— Нет, — ответил Натэниел. — Не получилось. —
Он стиснул мне руку, проходя мимо. — Пойду поставлю кофе.
— Ты нас не подождёшь? — спросила я.
Он повернулся на пороге кухни, улыбаясь.
— Я знаю, что в конце концов ты туда придёшь, потому
что не позволишь себе сдрейфить. Но к тому времени, когда ты себя уговоришь,
кофе уже будет готов.
Я нахмурилась, ощутив при этом легчайший прилив злости.
Дамиан схватил меня за руку, и я не сопротивлялась.
— Не злись на меня, — сказал Натэниел. — Я
смелю свежие зёрна и суну их в новую французскую кофеварку, которую подарил
тебе Жан-Клод.
Я нахмурилась сильнее.
— Я знаю, ты не любишь сознаваться, что эта французская
кофеварка тебе нравится, но это так.
— Она мало кофе даёт за один раз.
Даже сама я услышала, как это прозвучало сварливо.
— Скажу Жан-Клоду, что ты хочешь настоящую, большую
кофеварку.
Он это произнёс с абсолютно каменной мордой, и только
искорки в глазах и чуть приподнятые уголки губ выдали, что сейчас он ещё что-то
добавит.
— Двуспальную.
Он скрылся за дверью раньше, чем я успела закрыть рот и
решить, рявкнуть на него или засмеяться.
Глава 23
Попытка Натэниела меня рассмешить один результат дала: мне
стало лучше, хотя, должна признаться, запах свежесмолотого кофе помог заманить
меня в эту дверь. Не допущу я, чтобы мой бывший жених встал между мной и моим
утренним кофе. Вот так. Иначе никакого самоуважения у меня не останется.
Ричард сидел за кухонным столом возле самой двери. Доктор
Лилиан стояла над ним, заканчивая перевязывать ему все правое плечо и руку. На
нас, вошедших в кухню, она глянула мельком — все её внимание было отдано
пациенту. В первый раз, когда мы встретились, она была седая и мохнатая, но
сейчас передо мной была женщина лет пятидесяти, худощавая, с волосами такими же
седыми, как был её мех в крысином облике. В ней всегда было что-то подтянутое,
как будто её одежда никогда не бывает слишком грязной, и у неё всегда есть с
собой лекарства, которые могут понадобиться. Невозможно было представить себе
её в панике. В мире людей она была главой одного из немногих местных
травматологических центров, уцелевших при сокращении финансирования. Но очень
много времени тратила на помощь полупостоянно мохнатым. После смерти Маркуса у
нас была серьёзная нехватка врачей.
И это объясняло присутствие телохранителя, прислонившегося к
стене с другой стороны от дверного проёма и наблюдавшего, как мы входим в
кухню. Он был тощий, чуть ниже шести футов, хотя стоял как-то так, что казался
ниже. Путаница чёрных волос спадала на глаза, которые чёрными самоцветами
горели под ними. Тонкие руки гладили полы кожаного пиджака, и я успела заметить
рукояти как минимум четырех ножей перед тем, как он запахнул пиджак. Их могло
быть шесть, но точно я видела четыре, и это уже много.
Мне сказали, что приехали крысолюды — во множественном числе, —
но я не подумала. Не услышала толком. Я так старалась не видеть Ричарда, что не
осмотрела помещение как следует. На мне были пистолет и нож, но с тем же
успехом я могла бы быть безоружной, если бы Фредо что-то против меня замышлял.
Я его не увидела. Он стоял сразу за дверью, напротив той стороны, где я
входила, и я не увидела его. Блин.
Но я сумела не показать на лице досаду — кивнула Фредо, и он
кивнул в ответ. Я хотела что-нибудь сказать, но не могла доверять собственному
голосу. И думала про себя: «Вот дура, вот дура!» Тот вид дурости, который ведёт
к смерти.
Натэниел стоял в кухне возле раковины, под окном, которое
однажды пришлось заменять, когда его разнесли из дробовика. Теперь с окном было
все в порядке, а со мной нет. Я живу в мире, где плохих парней надо замечать
сразу. Фредо на нашей стороне, но он из плохих парней. Не из тех, что убили бы
меня, но из тех, кто мог бы убить, а я вошла в кухню к нему спиной. Ошибка
новичка — по ней понятно, как со мной было все хреново.
Я шла, пока не остановилась рядом с Натэниелом, спиной к
кухне. Дамиан не отлипал от меня, как потерявшийся щенок, который вдруг нашёл
нового хозяина. Его руку я отпустила, когда поняла, что прозевала Фредо,
ощутила движение Фредо у себя за спиной. Мне нужны были свободные руки. Я
понимала, что Дамиану нужно моё прикосновение, но руки занимать не могла. И у
меня началась клаустрофобия. Кухня у меня размером с добрую комнату, и когда
открыты шторы, в ней светло и весело, но сейчас, при закрытых шторах и
включённом верхнем свете она была тёмной, а мне нужен был свет. Я хотела встать
на возвышение и увидеть игру утреннего света на деревьях. Не хотела я стоять в
темноте и держать за руку вампира. Я хотела, чтобы у меня был выбор, а его,
похоже, не было. Вдруг я разозлилась бешено, и не на Дамиана.
Шевельнулись дальние шторы, и оттуда вышла Клер, вся в
улыбках.
— Какой прекрасный вид!
— Спасибо, — сказала я и снова стала смотреть, как
Натэниел готовит кофе. Если я никуда больше не буду смотреть, может быть,
злость меня не подчинит себе. А хотела я сорваться на Ричарда, с воплями и
обвинениями. Только не на глазах у его новой подруги и моих бойфрендов. Как я
сказала? Бойфрендов?
Я взялась руками за прохладу столика, закрыла глаза и
попыталась больше не думать. Не думать — это так прекрасно. А ещё лучше — не
чувствовать.
Чья-то рука легла на мою руку, и в тот же момент я несколько
успокоилась. Не надо было открывать глаза, чтобы узнать, кто это, потому что
меня успокаивало прикосновение только одного мужчины, который своё спокойствие
оттачивал столетиями. Подняв веки, я увидела зеленые глаза Дамиана. Я хотела
его ненавидеть. Хотела разъяриться, потому что оказалась к нему прикована,
привязана, но не могла. Когда он касается моей руки, а глаза его готовы
наполниться страданием, я не могу на него набрасываться. Вот черт!
Мне трудно было дышать — вздохнуть как следует. Злость мою
он забрал, но страх забрать не мог. Я отдёрнула руку.
— Мне сейчас надо злиться, Дамиан, у меня ничего
другого не осталось.
Ещё чья-то рука дотронулась до моего локтя, и я отдёрнулась.
Глаза Натэниела были не страдающими, а осторожными.
— Что случилось?
Я отодвинулась от них обоих, стукнулась об кухонный островок
так, что тарелки звякнули в гнёздах.
— Анита!
Голос Мики. Он стоял у другого края островка и глядел на
меня серьёзными кошачьими глазами.
Я никак не могла вдохнуть. Как будто помещение вдруг стало
тесным. Натэниел стоял передо мной, и обе стороны островка загораживали двое
других. Я была в углу, в ловушке — во многих смыслах.
— Мальчики! — сказала доктор Лилиан. —
По-моему, Аните нужно подышать воздухом.
