Я покачала головой. Истину, Нечестивца, Хэвена и Грэхема я
попросила выйти с этими милыми офицерами полиции, и те послушались. Потому что
Дольф был прав, Олафа и Эдуарда достаточно, чтобы защитить меня от противников,
по меньшей мере, наших. Я уже видела, как Олаф обращается с пистолетом. Я
знала, что в драке он хорош, но чувствовать себя в безопасности от него самого
у меня почему-то не получалось. Занятно, да?
Глава 39
Док сказал, что я могу идти. Что, если я не дам шрамовой
ткани загрубеть, то все будет в порядке. А еще он предположил, что я оборотень
- некий доселе неизвестный науке вид, заключающий в себе несколько разных
зверей. Строго говоря, он использовал термин «мульти-оборотень». Тогда я
впервые услышала это слово от кого-то, не являющегося оборотнем. Врач никогда
таких не видел раньше. Я попыталась убедить его, что ему и сейчас в этом не
посчастливилось, но безуспешно, поэтому оставила эти попытки. Если люди не верят
правде, а вам не хочется врать, тогда у вас просто нет вариантов. Химера был
настоящим мульти-оборотнем, и к тому же одним из самых жутких созданий,
когда-либо мною виденных. Интересно, как бы доктор назвал его?
Я направилась по коридору к палате Питера, Эдуард показывал
дорогу. Олаф замыкал шествие. Мне не нравилось, что он у меня за спиной, но
пока что он ничего плохого не предпринимал. Для него это невероятно хорошее
поведение. То, что я чувствовала его тяжелый взгляд между лопаток, еще не
давало мне повода возмущаться. Ну что мне было ему сказать? Не смотри на меня?
Это было слишком по-детски сказать такое вслух, как бы ни хотелось.
Не помогало и то, что Олаф и я были одеты похоже. Эдуард был
в своей белой рубашке, джинсах и ковбойских сапогах. Тед Форрестер одевался
так, как ему удобнее. Олаф же одевался либо с целью устрашения, либо ему просто
нравилось выглядеть, как гот-наемник. Мои вещи собрал для меня Натаниэль.
Черные джинсы были достаточно узкими, чтобы внутренняя кобура немного врезалась
в тело, но зато они прекрасно засовывались в ботинки на шнуровке. Черная
футболка с круглым вырезом, под ней - поддерживающий лифчик, благодаря которому
вырезу было, что показать. Крест даже лежал на груди, вместо того, чтобы висеть
напротив. Хотите знать, как я догадалась, что вещи мне собирал не Мика, а
Натаниэль? Все просто. Во-первых, трусы с лифчиком подходили друг другу, а
трусы, к тому же, были подобраны так, чтобы не торчать из-за низкого пояса
джинсов; во-вторых, майка и лифчик открывали грудь; в-третьих - ботинки. Может
быть, дело в том, что мои кроссовки были покрыты кровью, и даже наверняка, а
ботинки удобные и на низком каблуке. Но Натаниэлю двадцать, и он парень,
который частенько рассматривает одежду с точки зрения своей работы. Мика же
никогда не стремился к тому, чтобы все идеально подходило друг к другу. Он бы
просто вынул из нашего общего шкафа одну из футболок унисекс. То есть, если бы
одежду для меня подбирал Мика, она не выглядела бы, как наряд. Надо бы
поговорить с Натаниэлем относительно вещей с глубоким вырезом, весьма
неуместных, когда я работаю с полицией. Наплечная кобура на мне была запасная,
а не сделанная на заказ кожаная, которую, скорее всего, попортил медперсонал. В
таком случае она будет уже второй или третьей, которую порезали на кусочки в
реанимационной.
