- Мне такое нравится не так сильно, как Натаниэлю, но иногда
я получаю от этого кайф.
Он забрался с ногами на диван, втиснувшись между Натаниэлем
и боковой спинкой. И снова обнял того за плечи, хотя, сидя в такой позе, уже не
смог бы оказаться с ним лицом к лицу. Натаниэль прижался к нему с умиротворенной
физиономией. Меня слегка передернуло. Но Натаниэль обхватил руки Байрона и еще
крепче прижал их к себе, словно тот был его любимым плюшевым мишкой. Байрон ему
никогда настолько не нравился. И вот, пожалуйста - хватило лишь небольшой
грубой ласки, чтобы тот стал его лучшим приятелем. Я не понимала этого, просто
не могла понять.
Байрон обнял Натаниэля в ответ и погладил по волосам.
- У меня двойственная натура, Анита, в буквальном смысле.
- Это означает бисексуальность, как я понимаю, - нахмурилась
я.
- Есть и другое значение, милочка.
- Ну так поясни. Я не очень хорошо понимаю намеки, Байрон.
- Это означает, что я могу быть как доминантом, так и
подчиненным.
- Доминантом и подчиненным, - повторила я, и он кивнул. -
Так что ты предлагаешь?
- Я могу помочь в приручении твоего котенка.
- Как? - в одно это слово я постаралась вложить все, что
чувствовала по этому поводу.
Байрон хохотнул:
- Какая концентрация угрозы и сомнения в одном слове,
милочка.
- Отвечай на вопрос.
- Питай ardeur от Натаниэля в то время, как я буду делать
ему больно. С такой прелюдией выход энергии будет колоссальным.
- А тебе это что даст?
- У меня будет секс с тобой, душенька.
- Ага, очень правдоподобно, - покачала головой я. - Мальчики
тебе нравятся гораздо больше, чем девочки.
- У меня будет сексуальный контакт с Натаниэлем.
Я недоверчиво сузила глаза:
- Я никогда не замечала, чтобы ты был неравнодушен к
Натаниэлю.
- Я знаю, что он несчастен, а я хочу, чтобы моим друзьям
было хорошо.
- Ты говоришь не все, - продолжала настаивать я.
- Не понимаю, о чем ты, любимая, - он забился глубже в угол
дивана. Они с Натаниэлем устроились так, как будто это им было не впервой, хотя
я сильно в этом сомневалась.
- Он делает это ради меня, - неожиданно заявил Реквием. Я
уставилась на вампира, который так и просидел все это время без движения:
- Поясни.
- Скажи ей, Байрон, скажи, зачем ты это предлагаешь.
- А куда ж подевалась твоя поэзия, Реквием? -
полюбопытствовал тот.
- В цепях и во тьме, зачем мне быть здесь, Скорбеть в
заключении, владея ключом? - охотно перефразировал Реквием.
- Уже лучше, - довольно сказал Байрон. - Скажи, ты
задумывался о том, чтобы положить всему этому конец, радость моя? Неужели то,
что Анита не очарована тобой, так сильно тебя ранит?
В ответ Реквием бросил на Байрона такой взгляд, что тот
заметно вздрогнул. Не знаю, от страха или от чего другого. Я бы на его месте
испугалась. Никогда не видела, чтобы Реквием смотрел на кого-то таким холодным
взглядом.
- Так, сдается мне, что если ты сорвешься, будут жертвы, -
сказала я ему. - Раз уж я всегда защищаю тех, кто в этом нуждается, то говори
со мной.
- Натаниэлю нужна боль, Анита, - взглянул на меня Байрон. -
В постели я могу делать это за тебя. Ты сможешь держать все под контролем, но
будешь избавлена от необходимости делать это собственноручно.
- Натаниэль рассказывал тебе о своих проблемах?
- Я знаю, как это бывает, Анита, - хотеть чего-то и получать
отказ. Я несколько столетий принадлежал мастерам, которые плевать хотели на мои
потребности. Ты любишь Натаниэля, так же как и он тебя, но, в конце концов,
неудовлетворенные потребности испортят вашу любовь, как портится молоко,
оставленное на солнце.
- Так значит, это маленькое представление ты разыграл по
доброте душевной, - сказала я, позволив просочиться в голос ноткам недоверия.
- Он пытался тебе сказать, но ты не смогла понять.
- Я и сейчас не уверена, что понимаю, - ответила я.
- Но мое представление хоть немного помогло?
Я хотела ответить отрицательно, но это было бы ложью.
Большинство вампиров способны учуять неправду, так что не имеет смысла даже
пытаться.
- Не хочется этого признавать, но да - помогло. Больше не
пытайся повторить что-либо в этом духе, но на этот раз я тебя поняла.
- Что, правда? - произнес он, меняя положение так, что они с
Натаниэлем оказались еще плотнее прижаты друг к другу. Если Натаниэля и
беспокоило такое близкое и интимное соседство с обнаженным мужчиной, который не
входил в число наших постоянных партнеров, то с виду так не казалось. Неужели
то, что Байрон слегка подергал его за волосы, могло настолько сильно его к нему
расположить? Неужели насилие - это настолько сильная потребность, или я
действительно настолько пренебрегала его желаниями?
Байрон ведь не сделал ничего такого, против чего я стала бы
категорически возражать. Он не сделал ничего плохого. Может, ничего страшного
нет в том, чтобы связать Натаниэля и заниматься с ним сексом так же, как
обычно? Так ли это чудовищно? Я смотрела на двух свернувшихся на диване мужчин,
на спокойное и умиротворенное лицо Натаниэля, и внезапно осознала, что была слишком
эгоистична. Я предполагала, что если наши отношения закончатся, то конец им
положу именно я. Что я порву с ним из-за его чрезмерных требований или чего-то
подобного. А сейчас я ясно осознала, что он мог бы бросить меня просто потому,
что я недостаточно внимательно отношусь к его желаниям. От этой мысли сдавило
грудь. Я любила его, правда любила. Я не могла бы представить свою жизнь без
него. Так на что я готова для того, чтобы его удержать? Как далеко я могу
зайти, и нужна ли мне в этом помощь?
С Байроном у меня однажды уже был секс. Я кормила от него
ardeur. Сможет ли Байрон научить меня быть госпожой для Натаниэля? Может, да, а
может, нет. Но это его небольшое представление показало одну вещь: мне нужен
кто-то, кто объяснил бы, что делать с Натаниэлем. Сама я никогда бы не
додумалась, что всего лишь сильно потянуть его за волосы будет достаточно,
чтобы добиться такой потрясающей реакции.
- Кажется, ты серьезно над чем-то задумалась, детка.
- Размышляю над тем, что ты продемонстрировал; ты разве не
этого добивался? - огрызнулась я.
- Я надеялся, что тебе понравится, но в твоих глазах
читается нечто другое, - нахмурился, в свою очередь, Байрон.
- Ее нелегко убедить на такое, - заметил Реквием.
- Ей нравится быть сразу с двумя.
- Но не с любыми двумя, - возразил Реквием. - А с теми, из
которых она не могла бы отдать предпочтение одному.
