— Он мёртв, Мика. Он мёртв, и больше тебя не тронет. Он
уже никого не тронет.
Он снова издал тихий звук — полупроглоченный смех, или всхлип.
— Не тронет, потому что ты его убила. Ты его убила,
Анита. Я не мог. Я не мог защитить свой народ. Не мог.
У него подкосились колени, и он бы упал, но я подхватила
его, и мы опустились на траву возле деревьев. Я сидела и держала его,
укачивала, а он плакал — не о себе, но обо всех, кого не смог уберечь.
Я держала его, и рыдания стали тише, потом прекратились, и я
ещё подержала его в тишине, нарушаемой только шумом ветра. Держала, и
октябрьский ветер очищал нас обоих. Очищал от печали, от страшного моего
желания разорвать все в клочки. И я обещала себе, сидя здесь, на траве, ощущая
его руки вокруг себя, что никогда, никогда больше не буду ворошить то, чего
ворошить не надо. Не лопатить того дерьма, которое можно оставить в покое. И
помолилась Богу, чтобы это обещание сдержать, потому что, видит Бог, без Его
вмешательства шансов сдержать слово было бы у меня куда как мало.
Глава 7
Когда Натэниел и Джейсон вышли нас искать, Мика уже вернулся
в норму. Норма для него — это значит, что если бы я не видела его срыва, у меня
бы даже и мысли не возникло. Вообще-то, видя, как он быстро пришёл в себя, я
подумала, сколько же я пропустила без внимания других срывов. Или этот вот
вызвала я? И он может абсолютно держать себя в руках, если только никто не
заставляет его оглядываться? Ну, даже если это и правда, то не слишком здорово.
Ладно, может, нам всем нужен психотерапевт. Если я приведу весь пард, нам могут
дать оптовую скидку.
Натэниел сел по другую сторону от меня, и я оказалась в
середине. Контур его тела касался меня настолько, насколько мог. В какой-то
момент я чуть не попросила его отодвинуться, но знала эту нужду оборотня в
физическом контакте. И вообще, просить Натэниела отодвинуться на дюйм, когда он
почти каждую ночь спит в моей кровати голым, было бы глупо.
Джейсон остался стоять и только смотрел на нас. Он был
неестественно мрачен — по крайней мере, для своей обычной манеры, но вдруг
расплылся в ухмылке. И стал похож на себя.
— Уже за полночь, и мы думали, что вы вышли кормить
ardeur.
Слишком он ехидно улыбался для столь тщательно подобранных
слов.
— Я теперь его могу держать дольше между
кормлениями, — ответила я. -Четырнадцать, иногда даже шестнадцать часов.
— Ну, вот! — Джейсон обиженно топнул ножкой и
надул губы. Превосходнейшее подражание детской обиде, если бы не чёртики в
глазах. — А я-то думал поучаствовать.
Я нахмурилась, но неискренне. Джейсон всегда меня забавлял,
уж не знаю чем, но так было.
— Не думаю, что сегодня нам понадобятся твои услуги, но
искреннее спасибо за предложение.
Он преувеличенно вздохнул.
— И никогда больше у меня с тобой секса не будет?
— Не пойми меня неверно, Джейсон, но я на это надеюсь.
У нас с тобой было прекрасно, но привела тебя в мою постель аварийная ситуация.
Если я не смогу контролировать ardeur получше, то мне будет небезопасно одной
на людях.
— Это я виноват, — тихо сказал Натэниел.
Я повернулась к нему, и он был настолько близко, что мне
пришлось поцеловать его в щеку. Хотелось, чтобы он отодвинулся, дал мне больше
места, но я подавила это желание. Не надо на людей бросаться.
— Если кто и виноват, то это только я, Натэниел.
Очень спокойный голос Мики прозвучал у меня над плечом.
— Виновата Бёлль Морт, злобная и сексуальная вампирша
запада. Если бы она не лезла к Аните, стараясь управлять ею через ardeur, он бы
не проснулся раньше времени.
Бёлль Морт, Красивая Смерть, была создательницей линии
Жан-Клода. Я никогда не видела её физического воплощения, но встречалась с ней
метафизически, и с меня хватило. Мика перегнулся через меня и сумел положить
руку на плечо Натэниела. Утешать нас обоих.
— Ты уже не падал в обморок с тех пор, как Анита
удлинила интервалы между кормлениями.
Натэниел так тяжело вздохнул, что я ощутила его движение.
— Это не я стал сильнее, а она.
Он говорил очень грустно, очень сам собой разочарованный.
Я наклонилась к нему, так, что Мика смог обнять нас обоих
одновременно.
— Но я же твоя Нимир-Ра? Мне полагается быть сильнее.
Он слабо улыбнулся.
Я положила голову к нему на плечо, спрятала лицо в изгибе
его шеи и вдохнула запах ванили. Он всегда пах для меня ванилью. Когда-то я
думала, что это мыло или шампунь, но нет. Это был его аромат для меня. Как-то я
не могла набраться храбрости и спросить Мику, пахнет ли и для него Натэниел
ванилью — в глубине души я не сомневалась, что только для меня так сладок его
запах.
— Ты хотел кое-что у Аниты спросить, — напомнил
Джейсон.
Натэниел напрягся, потом спросил очень робко:
— Мне достанется обещанный танец?
Тут уж напряглась я. Не смогла удержаться. Натэниел застыл,
потому что тоже это почувствовал. Танцевать мне не хотелось, но очень ясно
держалось воспоминание о мысли, которая пришла несколько минут назад, с Микой,
что уж лучше было бы танцевать. Один раз я ошиблась этой ночью, и наступать
второй раз на те же грабли не стоит.
— Конечно! Буду очень рада.
Тут уж и Мика, и Натэниел отодвинулись на меня посмотреть.
— Как ты сказала? — переспросил Натэниел.
— Я сказала, что буду очень рада.
Их удивлённые рожи почти того стоили.
— Где Анита и что ты с ней сделала? — со свирепой
физиономией спросил Джейсон.
Я не стала объяснять. Как-то не могла придумать, как бы
сказать Мике, что лучше было бы нам танцевать, и объяснить, почему, не
выбалтывая секреты Мики Джейсону и Натэниелу. Так что я просто встала и
протянула Натэниелу руку.
Он уставился на неё, но спохватился, принял её почти
опасливо, будто боялся, что я её отдёрну. Наверное, он готов был спорить насчёт
танца и не ожидал такой податливости.
Я улыбнулась, видя его непонимающее лицо.
— Пошли внутрь.
Он улыбнулся мне редкой для него открытой улыбкой, от
которой все его лицо засветилось, и за одну эту улыбку я бы отдала намного
больше, чем какой-то танец.
Глава 8
Конечно, благие намерения продержались у меня лишь до
подхода к танцполу. И тут оказалось, что надо танцевать. На глазах у всех. На
глазах у всех, а в основном эти «все» были копами. Никто не бывает так
безжалостен, как копы, лишь дай им повод. Если я буду танцевать плохо,
задразнят. Если буду танцевать хорошо, задразнят ещё хуже. А догадайся они, что
я хорошо танцую со стриптизером, издёвкам конца не будет. И если я буду
танцевать со стриптизером плохо, шуточки тоже будут… не слишком хорошими. Как
ни кинь, а все клин.
