— Верю, но я тебя знаю. Если какая-то женщина могла
забрести в стрип-клуб в поисках мужиков и случайно напороться на жертву
убийства, то это ты.
— Я не искала мужиков.
— Ну да. Обязательно расскажу всем ребятам в РГРПС, что
ты просто выручала подругу.
— Зебровски, гад, не надо меня на эту тему подкалывать!
— Да стал бы я?
— Имела я тебя, Зебровски!
— Я бы с радостью, да что Кэти скажет? — Вдруг он
стал совершенно серьёзен. — Я доложу по команде и скажу, что один из наших
людей уже на месте, но если шериф приедет первым, не выступай особо.
— Я никогда не выступаю.
— Ага, а в летний зной в аду прохладно, —
засмеялся он. — Постарайся вести себя прилично, пока мы не приедем тебя
выручить.
— Буду, если он тоже.
— Вот и хорошо. Я постараюсь приехать как можно скорее,
Анита.
— Знаю.
— Чертовски долгая выдалась ночь.
— Ага.
Он повесил трубку. Я выключила телефон и направилась
обратно. Сирены я услышала раньше, чем дошла до парковки. У меня было время
быстро сказать Натэниелу и Мике, что случилось и что будет дальше. Ронни сидела
на земле, стеная и держась за голову. Вряд ли она бы меня услышала, даже если
бы я обратилась к ней. Потом заскрипел гравий парковки под колёсами, и на
передней машине заявился шериф Мелвин Кристофер. Ни одного полицейского штата в
поле зрения. Лучше не придумаешь.
Глава 73
Ребята из «скорой» дали Ронни одеяло. У них создалось
впечатление, что она в шоке. Это было не так, просто она трезвела. Трезвела
посреди расследования убийства, когда выпила за ночь больше, чем за все шесть
лет нашего знакомства. Её усадили в «скорую» с открытыми задними дверьми.
Отчасти медикам это было на руку — у них появилось занятие. Хорошо, когда у
людей есть, что делать.
Физически хуже всех было Ронни, но никому из нас не было
особо приятно. Шериф Мелвин Кристофер открыл огонь фразой:
— Едва узнал вас во всей этой одежде, мисс Блейк.
Я мило улыбнулась в ответ:
— Для вас — маршал Блейк, шериф, и должна вам сказать,
что у вас слишком сильный интерес к женской одежде для нормального
гетеросексуала из сельской местности.
После этого все покатилось под гору. Я даже готова признать,
что отчасти и по моей вине. Не надо было мне отпускать замечаний насчёт женской
одежды или ставить под сомнение его сексуальную ориентацию, зато, черт побери,
лицо у него прошло через все оттенки, от розоватого до свекольно-бордового, ещё
до того, как он стал на меня орать. Секунду мне казалось, что сейчас его удар
хватит. Помощник шерифа Дуглас вынужден был развести нас и повести своего
начальника слегка пройтись вокруг парковки.
Это дало мне время проверить, как там Мика и Натэниел. Мика
говорил спокойно и терпеливо, но по тону было ясно, что уже не в первый раз и
не во второй:
— Я не работаю в этом клубе.
Помощник, который его допрашивал, был слишком высок для
своего телосложения, будто суставы, руки, ноги ещё не успели приработаться.
Либо он намного моложе двадцати пяти, либо ему надо больше есть.
— Тогда в каком клубе вы работаете?
Мика посмотрел на меня, явно прося помощи.
— Помощник шерифа! — обратилась я к нему.
Он обернулся ко мне. Глаза его скользнули по значку у меня в
руке, но раз на его босса этот значок не произвёл впечатления, то на него тем
более. Тон задаёт босс. У мальчика были светло-голубые глаза, недружественные,
почти враждебные.
— Не видите, я допрашиваю свидетеля?
Я улыбнулась, стараясь довести улыбку до глаз, но вряд ли
мне это удалось.
— Я вижу, помощник… — я прочла его имя на
табличке, — Паттерсон, — что свидетель ответил на ваш вопрос уже
несколько раз.
— Он не отвечает, где работает.
— Вы не спрашивали, где я работаю, — вставил Мика.
Помощник Паттерсон повернулся к нему, прищурил глаза и
посмотрел взглядом, который, очевидно, считал тяжёлым. И ошибался.
— Я спрашивал, где вы работаете, и вы не ответили.
— Вы спрашивали, в каком клубе я работаю. Я не работаю
ни в каком клубе. Я не стриптизер, это достаточно ясно?
В голосе Мики слышалась нотка нетерпения. А он — самый
покладистый из всех, кого я знаю. Что же такое говорил Паттерсон?
Лицо Паттерсона явно выражало полное неверие. Ему
действительно надо научиться делать непроницаемое коповское лицо — сейчас на
этом лице читалось все, что происходит внутри.
— Так что же вы делали в таком месте? — Выражение
почти злобной радости мелькнуло у него в глазах. — А, понимаю. Приехали
посмотреть на чужие штыри с подвесками.
— Штыри с подвесками. Что за херню вы несёте, помощник
шерифа?
— Хрены с яйцами, — произнёс он так, будто лишь
полный дебил мог его не понять.
Мика посмотрел на меня, и даже через тёмные очки я могла представить
себе этот взгляд. До меня начало доходить, что ему действует на нервы.
— Паттерсон, я вам позволила допрашивать моих друзей из
чистой любезности. Это расследование моё, а не ваше, и если вы не можете задать
хоть один вопрос, который поможет нам раскрыть убийство, пойдите займитесь
чем-нибудь другим.
Не знаю, что бы он мне ответил, но я ощутила за собой
присутствие шерифа Кристофера ещё раньше, чем увидела удовлетворение на лице
Паттерсона. По его виду было ясно, что сейчас его начальник меня размажет по
канатам, а ему, Паттерсону, повезло занять место возле самого ринга.
— Он не говорит, где работает, шериф. Говорит, что не
стриптизер. Говорит, пришёл полюбоваться малость на педиков.
Я тихо прокашлялась:
— Я повторю ещё только один раз. Нам позвонила моя
подруга Вероника Симмз. Бармен клуба сказал ей, что она слишком пьяна и её
следует отвезти домой. Мика поехал со мной на случай, если мне понадобится
помощь.
— А тот, другой? — спросил Паттерсон. — Он
говорит, что работает стриптизером в «Запретном плоде».
— Натэниел поехал с нами за компанию, — ответила
я.
Шериф Кристофер посмотрел на меня непроницаемым коповским
взглядом. Он, может, мужской шовинист, набит предрассудками, ненавидит баб, но
он коп. Под всей этой мутью скрывается человек, который умеет делать свою
работу, когда личные соображения не мешаются под ногами. От этого взгляда мне
стало легче, но все равно, между нами-то личные соображения ещё как мешаются.
— Зачем вам понадобилось двое друзей, — он
подчеркнул слово «друзей» голосом, — чтобы забрать одну подпившую подругу?
