- Снова моя вина.
- Твой выбор, - сказала я, не сумев сдержать натянутых
интонаций в голосе. Вот и отлично, пускай знает, как мне плохо.
- Мне это нравится, - вдруг заявил он.
Я нахмурилась, прижимая руки к животу.
- Что именно?
- Эти интонации в твоем голосе, они мне нравятся. Последний
раз я слышал такие в голосе Райны.
- О чем это ты говоришь? - еще сильнее нахмурилась я.
- Ты же знаешь, что она была сексуальной садисткой, и
покарай меня боже, если это неправда, а еще она любила боль. Она любила грубый
секс, причем взаимный - не только для себя, но и для партнера.
Нахмуриться еще сильнее не позволяла физиология, поэтому я
просто сказала:
- Я это и без тебя знаю. Вспомни, ведь у меня сохранились ее
воспоминания.
- Да, ты же несешь в себе ее мунин, ее призрачную память.
Мунинами назывались наследственные воспоминания
волков-оборотней. Когда волк умирал, его тело пожирала стая, принимая в себя
групповое воспоминание о нем, причем это не ритуал, а суровая действительность.
Хотя большинство волков-оборотней не могут «разговаривать» с мунинами так, как
я это делаю с мунином Райны. По идее, мунины позволяют пользоваться
воспоминаниями ушедшего и получать советы, но Райна изо всех сил старалась
завладеть моим телом. Я уже научилась держать ее взаперти внутри себя, но не
так, как моих зверей или ardeur. Райну, в отличие от них, я могла запереть в
клетке. Хотя пользоваться ее силами удавалось нечасто, да и то случайно.
- Ты воспользовалась ее мунином, чтобы излечить ожог от
креста на ладони. Может, ты могла бы использовать ее, чтобы исцелиться теперь?
Я только молча на него посмотрела. Крестообразный ожог на
руке никуда не делся, он останется со мной навсегда. Силу Райны я на всякие
мелочи использовать не стану.
Способность Райны к исцелению и стала одной из причин, по
которым Ричард сделал ее мунином, вместо того, чтобы просто похоронить. Да, она
была сексуальной садисткой и пыталась нас обоих убить, но вместе с тем она была
очень сильна. Теперь я иногда могла воспользоваться этой силой, чтобы исцелять
себя и других, но если я ослаблю над ней контроль, то последствия не заставят
себя долго ждать. Расплатой обычно становится либо боль, либо секс, если не то
и другое вместе.
- Не думаю, что это хорошая идея, - покачала я головой.
- А ты видела ее воспоминания о том, как мы с ней были вместе?
- Некоторые. Я стараюсь такие к себе не подпускать.
- До сегодняшнего дня я делал такое только с Райной. - Он
смотрел на меня с почти спокойным, ожидающим выражением лица.
- Ты скучаешь по ней.
- Я скучаю по некоторым вещам, связанным с ней. Вспомни, Анита,
ведь я тогда был девственником. И не понимал, как неправильно то, чему она меня
учила.
- Тебе было не с чем сравнивать, - сказала я.
- Точно.
- Есть такие позиции, Ричард, в которых ты можешь быть
настолько груб, насколько захочешь, и мне впоследствии не будет больно.
Проблема в том, что под воздействием ardeur’а сложно об этом помнить. Ardeur
лишает меня способности к самозащите.
- Как ты не можешь понять, Анита? Я и ненавижу, и люблю
причинять тебе боль. Мне нравится, когда твой голос искажается. Мне нравится
сознавать, что я сделал с тобой такое. Кроме шуток, мне это нравится. То, что я
такой большой и сильный, такой грубый, и что я причиняю тебе этим боль. Но ты
права, если от этих повреждений тебе понадобится врачебная помощь, это уже
серьезно. Это не доставит мне удовольствия. Райна пыталась приучить меня к
такому уровню жестокости, но, в конце концов, за этим ей пришлось обратиться к
Габриэлю.
Габриэль был вожаком местных верлеопардов, и мне пришлось
его убить. Он пытался изнасиловать и убить меня, снимая весь этот процесс на
пленку. Райна в это время режиссировала действие из-за кулис. А что, из них
получилась сладкая парочка, эдакие собратья по разуму с нижних кругов ада. Туда
я их вместе и отправила той ночью.
- Да уж, Габриэль любил такое до маньячной одержимости.
- Как и Райна, - заметил Ричард. - Хотя со своим телом она
до подобных крайностей не доходила.
- Я слышала, что хороший доминант в плане
связывания-подчинения никогда не станет принуждать подчиненного к тому, что он
не готов позволить в своем отношении.
- Как правило, да, - сказал Ричард. - Но тебе не хуже меня
известно, что назвать Райну хорошим доминантом язык бы не повернулся.
- Да, - согласилась я. - Это не про нее.
- Боль начала стихать? - поинтересовался Ричард.
- Да, как ты узнал?
- По твоему лицу. Ты больше не морщишься и за живот так
часто не хватаешься. К тому же, я неоднократно наблюдал, как Райна справляется
с подобной болью. Она говорила, что больше всего ей нравилось во мне то, что я
мог быть так и настолько груб, насколько ей хотелось.
- Кстати, на будущее: больше никогда меня так не трахай в
этой позиции, ладно?
Ричард кивнул и спросил:
- А какую позицию ты предпочитаешь?
Я раскрыла рот, но так и нашлась, что сказать. Постаралась
придумать формулировку поизящней.
- Регулярный секс такого рода мне не подходит. Даже при
менее жестком сексе, я буду отходить еще день-два.
- Но тебе придется кормить ardeur через несколько часов.
- Есть не такие жесткие способы его накормить, Ричард.
- Мике это тоже недоступно.
- То, что у тебя огромный член, еще не значит, что ты не
можешь быть осторожен, Ричард.
- Ты права, - кивнул он.
Несколько мгновений мы просто таращились друг на друга.
Что-то в выражении его лица заставило меня спросить:
- А ведь Райна успела тебя чертовски испортить, верно?
- Да, успела, - снова кивнул он. - Едва она почувствовала,
что мне начинает это нравиться, она постаралась сделать так, чтобы я уже
никогда не смог удовлетворить все свои потребности иначе, чем с ней. Она хотела
удержать меня при себе, Анита, и, не попытайся она добавить в нашу теплую
компанию Габриэля, я бы с ней остался.
- Нет, не остался бы, - сказала я. Ричард уныло на меня
покосился:
- Как ты можешь быть в этом уверена?
- Ты хороший человек, Ричард, а на месте Габриэля мог
оказаться любой другой. Райне до ужаса нравилось заставлять людей переступать
через черту. Она продолжала бы подталкивать тебя к этому, пока не сломала бы
тебя. Вот чем она занималась.
Кивнув, Ричард глубоко вздохнул и сказал:
- Я пойду помоюсь в общих душевых.
