— Зачем вы мне это рассказываете? — спросил Бен. Пот струился по его телу и тотчас высыхал от невыносимого жара, исходившего от котлов.
— В том городе правила прекрасная царица Дидона. Она бросилась в огонь, принеся свое тело в жертву богам, чтобы умилостивить их и искупить грехи финикийцев. Но она вернулась к жизни и стала богиней. Такова сила огня. Эту благотворную силу испытывает на себе и Феникс, великолепная огненная птица, под крыльями которой расцветает пламя.
Джавахал погладил созданную им смертоносную машину и улыбнулся.
— Я тоже возродился из пепла и вернулся, чтобы как Катон засеять огнем судьбу своих отпрысков и выжечь свой род навсегда.
— Вы безумны, — резко сказал Бен. — Особенно, если думаете, что можете вселиться в меня, чтобы сохранить свою жизнь.
— Кто такие безумцы? — задал риторический вопрос Джавахал. — Те, кто читают страх в сердцах себе подобных и стремятся обрести покой любой ценой? Или те, кто делает вид, будто не видят того ужаса, что творится вокруг? Мир принадлежит лишь безумцам и лицемерам, Бен. На Земле не существует других племен, кроме этих двух. И ты должен выбрать, кто тебе ближе.
Бен долго смотрел на этого человека, и впервые ему почудилось, что он видит в нем тень того, кто когда-то был его отцом.
— А какой выбор сделал ты, отец? Какой выбор сделал ты, вернувшись, чтобы сеять смерть среди немногих, кто любил тебя? Ты забыл, что исповедовал сам? Ты забыл притчу, которую написал? О слезах Шивы, которые превратились в лед, когда он, вернувшись в родные места, понял, что все продались бродячему колдуну? Может, ты и меня убьешь тоже, как прикончил всех, кто встречался тебе на пути? Наверное, тебе уже все равно. Но прежде, чем сделать это, скажи мне, что ты сам не продал свою душу тому колдуну. Скажи, положив руку на огненное сердце, где ты нашел пристанище, и я последую за тобой хоть в преисподнюю.
Веки Джавахала дрогнули и тяжело опустились, и он печально кивнул. Облик его стал медленно преображаться, глаза потускнели в знойной дымке, и в них отразилась горечь поражения и тоска. Это был взгляд раненого хищника, который прячется в темную пещеру умирать. Вдруг перед взором Бена — всего на несколько секунд — предстал несчастный, уязвимый человек, потерявший все. Неожиданная метаморфоза заставила мальчика содрогнуться и ужаснула больше, чем прежние призрачные явления неприкаянного духа. Ибо в лице, объятом болью и огнем, Бен больше не видел маску убийцы — лишь скорбный образ своего отца.
На миг их глаза встретились, и они посмотрели друг на друга как старые знакомые, затерявшиеся в тумане времени.
— Не знаю уже, я написал притчу или это сделал другой человек, Бен, — наконец сказал Джавахал. — Я не знаю, реальны ли мои воспоминания или они мне пригрезились. Как не знаю, сам ли я совершил свои преступления или они стали делом рук кого-то еще. Но каким бы ни был ответ, я уверен, что никогда больше не напишу историю вроде той, что ты помнишь, и не сумею понять ее смысл. У меня нет будущего, Бен. И нет жизни. Ты видишь перед собой лишь тень мертвой души. Я ничто. Человек, которым я был, твой отец, давно погиб и унес с собой все, о чем я мог бы мечтать. И если ты не хочешь подарить свою душу, чтобы я жил в ней вечно, подари мне покой. Ибо теперь только ты можешь освободить меня. Ты пришел убить того, кто уже мертв, Бен. Сдержи свое слово или стань моим спутником во мраке…
В это мгновение поезд выскочил из туннеля и помчался по центральному рельсовому пути Джитерс Гейт в венце языков пламени, поднимавшихся до небес. Локомотив выехал за пределы внушительных аркад металлического дворца и покатился по рельсам, которые выстилали путь, отчетливо различимый в лучах восходящего солнца и устремленный к горизонту.
