Он опустил глаза, чтобы не смотреть в мои.
— Не могли бы все нас оставить наедине? На несколько
минут. Пожалуйста.
Клер встала с едва заметной неуверенностью. Доктор Лилиан
поднялась со стула, и Фредо вслед за ней. Натэниел уже раскатал достаточно
теста и теперь вырезал печенья. Духовка звякнула звоночком, сигнализируя, что
разогрета. Натэниел глянул на меня вопросительно.
Я обвила руками руки Мики, завернулась в него, как в пальто.
— Нельзя выгонять Натэниела с его кухни, Ричард. И
чтобы Мика уходил, я тоже не хочу.
— Это не его кухня, — ответил Ричард, снова
разозлившись.
— Нет, его.
Натэниел повернулся к своему тесту, едва заметно улыбаясь.
Он уже смазал противни, и начал раскладывать на них толстые кружки теста, опять
перестав обращать на нас внимание.
Ричард встал, и хотя одна рука у него была прибинтована к
телу, я вдруг заметила, как он высок, как широки его плечи. Он из тех, про кого
не замечаешь, насколько он огромен, пока он не разозлится.
— Нет, не его. Это даже не Микин дом, он твой.
— Они живут вместе со мной, Ричард.
Он встряхнул головой, тут же сморщился и издал какой-то звук
— не рычание, просто раздражённый звук.
— Мика — Нимир-Радж, и у вас та же реакция друг на
друга, что была у Райны с Маркусом. Немедленное слияние, но Маркус не переезжал
жить к Райне. Они не могли не тянуться друг к другу, но Райна виделась и с
другими. Они не были парой — в этом смысле.
— Для Райны моногамия оставалась непонятным иностранным
словом.
Доктор Лилиан и Фредо шли к двери. Лилиан на ходу подхватила
Клер под руку и увела с собой. Ричард даже не заметил.
— Уж ты-то молчала бы про моногамию!
— Ричард, ты мне заглянул в голову, но и я в твою тоже.
Я не со всеми сплю, с кем ты думал, но ты — почти со всеми, кто согласен.
— Я ищу новую лупу.
— Чушь собачья.
Руки Мики, обнимающие меня, слегка напряглись. Щекой он
прильнул к моему лицу, но ничего не сказал. Знал, что лучше не надо.
— Ты всегда шляешься с кем попало, когда мы не
встречаемся, — сказала я.
— Я хотя бы ждал, пока мы перестанем встречаться. А ты
всегда умела с кем-нибудь потрахаться, когда мы ещё вместе были.
Я стала отодвигаться от Мики, но он слегка напряг руки. И
был прав. Я могла сорваться и перевести это все на физический уровень, что было
бы неразумно. Очень хотелось закатить сейчас Ричарду пощёчину.
Я осталась на месте, но уже не спокойно.
— С этим не могу спорить.
— Я не про Жан-Клода, — сказал он.
— Ты уже со мной порвал, когда я первый раз была с
Микой.
Он тряхнул головой и застонал — наполовину от боли,
наполовину от злости, наверное.
— Когда я успокоился, я мог простить тебя насчёт Мики.
Я видел, как это было у Райны с Маркусом. Но ты его сюда впустила жить. Даже
это я бы пережил, или попытался пережить, но я думал, ты имеешься с Натэниелом.
Я думал, что ты с ним трахалась, ещё не порвав со мной.
— Прежде всего, это ты со мной порвал, Ричард. — Я
так разозлилась, что меня лучше было не держать. — Мика, отпусти меня.
— Анита…
— Отпусти, я постараюсь не делать глупостей.
Он вздохнул, но руки опустил. Я отошла чуть-чуть, чтобы
только не прижиматься к его телу.
— Как я сказала, ты со мной порвал, Ричард, а не я с
тобой. Ты со мной порвал, потому что — цитирую: ты не хотел любить человека,
которому среди монстров уютнее, чем тебе. Конец цитаты.
Он, кажется, действительно смутился.
— Это было несправедливо с моей стороны, и я об этом
сожалею.
Наконец-то он довёл меня до желания как следует поссориться,
и тут же просит прощения — что же это за ссора?
— О чем сожалеешь: что ты это сказал, или что ты так
считаешь?
— Анита, я бы действительно хотел, чтобы это мы
обсуждали только вдвоём. Прошу тебя.
Я покачала головой:
— У тебя был шанс остаться со мной наедине, и ты не
захотел. Вот руки, которые держали меня, когда я плакала о тебе, и они
заслужили право здесь остаться.
— Что ж, это справедливо, — кивнул он, — но
есть некоторые вещи, которые ты заслужила право услышать, а они нет. Если бы ты
снова хоть раз позволила мне быть наедине с тобой, я бы мог тебе их сказать, но
раз они здесь, я скажу только вот что. Я думал, что ты обманываешь меня с
Натэниелом ещё до появления Мики. Сейчас я знаю, что это было не так.
— Как тебе вообще взбрело в голову, что я ещё тогда
могла с Натэниелом?
— Как ты на него смотрела. Как реагировала на его
присутствие.
Он смотрел на меня, и по его лицу ясно читалась мысль: как
мне было не думать?
— Мне многие мужчины нравятся, но это ещё не значит,
что у меня с ними секс. — На языке вертелись слова: «Раз ты не пропускаешь
ни одной юбки, это ещё не значит, что я веду себя так же», — но этого я не
сказала. Во-первых, это не совсем правда, а во-вторых, ссора стала утихать, и
не мне её раздувать заново.
— Теперь я это знаю, и прошу прощения. — Он глянул
на Натэниела, который, наверное, пока мы спорили, уже сунул печенья в духовку,
потому что сейчас расставлял тарелки, а противней нигде не было видно. —
Ты меня спросила, почему, если с Клер у меня секс, я не смотрю на неё так, как
ты на Натэниела.
— Прости, у меня не было права спрашивать, тем более в
её присутствии.
— Я первый начал. Но ответ простой: я не чувствую к ней
того, что ты к Натэниелу.
Я покачала головой:
— Почему все так уверены, что мы с ним пара?
Он улыбнулся, и улыбка вышла грустной, задумчивой и горькой
одновременно. Как Мика улыбался, когда впервые ко мне пришёл.
— Потому что сейчас вы больше пара без секса, чем бывал
я с кем-нибудь, с кем спал.
Я не добавила «включая Клер», потому что это не моё дело, и
это было бы злобно. Быть злобной я не хочу.
— Секс не объединяет в пару, Ричард, объединяет любовь.
Не успело слово сорваться с языка, я уже о нем пожалела. И
застыла, боясь глядеть на что-нибудь, кроме лица Ричарда, потому что не знала,
как выглядит моё, и не хотела показывать своё потрясение Натэниелу, а что ещё
могу показать — тоже не знала. Я не собиралась этого говорить.
— Ты всегда так, — сказал Ричард.
— Как — так? — спросила я довольно жалобно, что
совсем не в моем стиле.
