Его шоколадные глаза уставились на меня долгим взглядом.
- Если ботинок жмет… - протянул он с неприятной улыбкой.
Я подумала, что без ссоры мы уже не обойдемся.
- Это ведь не со мной ты их сравниваешь, Ричард. С Райной.
Он вдруг покрылся багрянцем, заметно проступившим на смуглой
коже. Это, пожалуй, второй раз за время нашего знакомства, когда я вижу его
покрасневшим.
- Не надо, Анита.
Мика недвижно замер, словно задумавшись, как бы незаметно
забрать свою руку, не потревожив Ричарда.
- Не придирайся ко мне, и я отстану от тебя, - сказала я.
- Ричард, - подал голос Луи. - Помнишь, мы говорили об этом?
Ричард поднялся с дивана, и его энергия заполнила комнату,
словно ветер, вырвавшийся из врат преисподней. При прикосновении она даже
причиняла боль.
- Я помню наш разговор, - он уставился вниз, на меня, и на
его лице читалась неприкрытая ненависть. - Я старался прошлой ночью, Анита,
очень старался.
В горле у меня пересохло, в глазах появилось жжение. Я уже
начала сожалеть о том, что сказала, и могла бы отдать что угодно, только чтобы
забрать эти слова назад.
- Я знаю это, Ричард, - жалким голосом произнесла я.
- Но этого всегда будет недостаточно, верно?
Сделав глубокий вздох, я тоже поднялась с дивана. Мы
смотрели в лицо друг другу. Мне хотелось убежать, но я все же стояла и смотрела
на выражение боли и ненависти на его лице, они были такими сильными, что руки
Ричарда рефлекторно продолжали сжиматься в кулаки. Его злость прошлась по
комнате, словно некий невидимый огненный зверь.
- Я не знаю, что сказать, Ричард.
- Чего тебе будет достаточно? Мне переехать к тебе и Мике, и
Натаниэлю? Переехать сюда, к тебе и Жан-Клоду? Что мне делать, чтобы завоевать
тебя, Анита?
- Дело не в завоеваниях, Ричард. Господи, да как же ты не
можешь этого понять?
- И правда, - сказал он. - Не могу. - Он указал на
Жан-Клода. - Вот его я понимаю. Я тоже чувствую его давление. Он и мой мастер
тоже. - Затем он указал на Мику. - А вот его, его не понимаю. Он занял мое
место в твоей жизни, ты что, не видишь?
Кивнув, я попыталась выровнять дыхание и справиться с
подступавшими слезами. Я не зарыдаю, черт побери!
- Вижу, - сказала я.
Ричард ткнул в сторону Натаниэля, очень тихо сидевшего на
полу у дивана, и спросил:
- Как ты можешь делить ее с вот этим?
Мика первым понял, что Ричард обращается к нему.
- Натаниэль - вовсе не «это», Ричард. - В его голосе
послышалась зарождающаяся злость.
- Ты трахаешь его? Или позволяешь ему себя трахать? Или ты
трахаешь Аниту одновременно с ним?
Так и непролитые слезы смыло горячим потоком гнева. Я не
старалась его унять, наоборот, разжигала его в себе, называла ласковыми
именами, потому что это лучше, чем слезы.
- То, как вы с Жан… - начала было я, но тут Жан-Клод
прекратил начинающуюся свару. Он отозвал ее давлением своей силы, остановившей
на месте нас обоих. Я едва не упала, а лицо Ричарда стало мертвенно-бледным. Мы
повернулись и уставились на вампира. Его глаза пылали, словно два синих омута,
словно ночное небо в огне.
- Довольно. - Его голос прошелестел в помещении эхом крыльев
летучих мышей, внезапно вылетевших из-за занавесей.
Он наш мастер, но я никогда не предполагала, что ему придет
в голову проделать нечто подобное с нами. Никогда не думала, что он вот так
швырнет в нас своей силой, остановив нас на полпути. Я даже не знала, что он на
такое способен.
- Мы все в опасности, вы что, не понимаете? Большая часть
наших охранников - крысолаки. Если Рафаэль их отзовет, у нас не хватит людей,
чтобы обеспечить нам безопасность. - Он мягко поднялся с дивана и направился к
нам, и его длинные черные локоны развевались на ветру его собственной силы.
Мы смотрели, как он к нам приближается, как две маленькие
испуганные птички, хотевшие улететь прочь от змеи, но не способные сделать ни
движения.
- Извини, м-м… лупа, что она не желает выйти за тебя замуж,
оставив всех нас. Извини, ma petite, что ты все еще его любишь, и что часть
тебя желает поступить именно так, как он хочет. Извините, что я так тесно
соединил вас, и вам от этого больно. Но сейчас у нас на все это нет времени.
Нам нужен Рафаэль и его люди. И он это знает, иначе не пришел бы сюда с
подобными заявлениями.
Жан-Клод стоял напротив нас, и напор его силы был так велик,
что я покачивалась, как от ветра. Я, конечно, знала, что он набрал силы, но до этого
момента даже не подозревала, что так много.
- Я выберу из крыс донора крови. И заставлю остальных моих
вампиров поступить также. Ты, ma petite, тоже должна выбрать кого-то из них
себе в пищу. И, либо ты примешь Самсона в свои объятья, либо сделаешь так,
чтобы он позволил своей гордости уступить право первенство стать пищей для
твоего ardeur’а одному из крысолаков.
Он остановился напротив нас, достаточно близко, чтобы можно
было до нас дотронуться. Впервые в жизни я молила о том, чтобы он меня не касался.
Потому что тогда мне придется сделать все, о чем он только попросит.
Жан-Клод прикоснулся к руке Ричарда, и тот поежился от этого
легкого касания. Затем закрыл глаза и пошатнулся. Прикоснувшись к другой руке
Ричарда, я мысленно попросила: «Нет. Нет, не делай этого».
Моя некромантия вырвалась на свободу так стремительно, что у
меня раскрылся рот и распахнулись глаза. Потому что там была не только моя
некромантия. Казалось, что это - подношение Жан-Клоду. Если он даже не знал,
как им воспользоваться, то, пока он к нам прикасался, мог распорядиться им по
своему усмотрению.
- Не надо, пожалуйста, - выдохнул Ричард.
Я не смогла понять, к кому из нас он обращался. Я таращилась
на Жан-Клода, чувствуя, как зрение затуманивается. И я увидела комнату сквозь
это вампирское пламя, но моими глазами смотрела не чья-то сила, а я сама. Будь
рядом зеркало, я смогла бы увидеть, что мои глаза заполнились черно-коричневым
цветом моих зрачков, словно я была вампиром.
Ричард рухнул на колени между нами, но наши руки все еще касались
его, и прошептал: «О, господи». Я посмотрела вниз, и он поднял на меня взгляд
обратившихся в коричневое пламя глаз. И мой огонь здесь был ни при чем - его
собственные карие глаза обратились в вампирское пламя.
Глава 21
Ричард таращился на свое отражение в зеркале ванной комнаты.
Его большие руки так вцепились в края раковины, будто он пытался оставить на
камне их отпечатки. Мне хотелось успокоить его, или ободрить. Но ничего не
помогало, я просто не могла подобрать слов. Жан-Клод был рядом, но Ричард
совершенно не желал с ним разговаривать. Он, казалось, винил Жан-Клода за эту
новую отметину, которая делала его еще более нечеловечным.
