Ей пришло в голову, что возможно с ним что-то случилось. Она пробовала отбросить плохие мысли, но ее уверенность пропала, когда она вспомнила, что видела его перед тем, как два волка сцепились. Ее воображение разыгралось, она стала представлять себе его, лежащего в лесу, всего в крови. Воображая себе все эти страшные картины, она боялась одна пойти в лес, несмотря на то, что на улице было светло.
Днем волки неактивны, именно поэтому она наблюдала за ними ночью, но меньше часа назад двое из них сражались прямо в лагере. Она не знала, что ее расстраивало больше, то, что волки были активными, или, что они спокойно заходили в лагерь средь бела дня.
Один волк, достаточно смелый, что бы сделать подобное, был серьезной проблемой. Два — было уже слишком много. Это говорило о том, что есть возможность опасного столкновения с людьми, которые не знали об этой опасности, тем более как ее избежать.
Неужели это означало увеличение стаи и изменения в их охоте? Она боялась, что все именно так, но она не могла поднять тревогу, основываясь лишь на одном инциденте.
После проверки, заряжен ли пистолет-транквилизатор, она пихнула его за пояс, взяла еще горстку дротиков и засунула их в карман, оставив сумку. Если ей придется столкнуться с волками, она не хотела быть загруженной чем-то, что могло замедлить ее.
Она искала Дакоту больше часа, прежде чем ей пришло в голову, что он ранен и не сможет сам вернуться в лагерь, ей нужна была помощь. Было уже поздно. Через пару часов совсем стемнеет, а это затруднит его спасение, если он ранен.
У нее был еще один неприятный шок в этот день, когда она вернулась в лагерь за друзьями Дакоты, которые могли бы помочь найти его.
Джаред, Ксавье, Кон, Блейн — и Дакота! — все бездельничали на крылечке их домика, попивая пиво, Кон и Джаред поджаривали стейки на ржавом гриле, который где-то нашли.
Ей хотелось кого-то убить. Она остановилась, положила руки на бедра. Дакота — сволочь! — заметил ее первым, и имел наглость лениво улыбнуться ей. Она представила, как убивает его одним взглядом, прищурив глаза, и поспешила к себе в домик, хлопнув за собой дверью.
Челюсть Дакоты сжалась. Кон хихикнул.
— Проблемы?
— Заткнись, Кон! — рычал Дакота.
Блейн изучал свои ногти.
— Интересно, а что ты сделал?
Дакота впился в него взглядом. Допив свое пиво, он целеустремленно зашагал к домику Даники.
— Надо отдать ему должное, он храбр, — бормотал Джаред. — Я бы не стал связываться с разъяренной кошкой, если бы так разозлил ее.
Ксавье кивнул.
— Лучше бы он дал ей остыть.
— Это доказывает, что вы не знаете женщин, — протянул Кон. — Она должна оторваться на ком-то. В противном случае, она начнет много думать, а это всегда плохо. И следующее, что вас ожидает — это ваша одежда на тротуаре, политая бензином, и она держит спичку.
Блейн поднял на него удивленные глаза.
— И многие твои отношения так заканчивались?
Кон впился в него взглядом, но, усмехнувшись через мгновение, пожал плечами.
— Только однажды. Теперь я забираю свою одежду, или бросаю ее, когда понимаю, что все безнадежно.
Блейн кивнул.
— Лучше сразу не оставлять своих вещей. Тогда не надо будет возвращаться, и собирать их с тротуара.
— Лучше всего, — возразил Ксавье, — оставить ненужные вещи, а потом рвать все отношения, если им придет в голову идея уничтожить их или выкинуть со злости. А когда они остынут, то почувствуют себя виноватыми, и вы получаете прощальный секс, перед тем как бежать.
Блейн и Кон оба изумленно уставились на него.
Дакота поднялся по лестнице к домику Даники и подошел к двери прежде, чем до него дошла вся прелесть его поведения, и он остановился. Он сбросил Данику со своих коленей, в буквальном смысле, когда погнался за отступником. Сначала он хотел соврать, что услышал, как кто-то пытался украсть его мотоцикл, но даже не удосужился продумать историю. Остальные вернулись к тому времени, когда он закончил отмывать кровь, и он совсем забыл придумать достойное оправдание.
Он колебался несколько минут, держа кулак в воздухе, пытаясь решить, объяснить все сейчас или дать ей время остыть. Он мог ей рассказать историю про вора и его мотоцикл, но понимал, что такая ситуация не заняла бы столько времени.
Даника распахнула дверь прежде, чем он смог постучать.
На ее лице было угрюмое выражение, руки воинственно скрещены.
— Эй, детка, мне жаль, что все так получилось…
Она освободила руки и ткнула пальцем в его грудь.
— Я потратила больше часа, ища твое тело в лесу! — кричала она.
Его как будто ударили.
— Что?
— Я видела…
Дакота зажал рукой ей рот и толкнул в домик, захлопывая дверь. Она оттолкнула его руку.
— Я видела тебя. Я видела, как боролись волки. Я думала, с тобой случилось, что-то ужасное!
Он нахмурился, глядя на нее, пытаясь разобраться в обвинениях. Одно было ясно, она не видела то, чего он так боялся. Положив руки на ее шею, он притянул ее к себе. Она напряглась, пытаясь освободиться, но он удержал ее.
— Мне жаль.
Она не выглядела особенно успокоенной, но, к счастью, она сказала, что видела его рядом с волками и не дала ему возможности соврать. Ложь, придуманная им, не сработала бы. Он похолодел, когда понял, как близок был к катастрофе.
— Я услышал что-то и пошел посмотреть. Выйдя, я увидел волка, про которого ты говорила, и прогнал его.
По взгляду ее глаз он понял, что она видела куда больше.
— Я испугалась, — наконец, призналась она. — Волки… они так странно себя ведут, Дакота.
Он сжал ее в объятиях, но ему ничего не приходило в голову из того, что можно было сказать, чтобы смягчить опасения.
— С тобой ничего не случится, — сказал он через мгновение. — Я не позволю.
— Я не о себе волнуюсь, — сказала она. Ее голос был приглушен его рубашкой, от ее теплого дыхания бежали мурашки. — Ну, я шла искать тебя, и мне было страшно из-за волков. Я думала, что-то случилось, когда ты не вернулся.
— Я — идиот, признаю это. Я был занят и… — Нет! Не говори ей, что ты забыл, ты — проклятый тупица! Это оттолкнет ее.
— Тебе не приходило в голову, что я подумаю, будто случилось что-то страшное, хоть, на самом деле, и все в порядке?
Он приподнял ее за подбородок и внимательно посмотрел ей в лицо.
— Ты будешь чувствовать себя лучше, если я позволю дать мне пинка-под-зад? — спросил он абсолютно серьезно.
Ее губы слабо задрожали, но она подавила желание улыбнуться.
