Я посмотрела на Жан-Клода с прищуром, а Ричард стал было
снова пытаться объяснять.
— Жан-Клод, ты знаешь старую американскую пословицу
насчёт дарёного коня?
— Oui.
— Так нечего ему в зубы смотреть.
Он засмеялся — тем осязаемым смехом, который даже через
самые прочные мои щиты заставлял меня дрожать — не от страха. Уголком глаза я
уловила движение Ричарда — он тоже поёжился. Впервые я задумалась, насколько
способности Жан-Клода влияют на Ричарда. Я чертовски гетеросексуальна, и иногда
это ограничивает мою мысль. Ричард не любит мальчиков, так что Жан-Клод
действует на него не так, как на меня. Так я раньше считала, а теперь
задумалась, нет ли у Ричарда других проблем с Жан-Клодом, кроме тех, что я
знала. Если ты безнадёжно гетеросексуален, а сила Жан-Клода на тебя действует,
то у тебя проблемы, — если ты мужчина. То, что раньше мне это и в голову
не приходило, без сомнения доказывало, что иногда я не слишком хорошо понимаю
окружающих меня мужчин.
— Но перед тем, как приступим к делу, мне надо эту
дрянь с себя смыть. Она уже осыпается хлопьями, и мне просто противно.
— Наверное, это даст нам время сменить простыни, —
сказал Жан-Клод. Он прикоснулся к высыхающей, покрытой коркой простыне. —
Никогда не видел кровати, на которой перекинулся больше чем один оборотень. Как
это говорится, это бардак.
Обычно он по-английски говорит лучше. Сейчас он снова стал
сам собой доволен, а почему — я не знала. Если бы я опустила щиты, чтобы
поговорить с ним мысленно, я бы впустила в голову ещё и Ричарда. А этого я не
хочу. Так что придётся спросить его позже, или самой догадаться. Как выйдет.
— Я помоюсь быстро, — сказала я, направляясь к
дальней двери.
— Если бы в душ шёл он, — Ричард ткнул большим
пальцем в сторону Жан-Клода, — я бы не поверил, но тебе верю.
Это замечание заставило меня задуматься, сколько же времени
проводил Ричард с Жан-Клодом, когда меня рядом не было. Вслух я этого не
сказала — умнею понемногу. Ричарду и так было неловко с Жан-Клодом, и не стоило
усугублять.
— Мы будем здесь, когда ты выйдешь, ma petite. Надеюсь,
что кровать тоже приведут в порядок.
Он смотрел на кровать с таким выражением лица, будто
сомневался, что её можно привести в порядок.
— А почему не пойти к тебе? — спросил Ричард.
— У меня в кровати Ашер. Он сейчас мёртв, а ma petite к
этому относится неспокойно. Если он проснётся посреди нашего процесса, Ричард,
я думаю, ты тоже отнесёшься неспокойно.
— Неспокойно, — повторил Ричард. — Можно и
так назвать.
Голос у него был не очень довольный, и я подумала, был ли
какой-нибудь инцидент между ним и Ашером, о котором мне следует знать. Нет,
наверное. Не моё дело.
Мне пришлось вернуться к кровати и нашарить кобуру с
пистолетом под подушкой. Я помахала кобурой ребятам:
— Не хочется мне, чтобы это спустили в прачечную.
Жан-Клод показал мне рукой на ванную:
— Иди в душ, ma petite, мы будем готовы, если ты не
слишком поторопишься.
«Мы», сказал он, будем готовы. Мне что, не хватает этих «мы»
в моей жизни?
Я пошла в душ, оставив их обсуждать, выдержит ли кровать и
не лучше ли просто снять матрас на пол. Только когда я закрыла за собой дверь,
возникла мысль, зачем для этого обязательно нужна кровать. Жан-Клод может
питаться от Ричарда, просто посадив его на пол. Или нет? А если это у меня
первый за много месяцев шанс коснуться обоих одновременно, то лучше не быть при
этом покрытой засохшей слизью. Но когда я отмоюсь, мы все равно сможем сделать
это на полу. Кровать нам не нужна.
Я хотела вернуться и сказать им, но не стала. Что бы там ни
было, но они оба мужчины, а мужчины лучше себя чувствуют, когда у них есть, что
делать. Пусть себе приготовят кровать, простыни, чтобы все было чисто и
аккуратно. Тогда не будет этих минут неловкого молчания — то есть я на это
надеялась.
Глава 57
Когда я вышла из душа, мой чёрный халат висел на двери. Как
я не услышала и не увидела? Если Жан-Клод сумел его там повесить, пока я была в
душе, а я даже понятия не имела, значит, я слишком сильно закрылась. При таких
плотных щитах я теряю возможность восприятия обстановки. Нехорошо.
Я вытерлась, обернула полотенцем волосы и надела халат.
Много бы я дала за чистое бельё, да уж ладно — завязала пояс потуже, и халат не
распахивался. Тщательно проверила перед зеркалом, что ничего не видно, кроме
чуть-чуть груди сверху — вполне прилично. Всю косметику я смыла. Выглядела я
бледной и чистой, а с голубым полотенцем на волосах даже слишком бледной, почти
болезненно. Тогда я стала полотенце разматывать, зная, что в халате с
распущенными волосами выгляжу хорошо, даже с мокрыми. Но остановилась.
Во-первых, волосы слишком мокрые, а шёлк не любит, когда он мокрый. Во-вторых,
там, в комнате, у меня только один бойфренд, а не два. Я не стану стараться
выглядеть как можно лучше, только чтобы Ричард не переживал, что позволяет
Жан-Клоду до себя дотронуться.
Посмотрев в зеркало на собственное лицо, на слишком тёмные
глаза, я подумала, могу ли я признать хотя бы перед самой собой, что мне
по-прежнему не все равно, привлекательна ли я для Ричарда. Да, перед собой
могу. Но полотенце на волосах все же оставила.
Когда я вошла, они спорили насчёт свечей. Жан-Клод принёс
несколько штук, а Ричард говорил:
— Не нужны нам свечи, Жан-Клод. Ты только будешь пить,
ничего больше.
— Поддерживаю Ричарда. Свечи не нужны.
— Вы оба совершенно не романтичны.
— А нам не до романтики, всего лишь вопрос
питания, — сказала я.
Ричард показал на меня:
— Видишь, Анита со мной согласна.
— Ещё бы, mon ami.
Голос у Жан-Клода был совсем не расстроенный, а на лице было
выражение, как у кошки, наевшейся сливок.
Матрас лежал на полу, покрытый чистыми кроваво-красными
простынями. Даже наволочки переменили, и кровать переливалась алым в
приглушённом свете. Каркас унесли, что объясняло, почему Ричард снял джинсовую
куртку и остался только в зеленой футболке.
— Я не сообразил, какая тёмная у Джейсона
комната, — сказал Жан-Клод. — Места для лишних ламп здесь нет, но
можно добавить свечей. Я бы предпочёл романтическую причину, но, честно говоря,
она чисто практическая. Я люблю, когда светлее.
— Ты — вампир, — возразил Ричард. — Ты в
темноте лучше меня видишь.
— Да, но если бы тебе разрешили сколько-нибудь интимно
прикоснуться к тому, кто редко это разрешает, ты бы не захотел света, чтобы
видно было, что ты делаешь? — Он глянул на Ричарда, потом перевёл взгляд
на меня.
Быстро глянул, но Ричард проследил его взгляд, и у него стал
такой вид, будто он не знает, куда девать глаза, и потому быстро отвернулся к
Жан-Клоду.
