- Да, - громко ответила я, потому что шептать не имело
смысла - льющаяся вода создавала слишком много шума.
Ричард шагнул в ванну вместе со мной на руках. Я засмеялась
и выгнулась так, чтобы посмотреть ему в лицо.
- Может, надо было сначала температуру проверить?
Но тут я посмотрела в его глаза, и смех растаял. В них было
желание, удивление - чересчур много эмоций. В последнее время, когда нам
случалось бывать вместе, единственное, что я видела в его глазах, было
вожделение. Мы оба отгородились от собственных эмоций, так было безопасней. У
нас был такой секс, какой бывает в конце отношений, когда больше ничего не
осталось, а этого совсем недостаточно.
- Температура нормальная, - мягко сказал Ричард. Он
опустился в воду, все еще держа меня на руках. Погрузил все свои сто
восемьдесят с копейками в воду, и только когда она достигла его талии, она
достигла и меня. Вода была теплой, почти горячей. Она обернула мое тело, словно
несколько скользящих, исследующих пар рук. Ричард был прав, температура в самый
раз.
- Насколько тебе больно? - прошептал он мне в волосы.
- У меня болит все.
- Тогда сначала помоемся, а потом полежишь, отмокнешь.
Горячая вода помогает.
Он поцеловал меня в лоб, затем потянул меня за собой глубже
в воду, и я оказалась практически лежащей на его груди. Затем Ричард отпустил
одну руку, чтобы наполовину доплыть, наполовину оттолкнуться в сторону крана.
Мои ноги выпрямились в воде, но в остальном я оставалась все так же крепко
прижата к груди Ричарда. Он устроился у стенки ванной. Вода доходила ему до
подмышек, а мне бы она была до подбородка. Но он продолжал прижимать меня к
себе, и меня это всецело устраивало. От прикосновения становилось хорошо.
- Воды уже хватит? - спросил Ричард.
- Да, - ответила я.
Он потянулся и выключил воду, затем снова уселся,
придерживая меня. Разница в росте была так велика, что мне приходилось
дрейфовать где-то на уровне его груди и живота, чтобы держать голову над водой.
Так будет лучше; если я буду слишком сильно к нему прикасаться, то наверняка
отвлекусь. А ведь мы собирались для начала успокоить терзавшую меня боль.
Ричард поцеловал меня в щеку, и я поудобнее развернулась в его руках и теплой,
теплой воде. Это очень расслабляло - или должно было расслаблять, но что-то не
давало мне окончательно расслабиться. Что не так?
- Что-то не так? - эхом спросил Ричард.
- Все нормально.
- Ты напряжена.
- Не знаю, в чем дело, - вздохнула я.
Его скользнула вдоль моего тела и устроилась на моем бедре.
- Сдается мне, что ты напрягаешься со мной наедине каждый
раз, когда мы не занимаемся сексом.
- Я не специально, - сказала я.
Он обхватил меня руками и принялся опускать и поднимать меня
так, чтобы определенные части его тела прикасались ко мне. Он еще не был совсем
твердым, но даже частичная эрекция в его исполнении выглядела угрожающе. Быть
прижатой к нему нижней частью попы было потрясающе. Это заставило меня
выгнуться напротив него, на что его тело тут же отреагировало, увеличиваясь и
двигаясь к моему. Эта реакция была непроизвольной, и мне нравилось осознавать,
что я действовала на него подобным образом. Он двинулся ко мне, и это движение
сорвало с моих губ тихий звук.
- Такая прыткая, такая готовая. Господи, как же мне это в
тебе нравится, - прошептал он мне.
- Я уже хотела тебя за несколько месяцев до того, как ты,
наконец, сказал «да».
- Я боялся, - он уткнулся носом в мою шею, слегка прикусив
кожу.
От этого покусывания я снова выгнулась дугой. Боль начала
уходить под воздействием первой волны эндорфинов, этих радостных химических
малюток.
- Боялся чего? - прошептала я.
Он укусил чуть сильнее, отчего у меня изогнулась спина.
- Тебя.
- Почему?
Ричард обхватил зубами мою шею сбоку и сжал их. У меня
вырвался вскрик, ногтями я вцепилась в его руки. Наконец, мне пришлось сказать:
- Хватит, хватит!
Он откинулся на стенку ванной и повернул меня так, что я
оказалась к нему лицом. Затем привлек меня к себе, и я почувствовала, что он
уже твердый и готовый. От ощущения его напротив моего тела я снова вскрикнула.
Ричард обхватил меня за задницу и прижал меня к себе
сильнее. Я уперлась руками ему в грудь, словно хотела оттолкнуться, хотя думала
я в этот момент совсем о другом. По какой-то причине моя реакция была слишком
бурной. Чувствовать его, когда он такой большой, такой готовый, зажатым между
нашими телами. Это было почти чересчур для меня.
Ричард, вздрогнув, откинул голову назад, и произнес
задыхающимся голосом:
- Боже, Анита, боже, как мне нравится твоя реакция. Я ее
обожаю!
Я обернулась вокруг него и прижалась к нему интимной частью
тела, и тут же со стоном прижалась плотнее. Ричард прислонил меня к стенке
ванной и отодвинулся, чтобы подобрать подходящий угол для ввода. Я не
возражала, пока кончик его члена не начал входить в меня, и вот тут мое тело
дало понять, что комбинация воды, которая, как известно, свойствами смазки не
обладает, недостаточная прелюдия и его размер не позволят нам продолжить. Я
легонько похлопала-погладила его по груди.
- Слишком большой, ты слишком большой.
- Вода, - понимающе сказал он. Затем положил руки на край
ванны и склонил ко мне лицо, причем кончик его члена все еще находился во мне.
- Если ты вызовешь ardeur, то все получится.
- Но потом у меня все будет саднить, как и у тебя.
Он слегка двинул бедрами, и ощущение, даже несмотря на то,
что я так сжата, заставило меня хватать ртом воздух.
- Переживем, - сказал Ричард.
- Нет, - возразила я. - Поверь мне на слово. Я не хочу
завтра ходить враскорячку.
Он повернул голову так, чтобы я видела, как он нахмурился.
- Но мы никогда раньше не пробовали так - откуда тебе знать?
Дерьмо. Он был наполовину во мне, а я таращилась на него и
не знала, что сказать. По правде говоря, мы уже проделывали такое с Микой, но
было бы крайне невежливо упомянуть об этом, тем более сейчас. Я попыталась
придумать, что сказать такого, чтобы он не обиделся. И, кажется, я слишком
долго думала.
- Просто скажи, Анита, скажи это, - потребовал Ричард.
- Я хочу заняться с тобой любовью, Ричард, а не ссориться.
Он отпрянул, выходя из меня. Но при этом продолжал надо мной
нависать, положив руки на край ванной по обеим сторонам от меня. Теперь на его
лице было настороженное выражение, словно он готовился услышать плохие вести.
Мне не хотелось сейчас видеть такое выражение на его лице.
