Ничего. Никакими словами этого не вылечить. Но я знала, что
есть и другие способы сказать, что тебе жаль, сказать, я бы это переменила,
если бы могла. Конечно, это тоже ложь. Я не стала бы терять то прохладное
убежище, которое мог дать мне Дамиан, ни на что бы его не променяла.
Я поцеловала его, собираясь дать поцелуй лёгкий, нежный,
извинение, которого не выразят слова, но Дамиан подумал, что никогда уже не
будет ко мне так близко. Я ощутила взрыв его ярости, отчаяния, заставившего его
стиснуть сильнее мои руки, всадить язык мне в рот, и поцеловать меня сильно,
пылко, злобно.
Ощутив вкус крови, я подумала, что он уколол меня клыками, и
проглотила её, не думая. И тогда ощутила запах океана, запах соли на языке. Мы
отодвинулись, глядя в лицо друг друга, и я увидела струйку крови у него на
нижней губе. Натэниел ещё успел сказать: «Я слышу сладкий запах», — и тут
сила налетела, стала нарастать, бросила нас друг на друга. Она колотила нас об
пол, как колотит волна лодку о скалы. Мы кричали, извивались, и я не могла этим
управлять. Будь я истинным мастером, я бы оседлала силу, помогла бы нам всем,
но я никогда никому не собиралась ставить метку. Никогда не хотела быть ничьим
хозяином. Четвёртая метка нас крушила, и я не знала, что делать. Внутренность
моей головы взорвалась белыми звёздами и серыми испарениями, все поглотила
тьма. Если бы я была уверена, что мы очнёмся, я бы обрадовалась обмороку, но я
не знала. Хотя это было и неважно: тьма заполнила меня изнутри, и все мы
рухнули в неё. Не было больше криков, не было боли, не было паники — не было
ничего вообще.
Глава 14
Я проснулась навстречу утреннему солнцу, заморгала, и только
когда приспособилась смотреть сквозь яркий свет, подумала: «Где это я?» и
«Почему на полу?» Чего это я лежу на полу голая? Не поворачивая головы, я
увидела ножки стула и приподнятый кусок пола — уголок для завтрака. Окей,
значит, я лежу на полу у себя в кухне, голая. Отчего?
Тихий звук движения, и чья-то рука зацепила мою. Очень много
сил надо было, чтобы глянуть направо, вниз, и увидеть Натэниела, ещё более
голого, чем я. У меня остатки фрачных брюк ещё держались на ногах.
Фрак напомнил о свадьбе. Я смогла вспомнить разговор с Микой
по приезде домой. Мика должен был уехать спасать одного из волков Ричарда.
Вспомнилось, как проснулся ardeur и что-то было дальше неправильно. Здесь был
Дамиан. Он наверняка очнулся раньше нас и потащился к себе в гроб. Нежить
быстрее оправляется от потрясений.
Кто-то застонал, и это не был Натэниел, и это не была я.
Вдруг оказалось, что я могу повернуть голову, и куда
быстрее. Адреналин действует.
Дамиан лежал на полу, его торс заливал золотой солнечный
свет, будто белую кожу полили мёдом. Краем сознания я отметила его красоту,
белое тело на постели кроваво-красных волос в золотом свете, но более всего —
ужаснулась. Я вскочила на колени и потянула его за ноги раньше, чем моё тело
успело возразить. Вместе с Натэниелом мы схватили Дамиана за ноги и оттащили от
солнца.
Он уже очнулся, очнулся и кричал. Прямое солнце на него не
попадало, но окна кухни выходили на восток и на север, и было светло от яркого
утреннего солнца. Дамиан прижался спиной к ящикам, будто хотел в них
вплавиться, спрятаться в темноте. Я попыталась взять его за руку, поднять на
ноги, но он отбивался. Его руки колотили по коже, как будто по нему ползали
пауки. Но солнечный свет — не пауки, его не смахнёшь.
Я поймала его за руку и завопила, удерживая:
— Натэниел, помоги!
