Юрьев, создавший вокруг себя призрачную фигуру дракона – ментальный слепок его сущности, стал отступать к Стасу, державшему синкэн-гата острием к Рыкову.
– Двигаем потихоньку… медленно… держи его сердечную чакру…
Стас сделал легкий укол-выпад в грудь кардинала, и хотя тот стоял в двадцати шагах от него – попятился, покрываясь сеточкой извивающихся злых зеленых молний.
– Вам не уйти! – сказал он глубоким басом, не похожим на обычный невыразительный голос Рыкова. – Артур перекрыл все возможные пути бегства.
– Дурак ты, Герман, – с холодной брезгливостью сказал Юрьев, – коль связался с ликвидатором. Предательство всегда каралось законами нашей реальности. Если тебя не уничтожит ликвидатор, то найдет инквизитор Круга… или Воин Закона справедливости.
– Воин – легенда, а Истребитель Закона – реален, и он на моей стороне.
– Он на своей стороне, в крайнем случае на стороне Монарха, путь которому в нашу реальность заказан, и даже ты, став его авешей, не в состоянии отменить законы, вмороженные в реальность Творцом. Прощай.
– Вам не уйти, – повторил Рыков-Монарх, но уже с меньшей уверенностью.
– А ты попробуй нас остановить.
Стас сделал еще один выпад в сторону маршала СС, заставив его отступить, и поднялся вслед за Юрьевым на крышу здания, где уже раздались выстрелы: «чистильщики» Соколова, так и не бросившие своих командиров, открыли огонь по вертолетам Рыкова, затеявшим вокруг здания банка боевую карусель.
К счастью, вертолеты не были военными, типа «Черная акула» или «Крокодил», Дятлов не рассчитывал наносить по Москве ракетные удары, иначе действовал бы по-другому, поэтому он взял только многоцелевые «вертушки» «Ка-226», не имеющие вооружения. По приказу министра омоновцы открыли огонь из автоматов по крыше здания, однако нанести значительный урон «чистильщикам» не могли: пилоты были вынуждены лавировать, чтобы избежать ответного огня и попаданий. Если бы Василий отдал приказ применить гранатометы, вертолеты давно были бы сбиты. Но это была не война с фашистами или с моджахедами в Афганистане, и даже не война в Чечне, и «чистильщики» лишь огрызались точными очередями, распугивая «вертушки», пока Самандар, Василий, Стас, Мария и Юрьев садились в собственный вертолет Рыкова. Огонь прекратился, как только вертолет – новейший «Ка-42» «Мышь» – сорвался с крыши и улетел.
Догонять беглецов лично Рыков не стал, хотя сразу же после их бегства сел во второй вертолет. Он знал, куда могут полететь беглецы и где спрятаться, и решил перехватить их в этом месте. Уже в воздухе он связался с министром МВД, затеявшим было погоню за вертолетом с Посвященными в духе американских боевиков, и доложил ему свои соображения.
После этого два вертолета продолжили погоню, вынуждая беглецов петлять и лететь к цели по дуге, а оставшиеся пять повернули на северо-запад, в сторону Строгина.
Василий заметил этот маневр и, поняв его смысл, повернулся к остальным, чтобы посоветоваться. Самандар кивнул, не говоря ни слова: он тоже обо всем догадался. Стас и Мария, зажатые сиденьем и стенкой кабины, смотрели друг на друга, и лица у них были такие сияющие, что Василий вдруг ощутил боль утраты и свирепую тоску по той, которую любил по сей день. Так ничего и не сказав, он повернулся к пилоту и показал рукой, куда надо лететь.
Глава 33
ХРАНИТЕЛИ
Они очень редко собирались вместе. На памяти Матфея в последний раз апостольский Сход Хранителей собирался в тысяча девятьсот сорок первом году, когда решался вопрос спасения русских национальных святынь и памятников культуры от фашистского наступления. На сей раз причина Схода была весомей и серьезней: выживание Круга в связи с деятельностью ликвидатора.
Они могли провести Сход и без прямого контакта друг с другом, однако опять же из-за ликвидатора, потрясшего основы Круга, решили встретиться не в виртуальной реальности, а физически. Местом встречи стал Сергиев Посад, точнее, Троице-Сергиева лавра, на территории которой когда-то располагался эйнсоф – многомерное пересечение миров «розы реальностей». Десять лет назад непосвященный по имени Матвей Соболев каким-то неведомым способом (существовала гипотеза, что ему помог сам Монарх Тьмы!) смог инициировать эйнсоф и проделать инверсию личной временной линии, после чего эйнсоф исчез, перебрался в другое место. Эти объекты не поддавались ничьему контролю. Вполне возможно, что они представляли собой какие-то неведомые законы «запрещенной» реальности, свернутые до поры до времени Безусловно Первым для каких-то своих целей и дожидавшиеся своего часа. Какого – не знали не только Посвященные I и II ступеней Круга, но даже Хранители.
Матфей задумывался об этом не в первый раз и даже провел широкий информационный поиск во втором и третьем поясах континуального поля сознания Земли, но информация об эйнсофах, равно как и о других Великих Вещах-Объектах Мира, хранилась, вероятно, на более высоком уровне поля – в универсуме, путь в который мог проторить лишь оператор, не подверженный прямому изменению совместно с изменением матрицы Мироздания, то есть Безусловно Первый.
На появление ликвидатора Хранители, конечно, отреагировали, усилив защиту подконтрольных объектов и собственных бастионов, но картина становления «нового мирового порядка» была далека от идеальной, в ней четко прослеживалась черная полоса жесткого контроля над всеми сферами социума, инспирируемая из единого центра вне земной реальности. И тогда Матфей активировал свою собственную «службу быстрого реагирования» и начал разведку по всем законам земного бытия. Хранители-Патриархи тоже были когда-то людьми и, защищая традиции, начинали ошибаться. Мир же вокруг менялся, и менялся тем сильнее, чем упорнее они отстаивали права касты и принципы преемственности, запрещавшие Хранителям регулировать социум наравне с кардиналами Союзов Неизвестных. Как сказал один умный человек: «Уроки истории заключаются в том, что люди ничего не извлекают из уроков истории»
[45]
.
Матфей прибыл в лавру первым, накинув на Успенский собор не видимый никому из смертных колпак «печати отталкивания». За ним прибыли Хранители Петр и Павел, затем Симеон и Иакинф. Последним появился Никола Русый, возраст которого насчитывал семь тысяч лет.
Со стороны их никто видеть не мог, в том числе не только монахи лавры и верующие, но даже Посвященные Круга, к тому же Успенский собор был закрыт якобы на реставрацию благодаря воздействию на паломников и верующих. Но Павел лично проверил ментальную базу лавры, чтобы убедиться в отсутствии магических и прочих наблюдателей, и в этом жесте крылся тревожный и неприятный смысл, веление времени, дыхание новой и, быть может, самой жестокой – психической – войны.
Сходы никогда не начинались с докладов, общих обсуждений, анализа существующего порядка вещей. Хранители всегда были в курсе всех происходящих в мире событий и не нуждались в хронологическом их изложении, но появление ликвидатора породило смущение умов, посеяло некую смуту в душах людей Круга, вдруг ощутивших себя уязвимыми, что наложило отпечаток и на проведение нынешнего Схода.
