Я пока ещё не думала, как мы найдём здесь Ронни. Почти все
кабинки были закрыты. Я не могла просто начать выкрикивать её имя, не подставив
Оуэна под этого самого Далласа. Неприятно.
Но мне не пришлось искать Ронни. Я чуть не споткнулась о её
ногу, когда она высунулась из-под шторы. Ногу я вроде бы узнала, но голос не
оставлял сомнений.
— Я упала. Господи, как я пьяна.
Что-то забормотал мужской голос — очевидно, ей помогали
встать.
Я подавила желание постучать и спросила: «Ронни, это ты?»
Хотя и так знала, но каждому в этой жизни иногда приходится задавать совершенно
идиотские вопросы.
Ронни ответила только глупым хихиканьем. Я сделала глубокий
вдох и отодвинула штору.
Ронни стояла на коленях у задней стены кабинки. Мелькнули
белые груди — рубашка у неё была задрана, лифчика не было видно. Над этими
грудями склонился мужчина с таким видом, будто он — их владелец. Танцорам
разрешены прикосновения, но не такие интенсивные. Если узнает начальство, его
вышибут отсюда — в теории, по крайней мере.
— Я подожду в коридоре, — сказал Мика.
— Окей, — кивнула я.
Натэниел взял Оуэна под руку и сказал:
— А я пойду за ним присмотрю.
Я осталась наедине с моей подругой и её другом.
Ронни, хихикая, притянула его для поцелуя. Кажется, до неё
не дошло, что шторы раздвинуты. Будь она трезвой, я бы развернулась и оставила
её делать, что она хочет. Ей больше двадцати одного года, но она пьяна,
подавлена, сбита с толку, и она — моя подруга. Так что я вдвинулась малость в
кабину, так, чтобы она увидела меня у него за плечом.
Она улыбнулась мне:
— Анита, а ты как здесь оказалась?
— Ты мне звонила, просила отвезти тебя домой. Не
помнишь?
Она нахмурилась, будто говоря, нет, не помню.
Стоявший на коленях мужчина обернулся ко мне:
— Хочешь с нами? Дополнительной платы не возьму.
— Не сомневаюсь. Вставай, Ронни, поехали домой.
— Я не хочу домой. Ещё не хочу. Я только что нашла
Далласа. У нас приватный танец.
— Вижу, — ответила я, — но если бы ты
запланировала себе приватный танец, ты бы мне не звонила. Мне надо лечь спать,
и тебе тоже.
— Смотри, какая он лапочка.
Она погладила его ладонями по щекам и повернула лицом ко
мне. Действительно, все на месте, но не лицо было его украшением. Это было
первое тело в этом заведении, которое было телом мужчины, а не подростка перед
началом полового созревания. Широкие плечи, узкая талия и бедра, мышцы на руках
и ногах показывали, что он работает с железом. Татуировка на руке — морской
пехоты. Что может делать в таком заведении морпех в отставке?
— Да, он лапочка. А теперь пошли домой.
Я потянулась к её руке. Даллас не прикоснулся ко мне, не
попытался удержать силой её — он был достаточно хитёр, да и сообразителен. Он
зарылся лицом в её грудь и чуть-чуть прихватил губами край. Ронни запрокинула
голову и испустила звук, который я никогда не хотела бы слышать от своей
подруги, находясь с ней в одной комнате.
Мика позвал — не крикнул, а позвал:
— Анита, почему так долго?
— Ронни не хочет уходить.
— Тогда поехали.
Что-то в его голосе навело меня на мысль посмотреть, что с
ним там происходит.
— Я сейчас вернусь. Не делай ничего, за что тебя могли
бы арестовать.
Даллас посмотрел на меня, и по этому взгляду ясно было, что
у него как раз противоположные намерения, но больше я ничего сейчас не могла
сделать, если не тащить Ронни за волосы. Сейчас я хотела посмотреть, отчего так
звучал голос Мики.
А Мика очень вежливо, но твёрдо отвечал пожилому
джентльмену.
— Спасибо, но нет, мы ждём нашего друга.
— Я буду твоим другом, — говорил джентльмен.
Он размахивал пачкой банкнот где-то на высоте пояса, так что
её издалека нельзя было увидеть. Видимая банкнота была двадцаткой, так что,
очевидно, это была пачка двадцаток.
Мика покачал головой.
Джентльмен отделил от пачки две двадцатки.
— Нет, — сказал Мика.
Я уже почти дошла до них, когда пожилой вытащил ещё две
двадцатки — восемьдесят баксов — и протянул их Мике.
— Сегодня тебе никто не предложит больше.
— Ну, не знаю, — сказала я. — Я ставлю на кон
стол и комнату, а также секс с женщиной.
И я взяла Мику за талию, а он меня.
Мужчина поглядел на меня, снова на Мику, снова на меня.
— Вы и есть его друг?
Я кивнула.
— Так вы действительно ждали друга!
— Я вам так и говорил.
Мужчина нахмурился и стал складывать пачку.
— Я не знал, что вы говорили о друге такого рода.
— Бывает, — сказала я, и улыбнулась ему улыбкой
светлой и радостной, но и близко не доходящей до глаз.
Потом оглянулась в поисках Натэниела и обнаружила, что он
едва виден за спинами пары, которая прижала его в углу. Он поднял руку, чтобы я
его увидела. А может, просил помощи, как утопающий.
Взяв Мику за руку, я потащила его за собой. Наша лучшая
защита — безопасность в количестве.
— Простите, мальчики-девочки, — сказала я.
Пара оглянулась. Мужчина был высокий и темноволосый, девушка
чуть выше меня, блондинка. На ней было платье с открытой спиной, которое надо
было бы завязать получше. Соски тёмными отпечатками выделялись на белой ткани.
Я тщательно смотрела на верхнюю часть, даже не желая знать, видны ли тёмные
отпечатки ниже. Не хочу сказать, что у них был вид дешёвок — это не так. У
девушки в обручальном кольце торчал бриллиант, которым щенок подавится,
браслеты золотые и тоже с бриллиантами. Очень искусно наложенная косметика, то
есть выглядит так, будто на девушке вообще краски нет, хотя на самом деле её
много. Мужчина одет в скроенный по фигуре костюм, очевидно, от того же
поставщика, где брали свои Мика и Натэниел. Вид внушительный.
— Прошу прощения, но мы первые заговорили с этим
джентльменом, — сказал мужчина.
Я сделала глубокий вдох через нос и медленно выдохнула. Духи
у женщины были с пудровым ароматом, дорогие.
— На самом-то деле первой с ним заговорила я, потому
что это я его сюда привела.
Они удивлённо переглянулись.
Натэниел попробовал проскользнуть мимо них.
— Видите? — сказал он. — Я же говорил, что
здесь не один.
