Эвери хмурился, глядя на меня, будто что-то из моих мыслей
до него дошло. Но у меня не было времени тревожиться на эту тему, потому что
Зебровски заорал:
— Он убегает!
Я успела вскочить на ноги и увидеть, что один из вампиров
прыгает по спинкам скамей. Он едва касался ногами дерева, перепрыгивая все
дальше и дальше. Почти левитация, но не совсем. Он ещё не умел летать. Я люблю
молодых — их ловить легче.
Летать он не умел, и потому к окнам не рвался. Я не стала
гнаться за ним, а бросилась по проходу у дальней стены. Там была дверь, ведущая
в притвор. Летать он не умеет, ему нужна дверь.
Пистолет я уже достала, на ходу сбросила предохранитель и
загнала патрон в камеру. Вампир спрыгнул с последней скамьи и приземлился на
пол легче воздуха. Шагнул к дальней двери, и тут я заорала:
— Стой, а то стреляю!
Пистолет я направляла на него двумя руками. Это нелегко —
идти вперёд и держать объект на мушке, но я была дальше от него, чем хотелось
бы мне быть в переполненной церкви. Да, штатские послушно собрались с одной
стороны, но пуля — штука упрямая, и если спустить курок, во что-нибудь она да
попадёт. И я хотела быть поближе, чтобы, спуская курок, никого не подвергать
опасности. Конечно, когда достали пистолеты, народ заметался в панике. Обычно
это бывает быстрее, но по какой-то странной причине я оказалась в дальнем
проходе, и выстрел мне никто не загораживал, пока толпа с криком не стала
метаться и рассыпаться. И кое-кто стал рассыпаться совсем не туда, куда надо.
Вдруг между мной и преследуемым вампиром оказалась вопящая толпа штатских.
— Ложитесь, мать вашу, ложитесь! — закричала
я. — Держите его, черт побери!
Он добрался до двери, поскольку я не могла стрелять.
Но прямо за ним оказались двое вампиров. Двое из тех, кто
были в проходе. Это я была виновата, когда крикнула держать его? Или просто это
добропорядочные граждане? Один хрен, блин.
Я стала пробиваться сквозь вопящую толпу, за мной шёл
Зебровски, Маркони и Смит — прямо за ним. Ствол я направила в потолок. Штатские
кричали, видя пистолеты, видя меня. Кричали, потому что могли кричать.
Я слышала, как Зебровски у меня за спиной давал постовым у
задней двери описание нашего подозрительного вампира. Мы уже почти прошли через
толпу паникующих штатских, и тут я услышала иной вопль, перекрывающий высокий
визг. Мужчины вопят, но не визжат. Высунувшись из-за двери как можно меньше, я
выставила ствол. Нет, я не стала стоять столбом посреди дверей, подставляя себя
под выстрелы — это в кино красиво, а в жизни надо прятаться за укрытием. О
героическом виде можно беспокоиться потом, если выживешь.
В конце коридора шла драка. Наши штатские, один тёмный, один
светлый, поймали нашего бандита. И вроде бы побеждали. Они повалили его на
землю, хотя темноволосый штатский тоже лежал на земле. Я вышла из-за двери,
держа рукоять двумя руками, Зебровски сразу за мной с криком:
— Полиция! Никто ни с места!
Штатские остановились посреди драки, будучи законопослушными
гражданами. А законопослушные граждане выполняют распоряжения полиции. Это была
всего лишь секунда — они ослабили хватку и оглянулись на нас. Этого хватило,
поскольку они отвернулись от преступника, а он, преступник, на нас оглядываться
не стал и драться не прекратил. В конце концов, терять ему было нечего. У меня
уже есть ордер на его ликвидацию.
Двое вампиров прижимали его к земле, но когда они
остановились, один из них, должно быть, ослабил хватку — чуть-чуть. Я увидела,
как в руке бандита что-то серебряно мелькнуло.
— Нож! — крикнула я, но было поздно.
