- Я не говорила, что мне нужна помощь, - упрямо возразила я.
- Тогда чего звонишь?
- Что, нельзя просто так позвонить?
Он хохотнул, и этот смешок показался мне до странности
знакомым. И тут я поняла, что чуть раньше слышала такой же от Питера. Я знала,
что биологически они не родня, так откуда такая схожесть? Подражание, наверное.
- Ты никогда не звонишь просто так, Анита. У нас с тобой не
те взаимоотношения, - он снова хохотнул и пробормотал ехидно: - «Просто так», -
словно сама такая идея была слишком глупа, чтобы ее озвучивать.
- Мне не нужна твоя снисходительность, благодарю покорно, -
я злилась, хотя и не имела на то морального права. Я сама ему позвонила, и
теперь злилась на саму себя. Лучше бы не звонила - по многим причинам.
- Что случилось? - спросил Эдуард, ничуть не обидевшись. Он
слишком хорошо меня знал, чтобы обращать внимание на небольшие вспышки злости.
Я открыла рот, потом снова закрыла и, наконец, выдавила:
- Не могу определиться, откуда начать.
- Начни со степени опасности, - таков Эдуард: в первую
очередь узнать степень опасности, а предыстория подождет.
- Мне действительно нужна помощь, но мне уже помогают. До
тебя им, конечно, далеко, но и кучкой любителей их не назвать, - честно
ответила я. Крысолаки по большей части - бывшие военные, полицейские или
преступники. То же самое можно сказать и о некоторых гиенах-оборотнях. Так что
помощь у меня была. Не стоило звонить Эдуарду.
- Складывается впечатление, что ты пытаешься убедить себя в
том, что тебе не нужна моя помощь, - ничуть не обеспокоившись, скорее, с
некоторой долей любопытства, сказал он.
- Так и есть.
- Почему?
- Потому что трубку снял Питер.
В трубке послышался посторонний вдох, и Эдуард тут же
отреагировал:
- Положь трубку, Питер.
- Если Анита в беде, я хочу об этом знать.
- Положь трубку, - повторил Эдуард, - и не заставляй меня
просить еще раз.
- Но…
- Сейчас же.
В трубке послышался щелчок.
- Ну… - начала я, но Эдуард перебил:
- Подожди.
И я молча ждала, теряясь в догадках, чего, собственно, мы
ждем. Наконец, Эдуард произнес:
- Он не слушает.
- И часто он подслушивает телефонные разговоры?
- Нет.
- Откуда тебе знать?
- Я знаю... - сказал он и тут же оборвал себя. - Я не думаю,
что он этим занимается. Полагаю, что ты для него - особый случай. Он сейчас
живет в старой комнате Донны. Я разрешил ему оставить телефон в обмен на
обещание себя хорошо вести. Я с ним еще об этом поговорю.
- Если он живет в комнате Донны, то где спишь ты? Нет, это,
конечно, не мое дело, - сочла нужным добавить я.
- У нас произошло глобальное переселение.
- Значит, ты все-таки переехал?
- Практически.
- Свой дом продашь? - полюбопытствовала я.
- Нет.
- Ах да, вряд ли Бэтмэн станет продавать свою пещеру.
- Что-то вроде, - сказал Эдуард, но из его голоса пропала
вся намечавшаяся было дружелюбность. Голос стал пустым, таким, каким он
разговаривал со мной до появления в его жизни Донны. Эдуард мог болтать о
домашнем хозяйстве и воспитании подростков, но при этом он оставался самым
хладнокровным убийцей из всех, кого я знала, и он никогда не переставал им
быть. Хотя, мне довольно сложно представить себе Эдуарда, пришедшего навестить
Бекку в балетном классе или сидящего вместе с другими родителями, наблюдающими
за своими облаченными в трико чадами.
- Если бы я сумела достаточно правдоподобно соврать, я бы
обязательно так сделала и повесила бы трубку.
- Почему? - спросил он тем же пустым голосом.
- То, что трубку снял Питер, заставило меня понять, что
детские игры закончились. Если тебя убьют из-за меня, они снова потеряют отца.
Мне не хотелось бы объясняться перед Питером, или Донной, или Беккой.
- Но особенно перед Питером, - констатировал он.
- Ага, - согласилась я.
- Меня тебе точно провести не удастся, так что выкладывай. -
Его голос немного потеплел, в нем появился намек на человеческие чувства.
Эдуарду я нравилась, мы были друзьями. Ему бы не хватало меня, если бы я
умерла, и это взаимно. Однако на задворках сознания еще гнездилось сомнение, не
придется ли нам однажды оказаться по разные стороны баррикад и выяснить, кто из
нас круче. Я надеялась, что такой день никогда не настанет, потому что
победителем из этой схватки мне выйти не суждено. Кто бы из нас ни выжил -
проиграем мы оба.
- Ты знаешь что-нибудь об Арлекине? - задала вводный вопрос
я.
- Это такой французский клоун? - выразил догадку Эдуард.
- Других предположений не будет?
- Забрасывать вопросами не в твоем стиле, Анита. Просто
излагай.
- Просто любопытно, была ли я единственной из охотников на
вампиров, кто не имел об этом ни малейшего понятия. Приятно сознавать, что ты
тоже не в курсе. Наверное, Жан-Клод прав: это, действительно, большой и
страшный секрет.
- Говори уже.
И я рассказала то немногое, что знала об Арлекине и его
шайке. Информации, откровенно говоря, не фонтан.
Эдуард так долго молчал, что я решила нарушить тишину в эфире:
- Эдуард, я слышу твое дыхание, но…
- Я здесь, Анита. Просто думаю.
- И что ты думаешь? - спросила я.
- Что ты всегда находишь для меня лучшие игрушки, - теперь в
его голосе не было пустоты, в нем зазвучал азарт.
- А что, если эти игрушки окажутся больше и страшнее, чем я
и ты?
- Тогда мы умрем.
- И все? - спросила я. - Тебя это не беспокоит?
- Ты имеешь в виду Донну и детей?
- Да, - ответила я, поднимаясь на ноги и принимаясь
расхаживать по ванной комнате.
- Мне будет жаль оставить их.
- Тогда не приезжай, - попросила я.
- Но если тебя убьют, я всегда буду думать, что мог бы тебя
спасти. Нет, Анита, я приеду, но привезу с собой подмогу.
- Только, ради бога, кого-нибудь вменяемого.
Эдуард хохотнул, и это был тот самый искренний смех, какой
за все семь лет нашего знакомства я слышала от него всего около шести раз.
- Этого я обещать не могу, Анита.
- Ладно, Эдуард, но я серьезно. Не хочу, чтобы тебя убили
здесь.
