– Он обвиняет Сальвию, потому что это он приказал
подложить тело.
– Ты испугана, – сказал Мика. – В чем дело?
Я обратилась к Фоксу, стараясь говорить тихо и не привлекать
внимания зомби:
– Убитый зомби всегда прежде всего делает одно: убивает
своего убийцу. Пока убийца жив, никто этим зомби управлять не может. Даже я.
Фокс с той стороны круга посмотрел на меня дикими глазами.
Франклин вообще держался подальше от круга, от зомби, от меня.
– Роуз не был убит, – прошептал Фокс. – Он
умер от сердечного приступа.
– Не думаю, что он так считает, – шепнула я в
ответ.
– Зачем, Артур? – завопил Роуз.
И попытался выйти из круга. И круг поддался, поддался, как
кусок пластика, растянутый толкнувшей рукой.
– Эмметт Лерой Роуз, повелеваю тебе оставаться на
месте! – заорала я.
Но я знала, что если уж мне приходится орать, то беда.
Роуз пытался пройти вперед, и круг перестал быть стеной. Он
заваливался наружу – я это ощущала. И я бросила свою волю и свою мощь не в
зомби, а в стену, крикнула "НЕТ!" и это "нет", этот запрет
влила в круг. Помогло. Как будто круг сделал тот вдох, что ему был нужен. Но
никогда раньше я такого сделать не пробовала. И не знала, сколько времени круг
сдержит мертвеца.
Покойник повернулся ко мне:
– Выпусти меня.
– Не могу.
– Он меня убил.
– Нет, он не убивал. Если бы он вас убил действительно,
вы уже были бы снаружи. Будь вы праведным убиенным, вас бы ничто не удержало из
того, что я могу сделать.
– Праведным убиенным? – И он рассмеялся так
желчно, что даже слышать было больно. – Праведным! Нет, я не был
праведным. Я брал деньги, зная, что они грязные. Я себе говорил, что, пока я
сам ничего незаконного не делаю, все путем. Но оно не было путем. – Он
снова глянул на круг, но тут же его взгляд сосредоточился снова на
Сальвии. – Может, я не был праведником, но я не знал, что Джорджи делает с
этими ребятишками. Богом клянусь, не знал. Артур, ты видел того парнишку, что
велел Джимми подложить мне в машину? Ты видел, что Джорджи с ним сделал? Он его
вскрыл. Распорол!
И он ударил в круг, ударил руками, будто хотел просунуть их,
и круг поддался. Я почувствовала, что круг рвется, как бумага.
– Нет! – крикнула я. – Этот круг мой! И в
этом круге силы командую я, я, а не ты, и я говорю – нет, Эмметт Лерой Роуз,
нет! Да не выйдешь ты из этого круга!
Роуз отшатнулся назад.
– Выпусти меня!
– Нет! – крикнула я. – Фокс, уведите отсюда
Сальвию!
Тут что-то ударило меня по руке, ударило так, что я
завертелась и рухнула на четвереньки. Руки я не чувствовала, но кровь текла. Меня
подстрелили, успела я подумать, и тут Мика встал между мной и местом, откуда
был сделан выстрел. Стрелок целился. Я услышала, как вторая пуля ударила в
надгробие резким щелчком.
– Не стреляй в нее! – вопил Сальвия. – Не
стреляй, идиот! Зомби подняли, толку нет стрелять!
Я заползла за камень, чтобы он был между мной и стрелком.
Рука кое-как работала, можно было проползти по земле. И даже чувствительность
возвращалась, что было хорошо – значит рана не слишком серьезная.
Минусом возвращения чувствительности было, что я была
ранена, и мое тело теперь это знало. Пуля меня только оцарапала, но она была
достаточно приличного калибра, чтобы на моей руке было видно то, чего
невооруженным глазом видеть не полагается. Терпеть не могу вид собственных мышц
и связок. Если они видны, значит, дерьмо хлынуло на вентилятор, а я стою прямо
под струей.
Зазвучали выстрелы – на этот раз уходя от нас, дальше в
ночь, – это ФБР отвечало на огонь. Молодцы ребята. Левой рукой я
шевельнула правую, чтобы вытащить пистолет. Левой рукой я управляюсь хуже, но
это лучше, чем ничего.
– Мика! – крикнула я.
Когда летают пули, пусть он будет рядом со мной.
Но не Мика наклонился надо мной. Темная фигура Роуза нависла
сверху, протягивая ко мне руки.
– Нельзя! – велела я ему.
– Выпусти меня.
– Нет, – сказала я и выстрелила в него, хотя знала
лучше всякого другого, что на пули ему более чем наплевать.
Он ведь зомби, боли они не чувствуют.
Он схватил меня и поднял с земли, хотя я всадила ему пулю в
грудь в упор. Тело его покачнулось от удара, но только и всего.
Когти врезались ему в горло за миг до того, как я поняла,
что сзади на него набросился Мика, только руки у него в полузвериной форме,
которую умеют принимать по-настоящему сильные оборотни. Однако мертвого убить
нельзя.
Роуз с размаху бросил меня вниз, со всей силой, бывшей в его
уже нечеловеческом теле. Я ударилась о надгробие, и вдруг в голове у меня
вспыхнули белые звезды, превратились в алые, а потом все залила бархатная тьма,
и это все о ней. Бархатная тьма – и ничего больше.
Глава 12
Очнувшись, я увидела над собой белый потолок. Рядом со мной
стоял Мика и глядел на меня, улыбаясь. Рядом с кроватью? Левая рука у меня была
прибинтована к дощечке, и из нее торчали какие-то иглы и трубки. Правая
забинтована как у мумии. Возле окна в углу кто-то устроил лавку флориста вместе
с этими дурацкими майларовыми воздушными шариками.
– Давно? – спросила я, и голос показался мне
забавным. Глотка – как наждак.
– Двое суток.
Он взял поилку с изогнутой соломинкой и поднес мне. У воды
был затхлый металлический вкус, но горло немножко отпустило.
Открылась дверь, и вошли врач, сестра и Натэниел. Врача и
сестру я ожидала.
Я потянулась к Натэниелу, и оказалось, что правая рука
все-таки действует.
Он улыбнулся мне своей чудесной улыбкой, но до глаз она не
доходила. В них была тревога, и я знала, отчего на этот раз. Из-за меня, что
меня ранили.
Фамилия доктора была Нельсон, а сестру звали Дебби. По
имени, словно фамилии у нее и не было, но я не настаивала. Если ей так
нравится, то какое мое дело?
Доктор Нельсон был кругленьким коротышкой с отступающим
фронтом волос на голове, с лицом слишком молодым для такой лысины и такого
веса.
– Очень хорошо, что вы очнулись, маршал. – И он
засмеялся, будто это его веселило. – Извините. Каждый раз, когда я это
говорю, мне вспоминается "Пороховой дым" – папина любимая передача.
– Рада, что смогла вас развеселить, – ответила я,
и мне снова пришлось прокашляться.
Мика поднес мне еще воды, а Натэниел встал с другой стороны
от него. Он коснулся моей щеки, и даже от легкого касания его пальцев мне стало
лучше.
