Он вылетел из ванной и упал. Потом поднялся на четвереньки и
пополз к следующей двери, как животное. Исчез внутри, и только его жалобный вой
сообщил нам, что и там окно, и там сноп солнечного света.
— Это Дамиан? — спросил Грегори.
Я кивнула.
Натэниел вышел из дверей, откуда в первый раз выскочил
Дамиан, и по плечу его текла кровь, а руку он прижимал к груди. В глазах
Натэниела читалась вся скорбь мира.
— Он снова сошёл с ума.
В прошлый раз, когда Дамиан сошёл с ума, он убил несколько
человек — растерзал их, а не просто кормился. Но дело было в том, что я была
его мастером, а меня не было в городе. Я тогда ещё не знала, что я — его
мастер. И не знала, что оставить его одного, без прикосновения моей магии — или
как там это назвать, — превратит его в упыря, безмозглую убийственную
тварь.
В тот раз это было моей виной, и как-то я виновата и сейчас.
Сейчас я больше его мастер, чем когда бы то ни было, и я должна суметь
исправить положение.
— Грегори, закрой шторы. Начни отсюда и до конца холла.
Он вытаращил синие глаза, и на лице его сменяли друг друга
десятки вопросов, но Грегори умеет выполнять приказы, когда хочет — или если
его заставят. Он не стал спорить, просто пошёл по коридору, задёргивая шторы.
Я направилась в комнату, куда скрылся Дамиан, но не дошла,
потому что он вырвался оттуда и чуть не сшиб меня с ног. Я его поймала, но моё
прикосновение не успокоило его, а его не успокоило меня — сегодня. Он вбил меня
в стену, и выпусти я его руку, он бы снова побежал, но я не выпустила. Я
повисла на нем, и меня вбило в другую стену коридора. Фигово дело.
— Дамиан, перестань! — заорала я.
Но либо он меня не слышал, либо я утратила власть над ним.
Как бы то ни было, ничего хорошего. Когда он снова попытался вбить меня в
стену, я поставила ему подножку и воспользовалась его инерцией, чтобы завершить
поворот и вбить в стену его. Он влетел в неё с такой силой, что штукатурка
посыпалась.
От стены он отвалился, рыча, обнажив клыки. Лицо его стало
тоньше, человеческий облик слезал с него, и то, что прижимало меня к полу, уже
не было Дамианом. Единственное, что спасло меня от порванного горла, это то
небольшое прибавление в быстроте, которое связано с метафизической фигнёй. Я
успела подставить руку ему под горло, а другой рукой упереться в грудь. И я
держала его на расстоянии вытянутой руки, держала пальцами за горло. Раньше я
бы локтем упёрлась в горло, не надеясь, что успею подставить пальцы вовремя, но
в последние два раза, когда мне приходилось схватываться с вампирами, мне руку
не оторвали. Поэтому я держала его пальцами за горло, рукой упиралась в грудь и
старалась не допустить его к себе.
Он щёлкал зубами и рычал как собака, натягивающая цепь. Меня
забрызгало слюной, висящей нитями у него изо рта как у бешеного зверя. Он
бессмысленно рвался ко мне, всадить эти здоровенные зубы в моё мясо. Думал бы
он как разумное существо, то пустил бы в ход руки, но он не думал. И потому он
просто вырывался из моих рук, давя силой, будто ничего, кроме них, не ощущал.
Всей силой своего безумия он давил на мои руки, и начал вдавливать их внутрь.
Не знаю, помогли бы мои метафизические силы, если бы он был в своём уме, но он
обезумел, а сумасшедший всегда сильнее здорового. Я будто пыталась поднять
чистые мускулы, рычащую и одушевлённую природную силу. Руки стали поддаваться,
и я знала, что если он до меня доберётся, то разорвёт. Глаза его выцвели в
зелень, и ничего в них не было, кроме бессмысленной свирепости.
Оружия со мной не было. Можно было бы попытаться вырвать ему
глотку — не знаю, хватило бы у меня сил или нет. Но он не мастер, и я не была
уверена, что он это сможет пережить. Будь он врагом, я бы очень постаралась
вырвать ему горло раньше, чем он мне, но Дамиан — не враг, а все плохое, что
случилось, — моя вина. Я не могла его убить за то, что мне не хватило
умения мастера с ним обращаться.
