг государства и флаг штата с изображениями фермера, моряка и лося. Теперь же флаги понуро обвисли в красноватом свете близящегося заката. Пайпер Либби прошла между двумя флагштоками словно во сне. Кловер, навострив уши, по-прежнему держался у ее правого колена.
«Патрульные», сидевшие на верхней ступени, вновь расхохотались, и Пайпер подумала о троллях из сказки, которую среди прочих читал ей в детстве отец. Троллях в пещере, злорадствующих на кучах нечестно нажитых сокровищ. Тут вся компания увидела ее и затихла.
— Добрый вечер, преподобная. — Мел Сирлс встал, подтянув при этом ремень.
Вставать в присутствии женщины, подумала Пайпер, этому научила его мать? Вероятно. А вот утонченное искусство изнасилования он освоил где-то еще.
