- Несколько часов будут иметь значение?
Он задумался на мгновение.
- Возможно. А почему вы спрашиваете?
- Сегодня я не увижусь с Жан-Клодом. Хотела узнать, стоит ли
звонить ему и ставить на уши.
- Да, вне всяких сомнений, стоит, - нахмурился Малькольм. -
А почему вы не увидитесь с ним сегодня? Разве вы не живете вместе?
- Вообще-то, нет. Я живу у него только половину недели или
около того, но у меня есть собственный дом.
- Сегодня вы пойдете убивать кого-то из моих родственников?
Я только головой покачала.
- Значит, будете поднимать кого-то из моих совсем холодных
братьев. Чей благословенный покой вы потревожите сегодня, Анита? Чей хладный
труп поднимете ради того, чтобы кто-то из живущих смог получить наследство, или
ради утешения чьей-то вдовы?
- Никаких зомби этой ночью, - ответила я. Высказанное им
отношение к зомби настолько меня удивило, что я даже не подумала обижаться.
Никогда раньше не слышала, чтобы вампир признавал родство с зомби, гулями или
кем-то, кроме вампиров.
- Тогда что может удержать вас от объятий вашего мастера?
- У меня свидание, хотя вас это совершенно не касается.
- Свидание не с Жан-Клодом и не с Ашером?
Я устало покачала головой.
- Тогда с вашим царем волков, Ричардом?
Мне пришлось снова отрицательно покачать головой.
- Так на кого ж вы променяли эту троицу, Анита? Ах да, царь
леопардов, Мика.
- Снова мимо.
- Я поражен тому, что вы вообще отвечаете на мои вопросы.
- Я и сама себе поражаюсь. Наверное, я так поступаю потому,
что вы продолжаете называть меня шлюхой, и оттого мне хочется почаще тыкать вас
носом в доказательства.
- Того факта, что вы - шлюха? - вопрос этот он задал с
ничего не выражающим лицом.
- Я знала, что у вас не получится, - заявила я.
- Что не получится, миз Блейк?
- Быть вежливым достаточно долго для того, чтобы получить от
меня помощь. Я так и знала, что стоит поднажать - и вы снова станете злобным и
придирчивым.
Малькольм склонил голову в легком поклоне.
- Я же говорил вам, миз Блейк: мой грех - гордыня.
- А каков же мой грех?
- Вы хотите, чтобы я оскорбил вас, миз Блейк?
- Я просто хочу, чтобы вы это произнесли.
- Почему?
- Почему бы и нет?
- Очень хорошо. Ваш грех, миз Блейк - вожделение, тот же
грех, что и у вашего мастера со всеми его вампирами.
Я в который раз покачала головой и почувствовала, как мои
губы растягиваются в той самой неприятной ухмылке. Глаза при этом оставались
холодными, что обычно означало степень моего раздражения.
- Мой грех не в этом, Малькольм, вернее, этот не из самых
близких и дорогих моему сердцу.
- А в чем же ваш грех, миз Блейк?
- Гнев, Малькольм, всего лишь гнев.
- Хотите сказать, что я вас разозлил?
- Я всегда зла, Малькольм; вы лишь даете мне мишень для
моего гнева.
- А вы кому-нибудь завидуете?
Я задумалась, потом мотнула головой:
- Нет, пожалуй. Нет.
- О лени даже спрашивать не стоит. Вы слишком много
работаете для того, кто этому греху подвержен. Вы не жадны, и чревоугодие вам
не свойственно. А как насчет гордыни?
- Бывает, - честно призналась я.
- Итак, значит похоть, гнев и гордыня?
- Если кто-то их считает, то, наверное так.
- О, уж кто-нибудь да считает, миз Блейк, будьте уверены.
- Я тоже христианка, Малькольм.
- А верите в то, что попадете в рай?
Вопрос был настолько неожиданным, что я на автомате
ответила:
- Я задумывалась об этом. Но моя вера все еще заставляет
крест сиять. Мои молитвы еще способны отогнать зло. Господь не забыл обо мне,
хотя правым христианам-фундаменталистам и хочется в это верить. Мне доводилось
сталкиваться со злом, настоящим злом… а вы под эту категорию не подпадаете.
Малькольм улыбнулся - мягко, почти смущенно.
- Возможно ли, что я пришел к вам за отпущением грехов?
- Не думаю, что в моей власти их отпускать.
- Я хотел бы исповедаться священнику перед тем, как окончательно
умереть, миз Блейк, но ни один из них не согласится выслушать меня. Они -
святые люди, и даже освященные предметы, положенные их сану, загорятся в моем
присутствии.
- Это не так. Освященные предметы горят только тогда, когда
истинно верующий опасается за свою жизнь, или когда на него пытаются
воздействовать вампирской силой.
Малькольм моргнул, и я заметила, что в его глазах блестят
едва сдерживаемые слезы.
- Это правда, миз Блейк?
- Готова за это поручиться.
Его поведение начинало меня беспокоить. А мне не хотелось
беспокоиться за Малькольма. В моей жизни и без того было достаточно людей,
которые были мне небезразличны настолько, чтобы беспокоиться за них. Не хватало
еще в этом списке эдакого немертвого Билли Грэхема.
- Вы знаете какого-нибудь священника, который согласился бы
выслушать очень длинную исповедь?
- Возможно, хотя я не уверена, что он сможет отпустить вам
грехи. Ведь для истинной Церкви вы уже мертвы. Но вы состоите в довольно
большом религиозном сообществе, Малькольм; наверняка кто-то из ваших коллег
согласился бы вас выслушать.
- Я не хочу просить их об этом, Анита. Не хочу, чтобы они
узнали о моих грехах. Мне бы хотелось… - тут он замолк в секундном
замешательстве, а затем продолжил, хотя явно не то предложение, которое начал.
- Втайне, мне хотелось бы, чтобы это осталось в тайне.
- Почему вам вдруг понадобились исповедь и отпущение?
- Я все еще верующий, миз Блейк; то, что я стал вампиром, не
изменило этого. Я не хочу умереть без отпущения.
- С чего это вы решили, что пришло время умереть?
- Расскажите Жан-Клоду о незнакомце - или незнакомцах - в
моей церкви. Расскажите о моем желании исповедаться. Он все поймет.
- Малькольм…
Но он уже подходил к двери, и остановился, только взявшись
за ручку.
- Я беру свои слова обратно, миз Блейк; я не жалею о том,
что пришел к вам. Жаль только, что я не сделал этого раньше.
С этими словами он вышел из кабинета, тихо прикрыв за собой
дверь.
