— Возлюбленные мои, мы собрались здесь сегодня, дабы
сочетать этого мужчину и эту женщину священными узами брака.
Венчание было не католическое и не епископальное, так что на
колени становиться не надо было, и вообще от нас ничего не требовалось. Даже
причастия мы не принимали во время церемонии. Должна признаться, что я немного
отвлеклась. Вообще я никогда не была большой энтузиасткой свадеб. Согласна, что
они необходимы, но я не из тех, кто фантазирует, какая у меня когда-нибудь
будет свадьба. Даже не помню, чтобы я вообще об этом думала, пока не оказалась
помолвленной, учась в колледже, а когда это дело накрылось, я снова перестала
об этом думать. Очень недолго я была потом помолвлена с Ричардом Зееманом,
преподавателем естествознания в старших классах и местным Ульфриком — Царём
Волков, но он меня бросил, потому что мне с монстрами общаться было проще, чем
ему. И сейчас я вполне свыклась с идеей, что никогда не выйду замуж. Никогда не
произнесут эти слова надо мной и моим милым. В самой глубине души, хотя никогда
я не произнесу этого вслух, мне грустно. Не из-за свадьбы — моя собственная
свадьба была бы мне не менее противна, чем любая другая, — но потому что
никого я никогда не смогу назвать своим. Я выросла в среднем классе Среднего
Запада, в маленьком городке, а это значит, что встречаться с тремя — или
четырьмя, это как посмотреть, — мужчинами одновременно мне все же как-то
почти неловко. Вот, например: кого взять с собой кавалером на чью-то свадьбу?
Она происходит в церкви, набитой освящёнными предметами, так что двоих уже исключаем.
Вампирам в присутствии священных предметов весьма неуютно. Вид Жан-Клода или
Ашера, вспыхнувших ярким пламенем в дверях церкви, мог бы испортить праздник.
Так что остаётся только один официальный бойфренд, Мика Каллахан, и ещё друг,
который вдруг оказался бойфрендом, Натэниел Грейсон.
Процедура уже дошла до обмена кольцами, а это значило, что
шаферу и подружке невесты надо было вступить в дело. Женщина должна была
подержать пышный букет белых цветов Тамми, а мужчина — выдать кольца. Все это
как-то очень по-сексистски. Хотелось бы мне хоть раз увидеть, как мужчина
держит цветы, а женщина выдаёт кольца. Один друг мне однажды сказал, что мне
трудно жить из-за слишком либертарианских взглядов. Может быть. Я только знаю,
что если я снова когда-нибудь буду помолвлена, то либо у обоих у нас будут
обручальные кольца, либо ни у кого. Опять же, конечно, если не выходить замуж,
то и о помолвке речи нет. Ну и Бог с ним.
Вот наконец-то они стали мужем и женой. Все мы повернулись к
молодожёнам, священник представил их публике как мистера и миссис Лоуренс
Киркланд, хотя я точно знала, что Тамми оставила девичью фамилию, так что на
самом деле перед нами стояли мистер Лоуренс Киркланд и миз Тамми Рейнольдс.
Мы разделились на две колонны. Мне пришлось предложить руку
детективу Джессике Арнет. Она взяла меня под руку, и при её каблуках оказалась
на пять дюймов меня выше. Арнет улыбнулась мне. Уже с месяц назад я заметила,
что она хорошенькая, когда она пыталась флиртовать с Натэниелом, но до сих пор
я не знала, что она может быть красивой. Тёмные волосы она убрала с лица
совсем, и нежный треугольник щёк и подбородка привлекал взгляд. Макияж увеличил
её глаза, добавил румянца щекам и превратил тонкие губы в полные. Оранжевый
цвет, который придавал богатые оттенки её коже и волосам, заставлял светиться
глаза, остальных подружек невесты просто убивал. Очень мало кого оранжевый цвет
красит — вот почему его так широко используют в тюрьмах, как дополнительное
наказание. Но детектив Арнет в нем смотрелась великолепно. Я даже чуть не
пожалела, что распорядительница не уговорила меня накраситься погуще. Чуть не.