Внезапно я почувствовала жар, а может, движение воздуха,
или… что-то в этом роде. Я обернулась достаточно быстро, чтобы поймать Олафа в
движении и отбросить его руку. Он почти дотронулся до меня. Я уставилась на
него, и он уставился на меня в ответ. Его темные, глубоко посаженные глаза
изучали мое лицо, а затем его взгляд скользнул вниз, к груди, так, как это
обычно делают мужчины. По такому взгляду можно понять, что они представляют
тебя голой… или даже хуже. В случае с Олафом наверняка второй вариант.
- Перестань так на меня смотреть, - сказала я.
Эдуард внимательно следил за нами.
- Сегодня все мужики будут на тебя так смотреть. - Он
неопределенно кивнул куда-то в направлении моей груди. - И можно ли их в том
винить?
Я почувствовала, как краска приливает к лицу, и сквозь
сжатые зубы произнесла:
- Шмотки выбирал Натаниэль, а не я.
- Он покупал майку и лифчик? - уточнил Олаф.
- Нет, - ответила я. - Их покупала я.
Олаф передернул плечами.
- Тогда нечего обвинять парня.
- Да, но это одежда для свиданий, а на сегодня я ничего
подобного не планировала.
- Мы будем охотиться на сбежавшей от нас вампирши? - спросил
Олаф. Я кивнула.
- Да, если выясним, куда они с ее слугой смотались.
Он улыбнулся.
- Что? - насторожилась я, поскольку такая улыбка не вязалась
с темой разговора.
- Если все получится так, как я надеюсь, то мне останется
только поблагодарить твоего паренька.
Я покачала головой.
- Не понимаю.
Эдуард коснулся моей руки, и я от неожиданности подпрыгнула.
- Поверь, лучше не понимать. - Он повел меня дальше по
коридору, держа руку на моем запястье. Олаф остался на месте, глядя на нас с
этой странной полу-улыбкой на лице.
- В чем дело? - спросила я у Эдуарда.
Он наклонился ко мне, говоря тихо и быстро:
- Пока ты была без сознания, Олаф заходил в палату. Ты была
вся в крови, и они срезали с тебя большую часть одежды. Он дотрагивался до
тебя, Анита. Доктора и охрана отогнали его, а я выпроводил из помещения, но…
Я споткнулась, потому что пыталась остановиться, а Эдвард
продолжал идти.
- И до чего он дотрагивался?
- До живота, - ответил Эдуард, останавливаясь у двери.
Я тяжело сглотнула. Пульс участился, и накатила тошнота,
стремившаяся подняться к горлу. Я обернулась к стоявшему в коридоре Олафу. И
знала, что на лице моем отражался страх, но ничего с этим поделать не могла.
Олаф прикусил нижнюю губу. Наверное, движение было неосознанным. Так делаешь,
когда тебе уже безразлично, как выглядишь и кто на тебя смотрит. Затем он
двинулся к нам, похожий на большого киношного монстра. Вроде того, что выглядит
человеком и является им, но в голове при этом не осталось ничего человеческого.
Эдуард открыл дверь и втащил меня внутрь. Судя по всему,
ждать Олафа мы не станем. Вот и отлично.
Я споткнулась о порог, но Эдуард удержал меня, помогая
обрести равновесие. Дверь закрылась, отрезая нас от вида скользившего по
коридору Олафа. Он двигался так, словно мускулы сами знают свою работу, почти
как оборотень. Ему явно не терпелось убивать.
Наверное, я побледнела, потому что Мика подошел к нам и
обнял меня.
- Что случилось? - прошептал он мне на ухо и обнял крепче. -
Ты дрожишь.
Я обхватила его руками и прижалась как можно плотнее. Это
было одно из тех объятий, когда хочешь слиться с кем-то, раствориться в нем.
Иногда оно имеет сексуальную окраску, но временами означает, что все в жизни
идет наперекосяк и тебе просто нужно покрепче за что-то уцепиться. Вот и я
вцепилась в Мику, словно он был единственной в мире точкой опоры. Зарывшись
лицом в изгиб его шеи, я вдохнула аромат кожи. Он не спросил, что не так; он
просто крепко держал меня.
