— Что ты имеешь в виду — нарушила связь между ним и
мной?
— С кем ты говоришь? — спросил Натэниел сквозь
сжатые от напряжения зубы.
— С Жан-Клодом, — ответил за меня Ричард.
— Ты его тоже слышишь? — удивилась я.
— Иногда.
Я хотела спросить: «Например, сейчас?», — но меня
опередил Жан-Клод.
— Ты поставила щиты конкретно против Дамиана — зачем?
— Он проснулся, залитый солнцем. И пришёл в ужас. Он
был дико напуган, и этот страх душил меня и Натэниела.
— Вас обоих? — уточнил Жан-Клод.
Я видела, как он лежит на белых шёлковых простынях, разметав
волосы чёрным сновидением. Одна рука лениво касается голой спины Ашера, как
стучат пальцами по столу или гладят собаку, думая о чем-то другом.
— Да, нас обоих.
— Проснувшись, я спросил тебя, что ты сделала. Теперь
я, кажется, знаю.
Раз в жизни я вовремя осознала очередную метафизическую
катастрофу и сказала:
— Мы уже знаем.
— Что знаете, ma petite?
Тут Дамиан особенно сильно взбрыкнул, оторвав меня от пола,
и обратно я опустилась, уже когда скорее почувствовала, чем увидела, как
остальные двое его прижали опять. И я подумала, потому что дыхания на речь у
меня не было.
Что мы — триумвират.
— Я слышу, — сказал Ричард, и мрачная нотка
прозвучала в этих словах, будто он подумал, что я хочу от него скрыть это,
потому и подумала, а не сказала вслух.
Меня никогда не оставляло убеждение, что с Ричардом
чертовски трудно. А его — что я кровожадна.
Жан-Клод не стал задавать глупых вопросов или обсуждать
метафизику. Если мы все знаем, что мне удалось создать второй триумвират, то
можем двигаться дальше.
— Когда ты закрылась от страха Дамиана, ты слишком
хорошо это сделала. Ты его отрезала от своей силы, как тогда, когда уехала.
— Я здесь, — ответила я, пытаясь отвернуться от
струйки крови, которая решила стекать с Дамиана на меня.
— Физически, но не метафизически, а твоему слуге нужно
и то, и другое.
— И как это исправить?
— Убери щиты, — ответил он, и даже мысленно голос
прозвучал очень буднично.
Так просто, так очевидно. Я вспомнила, как закрылась от
страха Дамиана. Я подумала тогда о металле — твёрдом, холодном, сплошном,
непроницаемом. Не о металлической стене или двери, но об истинной сущности
металла. У меня месяцы работы ушли, чтобы понять, что щит — это не воображаемая
дверь или стена, ничего не надо строить, надо только думать: камень, вода,
металл. Отделить то, что ты не хочешь пропускать, или утопить его. Марианна
умела защищаться ещё воздухом и огнём, но этого я не понимала. Воздух слишком
слаб для щита, а огонь… ну, огонь есть огонь. Я применяла инструменты, мне
понятные.
Как снять щит? Когда-то я представляла себе осыпающуюся
стену, или открывающуюся дверь, но недавно поняла, что некоторые слова Марианны
не понимала. Я просто перестала думать сейчас о металле. Прекратила. И он
исчез. Бац — и нету. Только что я была закрыта мыслью о металле, и сразу
утонула в ярости Дамиана. Нет, не ярости — это подразумевает гнев, человеческую
эмоцию, а не она сейчас ревела у меня в голове. Я не раз о себе думала, что я
становлюсь безумцем-социопатом, но ошибалась, оказывается. То ещё не было
безумием — это было.
Я забыла, что надо держать Дамиана. Забыла, зачем сняла
щиты, забыла обо всем. Мыслей не было. Слов не было. Остались только чувства и
побуждения — запах свежей крови. Вкус крови во рту, горький. Руки, прижимающие
к полу, давящие. Голод, голод, выжигающий кишки, что-то пожирает нас изнутри,
требует жрать, жрать, жрать. Запах свежей крови, их руки, давящие нас — это
бесило. И боль — вместо тела одна сплошная боль, как жгущий изнутри огонь. Я
вскрикнула, и крик был громкий, и недостаточно громкий. Он не помогал. Только
одно могло угасить огонь, наполнить, прекратить боль. Кровь. Свежая кровь.
Тёплая кровь.
Мои руки касались тёплой кожи, и если бы это не был Ричард,
вряд ли бы я остановилась. Но ощущение мускулистой руки Ричарда под моими
пальцами вызвало во мне что-то сквозь голод. Я смотрела в его карие глаза с
расстояния в пару дюймов, будто придвинулась поцеловать, но не на рот его я
нацелилась. Запах свежей крови заглушал более слабый аромат той крови, что
пульсировала у него под кожей, но почему-то лакать из кровавой раны было мало.
Кровь должна быть свежей. Мои зубы должны войти в плоть. Сделать свою дыру.
Только это будет хорошо. Только это будет достаточно.
Я заставила себя перевести взгляд на лицо Ричарда. Я
смотрела в его расширенные глаза, заставляла себя смотреть в его лицо, на
очертания подбородка, линию полных губ. Я смотрела на лицо мужчины, которого
любила когда-то, и изо всех сил старалась увидеть в нем что-нибудь, кроме еды.
Дамиан взбрыкнул, и Ричарду пришлось больше внимания
обратить на вампира, чем на меня. Спокойный голос заговорил у меня в голове:
— Я тебе помогаю закрыться, ma petite. Прости, я не
понял, что с тобой будет от снятия щитов.
— Он — упырь, — сказала я, кажется, не вслух.
— Oui.
— Как я могу ему помочь?
— Ты должна снова привязать его к себе, как тогда,
когда он вышел из гроба. Дай ему отведать твоей крови и скажи над ним слова.
— Слова — это на самом деле важно?
Я ощутила, как он пожал плечами на шёлковой постели.
— Это слова, которые Мастера Городов говорили над
своими учениками тысячи лет. Я бы не стал рисковать, предполагая, что слова эти
не являются существенной частью магии привязывания слуги к мастеру, и
выбрасывая их из ритуала.
Я кивнула и спросила:
— Ричард это слышит?
— Non.
— Тогда скажи ему.
В тот момент, когда я это подумала, я снова хладнокровно и
слегка отстраненно смогла видеть, что происходит, видеть и слышать. Я сидела на
полу в гостиной, недалеко от двери, а Ричард и Натэниел все ещё старались
удержать Дамиана на полу. В общем, им это удавалось, хотя по крови трудно было
сказать, нет ли новых ран. Все трое были в крови с головы до ног.
Я посмотрела на себя и увидела, что спереди я тоже вся
кровью залита. Не помню, когда я так извозилась. Подумалось, не сделала ли я
чего-то, чего не помню теперь, но я эту мысль отбросила. Потом будем искать
правду. Сначала надо остаться в живых, а насчёт того, что делала и чего не
делала, подумаем потом. Да, это ключ. Но, заглянув в голову Дамиана, я
понимала, что ключ к отделению для ситуационных социопатов — совсем не так уж
плохо. Теперь я на собственной шкуре поняла, что есть вещи куда похуже.
Глава 17
Дамиан взбрыкнул так сильно, что сбросил Натэниела набок, а
веса одного Ричарда не хватило. Дамиан сел, и Ричард скатился с него, чтобы
вампир снова не всадил в него клыки.