Он прижимался ко мне, и я все свои силы вложила в одно: не
пустить его к лицу и горлу. Руки начали дрожать от напряжения, поддаваясь в
локтевых суставах. Лицо Дамиана приблизилось, закрывая мир, слюна капала на
меня. И я сделала единственное, что могла придумать — заорала, зовя на помощь.
Грегори хватал Дамиана за руки, за плечи, сверхъестественной
силой оборотня стараясь оторвать его от меня, но ему удалось лишь замедлить
приближение Дамиана. Тот был как человек, нанюхавшийся «ангельской пыли»,
сильнее, чем был когда-либо, потому что никто не мог помочь ему отрегулировать
эту силу. Она поглотила его всего, и целью его жизни стало моё лицо.
Натэниел схватил Дамиана за другое плечо. Кровь все ещё
капала с его руки, но медленнее, а значит, Дамиан ранил его не зубами и не
ногтями, потому что такая рана заживать бы не начала — так быстро. Наверное,
они бы вдвоём справились — мы бы втроём справились, но окровавленная рука
Натэниела оказалась рядом с лицом Дамиана. Он был одержим, но все вампиры, даже
упыри, реагируют на свежую кровь.
Шея его извернулась у меня в руке, а я так была поглощена
тем, чтобы оттолкнуть его, что это застало меня врасплох. Он бы всадил клыки в
руку Натэниела, но Грегори оказался достаточно быстр — и недостаточно быстр. Он
успел охватить локтем шею Дамиана, но его запястье попало почти в рот вампира.
И Дамиан сделал то, что сделал бы любой зверь — вцепился зубами.
Грегори заорал и дёрнулся прочь. Это помогло — и не помогло.
Он отодвинулся от нас, но вампир повлекся за ним. Все случилось так быстро, что
Натэниел упал на меня, пачкая меня кровью. Но он уже стоял на ногах и бросился
на шум драки ещё до того, как я смогла подняться на колени.
Дамиан прижал Грегори к полу, терзая его руку, как собака
мосол. Даже сквозь крики Грегори было слышно, как хрустнули кости. Натэниел уже
охватил Дамиана рукой за талию, поднял его в воздух, но его зубы остались в
сломанной руке Грегори, и Грегори вздёрнуло на колени, а клыки застряли в его
руке.
Я уже была рядом, когда Дамиан вспомнил, что умеет летать.
Он оттолкнулся от пола, вбил Натэниела в потолок так, что штукатурная пыль
полетела дождём, и когда Дамиан спустился на землю, он вырвался из ослабевшей
хватки Натэниела. Когда-то Дамиан был воином, а Грегори и Натэниел при всей
своей силе понятия не имели о том, как драться. Сила без обучения мало что
даёт.
Вдруг я оказалась в холле одна — если не считать Дамиана. Он
бросился ко мне смазанным вихрем. У меня было мгновение, чтобы его увидеть,
решить, что делать, и сделать это. Годы тренировок по дзюдо, и моё тело все
вспомнило раньше, чем разум успел что-нибудь понять. Я использовала против
Дамиана его инерцию, воспользовавшись как рычагом собственной рукой и его
бедром, и бросила его так далеко и сильно, как позволяла его скорость.
Он рухнул на площадку лестницы, подобрался и повернулся ко
мне раньше, чем я успела восхититься собственным удачным броском. Ай, молодец,
хотя и не совсем человек!
Но за спиной Дамиана возник кто-то, и это был Ричард Зееман,
местный Ульфрик, Царь Волков, бывший мой жених, и как раз когда он меньше всего
нужен. Несколько долей секунды у меня было, чтобы заметить, как чуть отросли и
закурчавились до боли короткие его локоны, как резко выделяется белая футболка
на летнем загаре, что он все ещё один из самых красивых мужчин, которых мне
доводилось видеть, и тут вампир обернулся и бросился на Ричарда. Секунду они
качались, потом Ричард свалился спиной на лестницу, а вампир на нем сверху. Они
исчезли из виду, и звук падения двух тяжёлых тел заглушил отчаянный женский
визг.
