Бен обнял сестру и поцеловал ее в лоб.
— Ты вернешься попрощаться со мной, Бен? — дрожащим голосом спросила девочка.
На глаза Бена навернулись жгучие слезы.
— Я люблю тебя, Бен, — прошептала Шири.
— И я тебя люблю, — ответил он, с болью осознавая, что никогда и никому не говорил таких слов.
Поезд набрал бешеную скорость, унося пассажиров в черную глубину туннеля. Бен ринулся к двери и проскочил через свежую брешь в металлической плите вслед за Джавахалом.
Пересекая следующий вагон, он заметил, что Майкл с Рошаном бегут за ним. Быстро добравшись до платформы между вагонами, Бен остановился, выдернул костыль, фиксировавший замок сцепления двух последних вагонов, и выбросил его в пустоту. Пальцы Рошана на миг коснулись его руки, но когда Бен снова выпрямился, друзья, провожавшие его отчаянными взглядами, остались позади. А поезд тем временем на огромной скорости увозил его с Джавахалом в сердце темного царства Джитерс Гейт. Теперь они действительно остались вдвоем.
Бен рвался к локомотиву, и с каждым его шагом поезд увеличивал скорость своего сумасшедшего бега по туннелям. Из-за сильной качки стоило большого труда удержаться на ногах. Теряя равновесие, Бен продвигался вперед среди обломков по пылающим следам Джавахала, отпечатавшимся в толще металла. Бен добрался до следующей платформы и с силой вцепился в брус, служивший поручнем. В этот момент поезд накренился, описывая полукруг и выезжая на крутой спуск, казалось, уходящий к центру Земли. Поезд снова дернулся, прибавляя скорость, огненный шар оторвался и пропал в темноте. Бен подтянулся в вагон и возобновил преследование Джавахала. Из-под колес шлейфом летели брызги расплавленного металла.
Бен почувствовал, как что-то взорвалось под ногами, и вскоре заметил густые языки пламени, обвивавшие остов поезда. Под натиском огня кусками стала отваливаться обугленная деревянная обшивка, еще державшаяся на бортах вагонов. От жара полопались неровные стеклянные зубцы, которые обрамляли оконные проемы, напоминая клыки в пасти механического чудовища. Бен бросился на пол, спасаясь от шквала осколков стекла, обдавшего стены туннеля, как брызги крови при выстреле в рот.
С трудом снова встав на ноги, Бен различил вдалеке силуэт Джавахала, шедшего вперед сквозь пламя. Мальчик понял, что враг очень близко от машинного отделения. Джавахал повернулся, и Бен увидел его усмешку. Он улыбался даже среди взрывов газа, порождавших кольца голубого огня, которые проносились по поезду, провоцируя торнадо безумных фейерверков.
— Приходи отомстить, — слова прозвучали в мозгу Бена.
В памяти возникло лицо Шири, и мальчик медленно стал продвигаться к последнему вагону, который ему еще оставалось пройти. Оказавшись на внешней площадке, он ощутил дуновение свежего ветра: поезд выезжал из туннелей и на полной скорости мчался к центральному залу Джитерс Гейт.
На обратном пути Йен непрерывно разговаривал с Шири. Он знал, что если она забудется сном, одолевавшим ее, то едва ли доживет до рассвета, начинавшегося где-то далеко, за пределами подземного лабиринта. Майкл и Рошан помогали Йену поддерживать девочку, но ни один из них не мог выдавить из себя ни слова. Йен, похоронив на самом дне души терзавшее его сострадание, рассказывал нелепые истории, описывал разного рода происшествия и был готов, если потребуется, исчерпать весь свой словесный запас до последнего, чтобы не позволить девочке заснуть.
Шири слушала его и рассеянно кивала, приоткрыв затуманенные, сонные глаза. Йен держал девочку за руку и чувствовал, как пульс у нее медленно, но неумолимо замедляется.
— Где Бен? — спросила она.