Натэниел ухватил другую руку, и мы вытащили вампира подальше
от света, в полумрак гостиной. Он кричал, не переставая. И даже когда мы
посадили его у стены, почти в темноте, он продолжал кричать. Как только мы
отпустили его руки, он снова начал хлопать себя, будто сбивая невидимый огонь.
Но невидимого огня не должно было быть. Я видала, как
сгорают на солнце вампиры — они просто горят жарким белым пламенем, как магний,
и ничего невидимого в этом нет. Они горят, и если не убрать вампира со света,
они расплавляются вместе с костями. Горячий нужен огонь, чтобы расплавить
кость, но вампиры хорошо горят на солнце.
Натэниел стоял рядом на коленях, стараясь успокоить Дамиана,
подержать его, чтобы он перестал отмахиваться от чего-то, чего мы не видим.
Глядя на Дамиана, я старалась собраться с мыслями вопреки обуревавшему меня
страху. Меня душил ужас Дамиана, мешал думать. Даже мешал дышать. И я поставила
щиты, отгородила металлом свой разум от его страха, и попыталась собраться с
мыслями. Посмотрев на Дамиана, я увидела, что на нем нет ни одного волдыря,
даже красного пятнышка нет. Он не горел; почему — не знаю. Он должен был
запылать, как только солнце его коснулось, но этого не случилось, и раз он не
сгорел в залившем его солнце, то и здесь, в темноте, не должен был.
Зазвонил телефон в соседней комнате, но его было еле слышно
за воплями Дамиана. И я раз в жизни не стала спешить на звонок. Если это
полиция, перезвонят. Если друг, тоже перезвонит. А если что-то срочное —
подождёт. Будем разбираться с катастрофами в порядке поступления.
Я встала перед вампиром и попыталась прорваться через
ужасные крики.
— Дамиан, Дамиан! Ты в безопасности. Все в порядке. Ты
не горишь. — Я взяла его лицо в ладони и крикнула сама: — В безопасности!
Слышишь, ты в безопасности!
Глаза его остались широко раскрыты, зрачки как булавочные
головки. Ничего он не слышал — как в шоке, только хуже. Будь это в старом
фильме, я бы стала хлопать его по щекам, но это точно не поможет. Что делать с
истериком-вампиром? А вообще с истериком?
За моей спиной распахнулась входная дверь. Солнечный свет
меня ослепил, и из этого сияния шагнул в комнату Грегори, один из моих
леопардов. Так и осталось неизвестным, что бы я ему сказала, потому что Дамиан
испустил звук, который и воплем-то назвать мало. Такой звук никогда не должен
был вылететь из человеческой глотки. Вампир вскочил и метнулся красно-белой
полосой, в дом, вглубь, подальше от сияния.
Натэниел бросился за ним с той неуловимой для глаза
быстротой, которая свойственна оборотням, и они оба скрылись за углом прежде,
чем я добежала до него. Я ожидала увидеть открытую дверь в подвал, но ошиблась.
Что-то мелькнуло наверху на лестнице, и Натэниел скрылся в холле. Обезумевший
от страха Дамиан рванулся вверх, а не вниз, в ту часть дома, где вампиры бывали
редко. Туда, где шторы открыты и льётся в окна утреннее солнце.
Хреново.
Глава 15
Я почти добежала до верха лестницы, когда Грегори спросил
снизу:
— Что стряслось?
Ответа на этот вопрос я не знала, потому и не стала отвечать.
Верхний холл был залит светом, огромное окно в конце коридора открыто навстречу
восходящему солнцу. И никого в коридоре не было.
Я подумала, где они, но я уже знала ответ. Я ощущала их
обоих в маленькой комнатке слева, нашей комнате для гостей. Но стоило мне
только шагнуть в ту сторону, как Дамиан вылетел оттуда, будто все демоны ада за
ним гнались. С воплем он влетел в дверь напротив, в ванную. К несчастью, там
тоже было окно. Здесь окна во всех комнатах. Может, удастся затащить его в
чулан.
