— Человек, потерявший такое количество крови, не мог бы уйти далеко, не оставив следов, даже если его тащили, — пояснил Йен. — Непонятно.
Сет обдумал вывод друга и обошел лужу крови, убедившись, что тот прав: на несколько метров вокруг не было ни одной отметины или следа, уводившего от этого места. Внезапно в глазах Йена появилась неуверенность, и Сет поймал на лету мысль, мелькнувшую в мозгу товарища. Осторожно оба подняли голову, устремив взор к куполу, парившему в темноте.
Они вгляделись в сумрак, заполнивший пространство под сводом главного зала. Взгляд их задержался на громоздкой хрустальной люстре в центре. С одного из рожков на белой веревке свисало тело, окутанное светлым мерцающим покрывалом. Оно медленно раскачивалось в пустоте. У ребят перехватило горло.
— Она мертва? — несмело спросил Сет.
Йен не сводил глаз с жуткой находки. Он пожал плечами.
— Разве мы не должны сообщить остальным? — нервно спросил Сет.
— Как только мы узнаем, кто это, — ответил Йен. — Если на полу — ее кровь, а, похоже, так оно и есть, возможно, она еще жива. Давай снимем ее.
Сет закатил глаза. Он ожидал чего-то подобного с тех пор, как они пересекли мост. И то, что предчувствие начинало сбываться, лишь усиливало тошноту, подкатывающую к горлу. Мальчик глубоко вздохнул и предпочел больше не думать на эту тему.
— Хорошо, — покладисто согласился Сет. — Но как?
Йен обозрел верхнюю часть зала и заметил, что на высоте пятнадцати метров помещение по периметру опоясывала металлическая платформа. От этой площадки к хрустальной люстре вел переход — узкий трап, вероятно, проложенный для того, чтобы конструкцию могли помыть.
— Поднимемся по мостику и отвяжем тело, — предложил Йен.
— Нужно, чтобы кто-то из нас остался и позаботился о нем, — возразил Сет. — И думаю, что внизу должен сидеть ты.
Йен пристально посмотрел на товарища.
— Ты уверен, что хочешь подняться один?
— Умираю от желания… — отозвался Сет. — Жди тут. Никуда не уходи.
Йен кивнул. Он наблюдал за другом, пока тот шел к лестнице, которая вела на верхний уровень Джитерс Гейт. Как только темнота поглотила Сета, а его шаги зазвучали на лестнице, Йен стал озираться, настороженно вглядываясь в окружавший его сумрак.
Ветер из туннелей свистел в ушах и гнал по перронам мелкий мусор. Йен снова задрал голову и попытался опознать тело, медленно вращавшееся под куполом, но тщетно. Он не осмеливался даже помыслить о том, что это может оказаться кто-то из друзей — Изобель, Сирах или Шири. Вдруг на поверхности лужи крови на миг появилось отражение — и тотчас исчезло. Когда Йен опустил глаза, он уже ничего не увидел.
Поезд-призрак, притаившийся в туннеле, представлял собой фантастический коридор; Джавахал волок Шири по всей его длине до головного вагона, прицепленного непосредственно к локомотиву. Яркое оранжевое свечение пробивалось из-под раздвижной двери вагона, откуда доносился грохочущий гул котла. Шири почувствовала, как резко подскочила окружающая температура. Ей показалось, что все поры кожи раскрылись, соприкоснувшись с обжигающим знойным воздухом, исходившим из закрытого помещения.
— Что там? — с тревогой спросила Шири.
Пальцы Джавахала клещами сомкнулись на ее запястье и с силой дернули.
— Огненная машина, — ответил Джавахал, вталкивая девочку в вагон. — Это мой дом и тюрьма. Но вскоре все изменится благодаря тебе, Шири. После стольких лет мы наконец снова вместе. Разве не об этом ты всегда мечтала?
Шири закрыла лицо руками, защищаясь от внезапно пахнувшего на нее колючего жара, и сквозь пальцы оглядела вагон. Перед ней урчала, угрожая в любую минуту взорваться, гигантская машина, состоявшая из больших металлических котлов, связанных затейливой системой труб и клапанов. Из швов и многочисленных соединений чудовищного агрегата били гейзеры пара и газа, приобретая насыщенный медный цвет, которым отливали стены вагона. На стальном щите, где был смонтирован комплект регуляторов давления газа и манометров, Шири заметила выбитую на металле эмблему: орел, величественно взмывающий ввысь среди языков пламени. Под изображением птицы Шири разглядела надпись, сложенную из букв неизвестного алфавита.
— «Огненная птица», — произнес Джавахал над ухом. — Мое второе я.
— Эту машину построил мой отец… — тихо сказала Шири. — Вы не имеете никакого права ее использовать. Вы всего лишь вор и убийца.
Джавахал задумчиво посмотрел на нее и облизнул губы.
— Что за мир мы создали, где даже невежественные не знают счастья? — воскликнул он. — Проснись, Шири.
Девочка повернулась и с презрением посмотрела на Джавахала.
— Вы убили его… — сказала она, пронзив его взглядом, исполненным ненависти.
Губы Джавахала скривились в молчаливой гримасе. Мгновение спустя Шири поняла, что он хохочет. Не переставая смеяться, он легонько толкнул ее к раскаленной стене вагона и погрозил пальцем:
— Стой тут и не двигайся, — приказал он.
Шири наблюдала за Джавахалом. Он подошел к вибрировавшей «Огненной птице» и приложил ладони к огнедышащим металлическим котлам. Его руки прилипли к поверхности, и девочка почувствовала запах обожженной кожи, которому сопутствовал леденящий кровь звук, с каким огонь поглощает плоть. Джавахал приоткрыл рот, и облака пара, наполнявшие вагон, как будто втянулись в его утробу. Наконец он повернулся и усмехнулся в лицо оцепеневшей от ужаса девочке.
— Игра с огнем тебя пугает? Тогда мы сыграем в другую. Нельзя разочаровывать твоих друзей.
Не дожидаясь ответа, Джавахал отступил от котлов и направился в конец вагона. Вернулся он с большой тростниковой корзиной в руках и приблизился к Шири со зловещей улыбкой на губах.
— Знаешь, какое животное больше всего похоже на человека? — ласково спросил он.
Шири покачала головой.
— Вижу, образование, которое дала тебе бабушка, еще хуже, чем можно было ожидать. Отца не заменишь…
Джавахал открыл крышку и сунул руку в корзину. Его глаза заискрились злорадством. Когда он извлек руку, в его кулаке извивалась блестящая змея. Аспид.
— Вот эта тварь напоминает человека. Она ползает и меняет кожу из выгоды. Крадет и поедает существа других видов в их собственных гнездах, но не способна противостоять им в честной борьбе. Ей свойственно также использовать любую возможность, чтобы укусить, и укус ее смертелен. Яда у нее хватает всего на один раз, и пройдут часы, пока запас восстановится. Зато тот, кого она заклеймила, обречен на медленную и верную смерть. Пока яд растекается по венам, сердце жертвы бьется все медленнее, пока совсем не остановится. Кроме того эта тварь в своем ничтожестве питает некоторую склонность к поэзии, как и человек. Правда, в отличие от человека, змеи не кусают себе подобных. Какой просчет, верно? Возможно, именно поэтому они в результате служат развлечением, которым уличные факиры угощают любопытных. Пока еще они не достигли уровня царя мироздания.