Майкл встревоженно поглядел на Йена, но тот легкомысленно улыбнулся.
— Бен вне опасности, Шири, — ответил он спокойно. — Он отправился за врачом, что лично мне, учитывая все обстоятельства, кажется некрасивым. Предполагается, что я врач. Или стану им однажды. И какой же он друг после этого? Он мне совсем не доверяет. Разве так поддерживают друзей? А он при первом удобном случае мчится за доктором. Правда, врачей вроде меня не так много. С этим призванием нужно родиться. А потому интуиция мне подсказывает, что ты поправишься. Но с одним условием: не спать. Ты ведь не заснешь, правда? Сейчас тебе нельзя спать! Твоя бабушка ждет нас в двух сотнях метров отсюда, а лично я не в состоянии объяснить ей, что произошло. Если я попробую, она столкнет меня в Хугли, а мне через несколько часов садиться на корабль. Так что не вздумай заснуть и помоги разобраться с твоей бабушкой. Ладно? Скажи что-нибудь.
Дыхание Шири стало тяжелым. Краска сбежала с лица Йена, и он встряхнул девочку. Шири вновь распахнула глаза.
— Где Джавахал? — спросила она.
— Погиб, — солгал Йен.
— Как он погиб? — с трудом выговорила Шири.
Йен заколебался на мгновение.
— Упал под колеса поезда. Ничего нельзя было сделать.
Тень улыбки тронула губы Шири.
— Ты не умеешь лгать, Йен, — прошептала она. Каждое слово стоило ей титанических усилий.
Йену стало не по себе. Он больше не мог справиться со своей ролью.
— Фантазер и выдумщик у нас Бен, — сказал он. — А я всегда говорю правду. Джавахал мертв.
Шири закрыла глаза, и Йен жестами показал Майклу и Рошану, что нужно поторопиться. Не прошло и минуты, как рассеянный свет в конце туннеля осветил их лица, а чуть дальше появился силуэт часовой башни. Когда ребята поравнялись с ней, то обнаружили, что там их дожидаются Сирах, Изобель и Сет. Первые лучи рассвета окрасили пурпуром линию горизонта далеко позади металлических аркад Джитерс Гейт.
Бен остановился у входа в последний вагон и взялся за круглую рукоять, наглухо закрывавшую дверь. Металлический штурвал был раскаленным. Бен медленно поворачивал рукоять и чувствовал, как металл обжигает кожу. Из вагона вырвалось облако пара. Бен пинком открыл дверь. Джавахал неподвижно застыл в плотном облаке пара, поднимавшегося от котлов, и молча смотрел на Бена. Мальчик разглядел адскую машину, грохотавшую рядом, и узнал символ, выгравированный на металле: птица, взлетающая из языков пламени. Джавахал опирался рукой на пульсирующую стенку котла и как будто впитывал силу, бушевавшую внутри. Бен обвел взглядом сложную систему труб, клапанов и резервуаров для топлива, которые сотрясала заметная дрожь.
— В прошлой жизни я был изобретателем, сын мой, — сказал Джавахал. — Мои руки и разум умели создавать вещи. Теперь же они служат только для разрушения. Вот моя душа, Бен. Подойди и посмотри, как бьется сердце твоего отца. Я сам ее создал. Знаешь, почему я назвал машину «Огненной птицей»?
Бен посмотрел на Джавахала и ничего не ответил.
— Много тысяч лет назад существовал город, проклятый почти в той же мере, как и Калькутта, — промолвил Джавахал. — Он назывался Карфагеном. Когда римляне завоевали его, их ненависть к сильным духом финикийцам была столь велика, что им показалось мало сравнять город с землей и убить всех женщин, мужчин и детей. Они уничтожили каждый камень, обратив его в пыль. Но и это не утолило их ненависти. И потому Катон, полководец, командовавший армией, приказал солдатам засыпать солью каждую трещину в городе, чтобы ни один росток жизни не пробился на проклятой земле.
[15]