Наверное, я уставилась на Арнет, потому что она нахмурилась,
и только тогда я шагнула вперёд, и мы заняли наше место в процессии. Потом
двинулись вперёд, как хорошие дисциплинированные участники свадебной церемонии.
Нам уже пришлось выдержать налёт фотографа. Он охотился в основном за женихом и
невестой, отлавливая ключевые моменты: разрезание торта, бросание букета,
снимание подвязки. Только бы пройти цепь встречающих, а там я растворюсь в
толпе, и никто не заметит.
Мы стояли в шеренге, как на учениях. Впереди — жених с
невестой, потому что, скажем правду, именно ради них пришли сюда все прочие.
Все мы, остальные, выстроились позади них у стены, ожидая сеанса рукопожатий с
людьми, в основном незнакомыми. Родственники Тамми живут в нашем городе, но я
ни с кем из них не знакома. Родственники Ларри приехали из другого города.
Приглашённых полисменов я знала, а с остальными — кивать и улыбаться, кивать и
улыбаться, пожать руку, ещё одну, кивать и улыбаться.
Наверное, я полностью сосредоточилась на людях, с которыми
сейчас приходилось знакомиться, и потому Мика Каллахан, мой официальный
кавалер, возник передо мной совершенно неожиданно. Он в точности моего роста —
невысокого как для мужчины, так и для женщины. Густые каштановые волосы почти
такие же кудрявые, как у меня, и сегодня он их свободно распустил по плечам —
это для меня. Он не любил ходить с распущенными волосами, и я его понимала. У
него и так слишком нежный вид для мужчины, а в раме распущенных волос его лицо
почти такое же точёное, как у детектива Арнет. Нижняя губа у него полнее
верхней, отчего у него всегда чуть капризный вид, и вообще губы полнее, чем у
других, что тоже не придаёт лицу мужественности. Но тело под чёрным сшитым на
заказ костюмом не оставляло сомнения, что перед тобой стоит мужчина. Широкие
плечи, тонкая талия, узкие бедра — тело пловца, хотя плаванием он не
занимается. От шеи и ниже его никак с девушкой не спутаешь — только лицо и
волосы могут ввести в заблуждение.
Рубашку он оставил расстёгнутой у шеи, и она обрамляла ямку
на горле. Я увидела своё отражение в его солнечных очках. Вообще-то здесь
темновато так зачем очки? Глаза у него кошачьи — леопардовые, если быть точнее.
Они одновременно и зеленые, и жёлтые. Какой цвет будет виднее, зависит от цвета
одежды, от настроения, от освещения. Сегодня из-за рубашки они были бы
зелёными, но с примесью жёлтого, как солнечные пятна в листве.
Он — леопард-оборотень, Нимир-Радж местного парда. По правде
говоря, он должен был бы уметь сойти за человека. Но если слишком много времени
проводишь в облике зверя, иногда обратное превращение бывает неполным. Пугать
обыкновенных людей он не хотел, и потому сегодня надел очки.
Рука у него была очень тёплая, и лёгкого прикосновения было
достаточно, чтобы тщательно установленные щиты поползли вниз. Те щиты, что в
течение всей церемонии закрывали меня от ощущения его присутствия, ощущения,
похожего на биение второго сердца. Он был Нимир-Радж, а я — Нимир-Ра. Король и
королева леопардов. Хотя я считала их отношениями королевы и консорта,
партнёров, но сохранила за собой президентское вето. Да, у меня пунктик насчёт
контроля, не спорю.
Я — первая Нимир-Ра за всю долгую историю леопардов-оборотней,
которая не оборотень, а человек. Хотя, поскольку я зарабатываю на жизнь,
поднимая мёртвых, и являюсь официальным ликвидатором вампиров, некоторые готовы
спорить, насколько я человек. Это просто завистники.
