Она опустила глаза к полу – наверное, до десяти считала.
– Не хочу ни с кем ссору затевать, но достала меня эта
позиция.
– Какая позиция? – спросила я.
– Вот его. – Она указала на Ричарда.
Не только ее эта позиция достала. Но вслух я сказала другое:
– Не думаю, что от твоей ссоры с Ричардом мне будет
лучше.
– Извини. – Но на Ричарда она посмотрела очень
враждебно. – Только он как все мужики – думает, что если он тебе всего
лишь сделал ребенка, всего лишь на тебе женился, так ты уже милая карманная
женщина.
– Я так не думаю, – сказал Ричард.
– Да?
– Да.
– А зачем же тогда предложение?
– Должен же я сделать предложение женщине, если она от
меня беременна?
Клодия кивнула:
– А насчет того, чтобы Анита перестала быть федеральным
маршалом или ликвидатором вампиров?
– Мне кажется, что жизнь, которую она ведет сейчас, не
та, которая была бы хороша для ребенка.
– Да, – ответила я. – Не та.
Он обернулся ко мне.
– Вот, и ты со мной согласна.
– Да, конечно, согласна, что моя жизнь с ребенком так
получаться не будет. Но другой жизни у меня нет, Ричард. Я такая, как есть. И
переделать себя просто потому, что будет ребенок, не могу.
– Можешь, – возразил он. – Если очень
захочешь, то сможешь.
– Ты перестанешь преподавать, уйдешь из школы?
Он отвернулся, покачал головой:
– Я люблю эту работу.
– А я люблю работу федерального маршала.
– Но ты ее и ненавидишь.
– Иногда, а иногда я на работе просто выгораю дотла.
Может быть, настанет момент, когда я уже не смогу работать дальше. Но работу в
полиции я люблю, и делаю ее отлично.
– Ты любишь видеть изувеченные трупы?
Я замотала головой:
– Пошел вон!
– Что?!
– Ma petite, прошу тебя.
Жан-Клод подошел меня поддержать. Я не отодвинулась, но и не
подалась ему навстречу – стояла столбом. И так злилась, что даже думать не
могла. Одно только я знала: мне нужно, чтобы Ричарда здесь не было, потому что,
скажи он еще одну такую глупость, и я отвечу чем-нибудь таким, что простить уже
нельзя – или он такое скажет. Мы были близки к ссоре, после которой не будет
мира.
Прозвучал голос Сэмюэла – вежливый, такой
рассудительный-рассудительный.
– Может быть, нам следует обсудить темы, которые
позволят всем вам пережить этот уикенд и сохранить суверенность вашей
территории.
Это привлекло внимание всех, в том числе и Ричарда:
– О чем это ты говоришь?
– Если силы Аниты так разрушительно подействуют на всех
мастеров городов, как было с Огюстином, что вы станете делать? И что сделают
другие мастера, когда увидят, что Огюстин таскается за Жан-Клодом и за ней, как
стосковавшийся по ласке щенок? Она стала командовать Огюстином, она показала
некромантию, подчинившую себе мастера города. Среди нас такое было легендой,
Ульфрик, но не реальностью настоящего времени. Я видел, как Огюстин
сопротивлялся ее принуждению, хотя до сих пор не знаю, использовал он против
Аниты всю силу потому, что желал секса с женщиной, несущей в себе ardeur, или
чтобы она не зачаровала его полностью: лучше быть привязанным к ней любовью и
вожделением, чем слепым повиновением. Честно говоря, не думаю, что Огюстин сам
знает, почему выбрал такую защиту, и что было бы, выбери он иную. – Сэмюэл
вздохнул. – Нельзя ее завтра приводить на балет, не зная, универсально ли
ее притяжение, или только линия Белль ему подвластна.
– Тебя к ней притянуло? – спросил Жан-Клод.
– Некоторое влечение было, да, но не такое сильное, как
у Огюстина. Мне не приходилось бороться с собой, чтобы до нее не дотронуться,
или же не делать того, что она говорит. Я ощущаю ее силу, и когда она применила
некромантию, это было впечатляюще, но принуждения – нет, не испытывал.
– Значит, только линия Белль? – спросил Жан-Клод.
– Или только вампиры, испытавшие на себе ardeur Белль.
Я наконец-то позволила себе расслабить мышцы в руках
Жан-Клода.
– Тогда это все объясняет.
Но по голосу Жан-Клода не казалось, что он верит такому
простому объяснению.
– Но пойми, Жан-Клод, что я ощущаю ее силу. Мне больше
тысячи лет, и я мастер города. У меня подвластный зверь – сирена. Сила у меня
не малая, но все же Анита обладает определенным на меня… – он поискал
слово, – …воздействием. Оно меня не обременяет, но оно есть. Ты говорил,
что хочешь моего совета.
– Да.
– Я советую тебе найти способ проверить ее силы до
большого собрания.
– Как?
– Я знаю, что у Максимилиана из Вегаса в качестве
кандидата на pomme de sang есть вампир линии Белль. Он будет польщен, если ты
попросишь возможности увидеть одного из его кандидатов заранее. Увидит в этом
некоторое одолжение.
– В таком случае, нам следует частным порядком принять
по одному кандидату от всех Мастеров.
– Но если дело обернется плохо? – спросила
я. – Не рискуем ли мы, что объект этого «эксперимента» будет ко мне навеки
метафизически привязан?
– Рискуете, – кивнул Сэмюэл. И посмотрел на меня
так, будто хотел спросить: «Ну и что?»
– Это было бы нечестно. Я не могу экспериментировать с
тем, кто не знает, чем рискует.
– Но эти кандидаты надеются каждый стать твоим новым
pomme de sang, – возразил Сэмюэл. – Они приехали в расчете быть к
тебе привязанными.
– Джейсон уже много лет pomme de sang у Жан-Клода, но
если он решит вернуться в колледж или сменить работу, или влюбится и не захочет
больше оставаться pomme de sang, то сможет это сделать. Нам его будет не
хватать, и ему, думаю, будет не хватать Жан-Клода, но у него есть выбор. Он не
обречен вечно быть у Жан-Клода pomme de sang. – Я отодвинулась от
Жан-Клода и посмотрела на Сэмюэла: – То, что предлагаешь ты, лишает их выбора.
Это как обратить их в рабство, даже не спросив, хотят ли они.
Сэмюэл улыбнулся мне:
– Для тебя так важны честность и свобода?
Я кивнула, недоуменно наморщив лоб:
– Ведь они важны для всех?
Он засмеялся:
– О нет, Анита! Ты бы удивилась, сколько народу готовы
отдать свою свободу при первой возможности, лишь бы за них решение принимал
кто-нибудь другой. А что до честности – ты сама сказала, что жизнь не
придерживается правил честной игры.
