Я подняла глаза на Реквиема. Выражение его лица, когда он
глядел вниз, на меня, никак не говорило о страдании. Чуть стянулась кожа вокруг
глаз, показывая, что боль есть, но взгляд этих глаз был жадным, голодным. А это
значило, что я не перешла границы – пока что. И возбуждение еще сильнее боли.
Отлично.
Я сосредоточилась на ощущении края раны под самым кончиком
пальца. Закрыла глаза, чтобы сосредоточиться. Под пальцем ощущалась
шероховатость, не так сразу, как губами, но кожа была разорвана и продрана
грубой силой ножа. Прикосновение не приносило мне этот сладкий едва заметный
вкус крови. Райна это подумала или я? Нет, прав был Джейсон, Райна ушла. Я
заметила, что пользуюсь собственным разумом – и обеими руками. Я тогда
приподнялась с Реквиема и посмотрела на обожженную руку. У меня бывали раньше
ожоги, почти такие же серьезные, по тем же причинам. Надо признать, тогда
вампир вдавил свое тело в освященный предмет, а сейчас, кажется, впервые был
случай, когда участвовало только мое тело. Это потому, что мной владела Марми
Нуар, или потому что я сама использовала вампирские силы? А? Интересная мысль.
Я отогнала ее прочь по многим причинам. Ее следствия я рассмотрю потом. Очень
потом.
Кожа, покрытая волдырями, затвердела и стала отслаиваться.
Дни или недели заживления, пробежавшие за минуты. Я сдвинула затвердевшую кожу
на сторону – потянуть всерьез храбрости не хватило. Всю по-настоящему мертвую
кожу я сдвинула в сторону, пока не увидела ладонь. Кожа была мягкой, как у
младенца, но посреди ладони образовался новый крестообразный шрам. На нем кожа
была и не мягкой, и не грубой, скорее гладкой и блестящей. Недели заживления.
Я не использовала Райну, чтобы вылечить Реквиема. Я ее
использовала, чтобы себя вылечить, но я поняла, почему так вышло. Я просила от
ее мунина нечто такое, чего он сделать не мог. Она исцеляла плоть ликантропов,
живую плоть, а Реквием не был живой плотью. Каким бы живым он ни казался, это
был трюк, или ложь, или что-то такое, для чего у меня названия нет.
Я посмотрела на Реквиема. Он поднял на меня взгляд – глаза
его приобрели обычную голубизну. Силы в нем сейчас не было. Если бы клинки не
были серебряные, его тело уже залечило бы порезы. Но это было серебро, а
значит, исцеление будет идти медленно, почти как у людей, если ему не помочь.
– Ты вылечилась? – спросил он.
Я кивнула:
– Малость подрезать отмершую кожу.
– Отрезать отмершее… – сказал он тихо и
вздохнул. – Я могу вернуться такой, как есть. Не в лучшей форме, но твои
раны были куда важнее.
Я глядела на него, на две раны, едва не оказавшиеся
смертельными, на десятки порезов и царапин на руках. Но я смотрела и ниже,
туда, где остальное его тело было все еще твердым и готовым.
– Тебе следует почаще разгуливать голым, – сказала
я.
– Почему, миледи?
– Потому что ты красив.
Он улыбнулся:
– Спасибо на добром слове.
– Ты так говоришь, будто я неправду сказала.
– Будь я по-настоящему красив, ты бы давно уже нашла
дорогу в мою постель.
Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох. Моя некромантия была
все еще со мной, но в чем-то она изменилась, как будто вызов мунина или что-то,
связанное с изгнанием Темной Матери, изменило мою силу. Это все еще была
некромантия, но ощущался в ней какой-то оттенок… жизни, Она стала более живой,
эта энергия. Я не очень это понимала, но одно мне было понятно: до сих пор
всегда, когда я исцеляла вампиров, мелкие их раны, это бывало днем, когда они
мертвы. Когда они поднимались, их личность, или душа, или что оно там такое не
давало моей силе опознать в них мертвое, как она узнавала зомби. Те всегда
определялись на радаре как мертвые, как бы подвижны ни были.
Я чувствовала рану, которой касалась. Чувствовала и
понимала, что это как собирать кусочки зомби. То есть то, что мне очень часто
приходилось делать по работе, чтобы мертвец снова стал цельным.
Мне казалось важным это сделать. Как будто, если я не вылечу
Реквиема сейчас, я забуду, как это делается. Вроде как однажды предложенный
дар, который исчезнет, если им не воспользоваться. А я хотела им
воспользоваться; такое было ощущение, что это будет приятно. Работать с мертвым
всегда приятно.
Я приложила пальцы к ране, подумала о ней как о глине. Как
будто глину заглаживаю на место. Закрыла глаза, чтобы «видеть» более глубокие
ткани тела, слепить вместе то, до чего пальцами не могла дотянуться.
В машине поднялся ветер – холодный ветер, но с оттенком
весны. Я подумала, что кто-то открыл дверь, но когда открыла глаза, увидела,
что машина закрыта. Ветер исходил от меня. Я поглядела на Реквиема – мои пальцы
касались гладкой целой кожи. Даже шрама не осталось. Я переместила руки к ране
на боку, на ребрах, сделала это раньше, чем сознание успело подумать: «Бог ты
мой, это же невозможно». Прижав руки к боку, я загладила его рану, и она
исчезла. Ветер трепал мне волосы вокруг лица, отмершая кожа над волдырями
отпала от руки сама собой, пока я его исцеляла. Мертвая плоть, все это была
мертвая плоть.
Я схватила его за руки, провела ладонями от локтя до
запястья, до кистей, и кожа его становилась нетронутой под моим прикосновением,
как в кино при быстрой перемотке. Это было невозможно, но я это делала.
Ветер затрепетал, и я свалилась на Реквиема. Он поймал меня,
а то бы я сползла на пол. Работа с мертвым – это всегда наслаждение, но у него
есть своя цена. Особенно если заниматься этим без магии крови. До меня раньше
не дошло, что цена будет примерно та же, как когда поднимаешь мертвых.
Рядом с нами были Джейсон и Натэниел.
– В чем дело? – спросил Джейсон.
– Она вымоталась, – ответил Натэниел.
Я заморгала, глядя на него:
– Ты тоже вымотался?
Он покачал головой:
– Когда ты закрыла метки, то закрыла. Я вижу, что ты
вымоталась, но ты меня не истощила. И вряд ли тронула Дамиана.
– Я не хотела сегодня второй раз рисковать вами обоими.
– Ты всех отключила, – сказал Джейсон. –
Жан-Клод сейчас больше ощущает через меня, чем через тебя. А pomme de sang –
это совсем не той мощности связь, которой связаны вы.
– Слишком много всякого происходит, – сказала я.
Реквием меня обнял.
– Чем я могу отблагодарить тебя, миледи? Как отплатить
за такое чудо?
– Если когда-нибудь снова такое у нас будет, мне надо
будет, чтобы ты взял у меня кровь – как жертва при подъеме зомби. Магия крови
усиливает энергию.
– Тебе надо напитаться, – сказал Джейсон с
рассеянным видом, будто слушая кого-то, кого мне не слышно. Наверное, Жан-Клод
шептал ему в ухо.
– О’кей, – согласилась я, наваливаясь на грудь
Реквиема.