Лезвие ударило темноволосого в грудь. Что-то в этом ударе
потрясло блондина, потому что он рухнул на колени рядом с другом. Может быть,
он думал, что бандит уже у нас на прицеле. Он потянулся к упавшему товарищу, и
если бы бандит поступил обыкновенно — вскочил и бросился к двери, он
подставился бы под верный выстрел. Но вместо этого он широко распахнул дверь
ударом и полувыполз, полувыкатился в неё. Двое штатских загородили нам выстрел
намертво.
— Блин! — заорала я и бросилась бегом.
Глава 67
Мы перекрыли дальнюю дверь — Зебровски сверху, я снизу.
Маркони и Смит за нашими спинами просматривали сектор. Мы оказались в зале
собраний, и посреди всех этих длинных столов был тот вампир. Кожаной курткой он
закрывался от пылающих крестов наших постовых. У них у каждого в одной руке был
пистолет, в другой крест, как держат фонарь, так что они могли держать пистолет
двуручной хваткой, не выпуская креста. Обучение даром не прошло.
— У него нож! — крикнула я.
Один из постовых на меня покосился, но только на секунду.
— Мы его подержим на мушке, можете его обыскать.
— За юбку прячешься, Рурк, — сказал Смит у меня
из-за спины.
— Скажешь это, когда будешь стоять к нему так близко.
Я навела пистолет на вампира и медленно пошла к нему, на
ходу говоря:
— Медленно брось нож.
Вампир не шевельнулся, только съёжился за своей курткой.
Я остановилась и посмотрела на него вдоль ствола. Ощутила,
как заполняет меня спокойствие, выводя меня туда, в то странно-тихое место,
куда я иду, когда убиваю, и когда есть время туда попасть.
— Я попрошу ещё раз, Иона. Брось нож, или я всажу в
тебя пулю. Третий… раз… просить… не буду.
Из меня вышел весь воздух, тело остановилось, стало
спокойным и мирным, как разум. Сегодня не были слышны помехи, белый шум, было
просто тихо. Мир сузился до этой скорчившейся фигуры, ничего не осталось
другого. Я не осознавала присутствие полиции, Зебровски у меня за спиной, даже
сияние крестов отодвинулось, и зрение обострилось, сосредоточилось на том, кого
я собираюсь застрелить.
Что-то упало от этой тёмной фигуры, серебристое, сверкнувшее
в белом свете, но я не отметила этого. Не подумала: «Нож». Я уже миновала точку
возврата и была готова.
Голос Зебровски вернул меня к реальности.
— Анита, он бросил нож.
Голос был осторожен, будто Зебровски понимал, что я на краю.
На краю, когда резкий голос может за меня сам нажать на курок.
Дыхание вернулось ко мне шипением воздуха. Я подняла ствол к
потолку, потому что надо было перестать наводить его на преступника. Направить
в другую сторону, чтобы его не застрелить. По закону, я имела право стрелять,
но нам нужно было, чтобы он заговорил. Мёртвые — по-настоящему мёртвые — не
слишком склонны к болтовне.
— Он у меня на мушке, — сказал Зебровски.
Его пистолет смотрел точно на вампира.
Я кивнула и прижала рукоять пистолета ко лбу. Она не была
прохладной, была тёплой. Тёплой от моей подмышки, от груди. Будь на мне не
такой лифчик, как надо, я бы поцарапала грудь, вынимая оружие, и я на опыте
узнала, что все эти мини-лифчики, что разводят груди в стороны, мне не друзья,
когда на мне наплечная кобура. А вот поддерживающие лифчики отлично убирают
грудь с пути оружия, когда его достаёшь. Надо только убедиться, что они
прикрывают тебя спереди, и можно бегать так, чтобы она не вываливалась. И чего
это я задумалась о лифчиках, когда передо мной вампир, на котором два убийства,
и его ещё надо взять? Да того, что я его чуть не убила. Я почти уже выстрелила
прямо в его тело — не потому, что настало время, а просто такая у меня
привычка. Редко мне приходится смотреть вдоль ствола, когда нельзя спускать
курок.
