Когда он оказался рядом со мной, и я держала за руку и его,
и Мику, я вообразила, что мы защищены от дальнейших предложений. Наивная
девушка.
Женщина встала на цыпочки, а мужчина нагнулся, чтобы
услышать, что она шепчет ему на ухо. Мне это было все равно. Я двинулась
обратно в сторону Ронни — здесь было тесновато для перемещений втроём.
— Постойте! — окликнула нас женщина.
Я обернулась — нормальная реакция, когда к тебе обращаются.
— Все трое — с нами, — сказала она.
Я заморгала, и это дало мне время обработать информацию,
пока я не сразу поверила своим ушам. Было время, когда я спросила бы её, что
она имеет в виду, но с тех пор я подросла и теперь знаю ответ.
— Нет, — ответила я и вроде как подтолкнула Мику
впереди себя и подтянула за руку Натэниела, который был сзади. И мы резко
остановились, потому что остановился Натэниел.
Я ещё раньше, чем обернулась, знала, что случилось.
Наполовину я была права — Натэниела схватили за руку. Мужчина — я-то думала,
что это женщина. Опять же моя наивность.
Я встала рядом с Натэниелом.
— Отпустите его. Немедленно!
В последнее слово я вложила достаточно силы.
Он выпустил руку Натэниела:
— Моей жене очень нравится ваш друг.
— Рада за неё, но это не мои проблемы. Больше его не
трогайте. Не трогайте никого из нас, я понятно говорю?
— Вы сюда пришли за тем же, что и мы, — ответил
он. — Поехали к нам. У нас ванна такая, что мы все свободно
поместимся. — Он шагнул чуть ближе. — Я знаю, что без одежды вы даже
ещё красивее, чем в ней.
Я выдала ему свой фирменный взгляд — от которого крутые
бандиты вздрагивают за двадцать шагов, а не слишком крутые с визгом бегут к
мамочке.
Его жена оказалась умнее его — она потянула его за рукав со
словами:
— Милый, кажется, они не хотят с нами играть.
— Послушайте свою жену, она из вас двоих самая умная.
Я подумала, что это вполне мирная прощальная реплика, и мы
повернулись уходить, но Натэниел опять остановился. Я обернулась и увидела, что
мужчина схватил его за косу. Так, ладно. Значит, по-хорошему не вышло.
Вытащив значок, я сунула его ему под нос. Ему пришлось
отступить на шаг, чтобы взглянуть — следовало бы ему очки носить. Но зато он
при этом выпустил волосы Натэниела. И засмеялся:
— У меня такой дома есть. Если хочешь играть в копов и
гангстеров, можем и это устроить.
Значок был у меня в левой руке, так что пришлось концами
пальцев той же руки откинуть полы куртки, чтобы показать ему пистолет в кобуре.
— И такое у тебя тоже есть?
Женщина тянула его прочь за рукав:
— Не надо, милый. Она всерьёз.
Он на меня глянул сердито:
— Кто вы такая?
— Федеральный маршал Анита Блейк, мудак. Запомни и
больше не лезь.
По выражению его лица было совершенно ясно, что он мне не
поверил. Может быть, он из тех, кто не признает баб начальством, или слишком уж
ему хотелось видеть волосы Натэниела разметавшимися у себя по простыне, и
потому он не хотел верить. Я покупалась на то, что это его жене Натэниел
понравился, до тех самых пор, пока его рука не схватила Натэниела за волосы.
Может, его жене и понравился Натэниел — а кому бы нет? Но не она так всерьёз на
него запала.
Я отпустила куртку и телом чуть подтолкнула Натэниела встать
между мной и Микой. Уж никак я не оставлю его в конце цепочки, где этот
лапальщик. Убрав значок, я снова повела нашу троицу по узкому коридору, но сама
пошла сзади, чтобы приглядывать за парой — ладно, за половиной пары.
Жена продолжала тянуть его за рукав, пытаясь увести. Он
вырвал руку и продолжал на меня смотреть — не слишком дружелюбно. Можно даже
сказать, что жара в его глазах хватало, чтобы назвать такой взгляд ненавидящим.
Я ничего не сделала, чтобы вызвать его ненависть, только сказала ему «нет».
Есть такие мужчины, которые считают «нет» смертельным оскорблением, но обычно
для такой реакции нужно больше, чем отказ при попытке знакомства в баре. Я
приглядывала за ним, пока нас не скрыли шторы дальних комнат.
— Жуть, — сказала я.
— Я его знаю, — тихо ответил Натэниел.
Я обернулась к нему:
— Откуда?
Он облизал губы, глаза у него были полны тревоги.
— Когда жил на улице. Он выбирал ребят постарше, таких,
что уже почти были слишком старыми для профессии.
— Слишком старыми?
— Как правило, выходящие на улицу мужчины мужчин не
ищут, Анита. Они хотят мальчиков. Как только становишься слишком взрослым с
виду, приходится менять место работы. Переходить к другой клиентуре. —
Последние слова он произнёс, горько скривив губы. — Он постарел, и он меня
не узнал, но я его помню. Помню, один из старших ребят меня о нем предупреждал.
— Предупреждал?
— Да, — кивнул Натэниел.
— Он им делал больно?
— Нет, но иногда клиент у всех вызывает чувство
какого-то страха. Он просил обычных вещей, но через какое-то время всем
становилось жутко. Вроде как чуешь в нем сумасшествие и понимаешь, что когда он
кого-то изуродует — это только вопрос времени.
Я коснулась его лица, и он посмотрел на меня. В его глазах
была та печаль, с которой он пришёл ко мне когда-то. Это взгляд сказал мне, что
он все это видел, все это делал, и при этом разрушил что-то в себе. Я взяла его
ладонями за щеки и ласково поцеловала. Одиночество в его глазах смягчилось, но
не исчезло. Что-то осталось.
— Анита, она твоя подруга, но… — заговорил Мика.
Я обернулась и увидел, что танцор Даллас лежит на полу, а
Ронни сидит на нем. Она ниже пояса все ещё была одета, а он — нет. Рубашка на
ней была расстёгнута, и если она пришла сюда в лифчике, то сейчас его не было.
Все, хватит. Хватит с меня чужаков, которые лапают моих
мальчиков. Хватит с меня Ронни, которая нас в этот гадючник затащила. Хватит её
саморазрушительного слабоволия. Я этого нахлебалась от Ричарда, и от Ронни уже
не хочу.
— Вероника Мария Симмз! — произнесла я.
Она заморгала, подняв глаза на голос и на звук всех своих
имён.
— Ты мне кто, мама?
Я схватила её за пояс джинсов и подняла с этого мужчины. Это
поразило её — и меня тоже, потому что мне это не стоило усилий. Она больше
меня, выше, просто больше, а я её подняла так, будто она ничего не весит. И
поставила на шатающиеся ноги.
— Эй, у нас сеанс! — заявил с пола Даллас.
Я показала ему значок:
— Сеанс окончен.