Джавахал открыл глаза, и Бен прочитал в них страх и глубокое одиночество, державшее в тисках проклятую душу.
Поезд преодолевал последние метры до разрушенного моста. Бен нащупал карман и достал коробок с последней спичкой, которую он сохранил. Джавахал погрузил руку в газовый котел, и облако чистого кислорода окутало его каскадом белого пара. Призрак медленно таял в машине, где обитала неприкаянная душа, и газ затуманивал его образ, превращая в расплывчатый пепельный мираж. Джавахал послал Бену прощальный взгляд, и мальчику почудилось, будто глаза призрака заблестели, и одинокая слеза скатилась по щеке.
— Освободи меня, Бен, — прошептал голос в его мозгу. — Сейчас или никогда.
Мальчик извлек спичку и зажег ее.
— Прощай, отец, — пробормотал он.
Лахаважд Чандра Чаттерджи склонил голову, и Бен бросил горящую спичку к его ногам.
— Прощай, Бен.
И тогда на миг, короткий, как вспышка света, Бен увидел перед собой лицо, окруженное сияющим ореолом. И пока лавина огня катилась к его отцу, глубокие глаза смотрели на Бена в последний раз. Мальчик подумал, что воображение сыграло с ним дурную шутку — он узнал печальный взгляд Шири. А затем лучезарная принцесса навсегда ушла за огненную завесу — вскинув руку и с легкой улыбкой на губах. Бен так и не понял, кто на его глазах скрылся в пламени.
Взрыв отбросил тело Бена в конец вагона, словно невидимый поток воды, и выкинул из объятого пламенем поезда. Упав, он покатился по траве, проросшей в укрытии под рельсами моста. Состав умчался дальше, и Бен побежал за ним по дороге смерти, ибо путь над рекой обрывался. Через несколько секунд вагон, где находился его отец, взорвался во второй раз с такой силой, что железные балки, на которых держалось полотно моста, взлетели в небеса. Языки костра взметнулись ввысь, и сноп света ударил в небо, разорвав озаренный пламенем покров грозовых туч.
Поезд ринулся в пустоту, и змея из стали и огня рухнула в темные воды Хугли. Оглушительный взрыв сотряс небо над Калькуттой и заставил задрожать землю. «Огненная птица» испустила дух и унесла с собой навечно душу Лахаважда Чандры Чаттерджи, своего создателя.
Бен остановился и упал на колени между рельсами. К нему от ворот Джитерс Гейт бежали друзья. Казалось, небо заплакало, проливая на них сотни крошечных белых слезинок. Бен запрокинул лицо и кожей почувствовал, какие они холодные. Пошел снег.
В последний раз члены общества «Чоубар» собрались вместе в то майское утро 1932 года у руин станции Джитерс Гейт на берегу реки Хугли у разрушенного моста. Снегопад разбудил жителей города Калькутты, где сроду не видали белого покрова, который окутал купола старых дворцов и необъятный Майдан, выстлал ковром улицы и переулки.
Горожане выходили на улицы и поражались чуду, которого они больше никогда не увидят. Тем временем члены общества «Чоубар» отступили к мосту и оставили Шири в объятиях Бена. Прошлой ночью все выжили и стали свидетелями, как огненный поезд рухнул в пустоту, и пламя взмыло до небес и рассекло грозовые тучи, словно адский меч. Ребята понимали, что, возможно, никогда не вернутся в разговорах к событиям этой ночи. А если вздумают кому-то рассказать о них, то им никто не поверит. Однако в то утро все осознавали, что были всего лишь статистами, случайными пассажирами поезда, приехавшего из прошлого. Они молча наблюдали, как Бен обнимал сестру, а с неба падал и падал снег. Вскоре день развеял сумрак бесконечной ночи.
